– Надежда так и не вернулась в отель. Затосейчас, получая ключи у портье, я случайно услышал в вечерних новостях: вгорной реке, которая бежит мимо Ребра Шайтана, нашли разбитую машину. Именно там,где погиб Али! Тело водителя пока не обнаружили, возможно, его унесла река, нов бардачке…

– Какая марка машины?! – закричал вдругРодион, хватая рыжего за грудки и бледнея так, словно из него в одно мгновениевыкачали всю кровь. – Там сказали, какая марка машины?!

– Это «Ауди», – прошептал рыжий. –Голубая «Ауди»…

– Нет, – пробормотал Родион, покачнувшисьи всей тяжестью опершись на его плечо. – Не может быть.

– Погодите, Родион, – пробормоталнесчастный, ничего не понимающий Константин Васильевич. – Что-то я в толкне возьму, чего вы испугались? Вы думали – господи помилуй! – Он быстроперекрестился. – Вы думали, что-то случилось с Надеждой? Но при чем тутголубая «Ауди»? Вы же сами сказали мне, что взяли напрокат черный «мерс»!

Родион пытался что-то ответить, шевелилгубами, но не мог выдать ни звука. Странно было видеть, как дрожит мускул наего лице. Он махнул рукой, отвернулся, закрыл глаза ладонью. Плечи еготряслись. Розы посыпались на землю.

– Там сообщили, – с несчастным выражениемлица пробормотал рыжий, – ну, по телевизору, что в бардачке обнаруженыдокументы русской туристки Надежды Гуляевой. Заграничный паспорт, деньги, счетаиз отеля, документы на прокат машины. Значит, она не поехала с вами, Родион?Значит, она взяла другую машину? Значит, это она там поги…

Невысказанное слово повисло в воздухе, ивоцарилась тишина. Правда, властвовала она недолго: из отеля выбежал портье,крича, что телефоны разрываются, по одному звонят из полиции, по другому изрусского консульства, и по обоим требуют руководителя группы КонстантинаВасильевича Казаринова.

Гид тяжело всплеснул пухлыми ладонями иубежал.

– Родион, – с тоской сказал рыжий,мучаясь чужой болью и не зная, что делать и как помочь. – Родион,погодите, может быть, она еще и не… ну, не это. Может, она спаслась как-нибудь!Там сейчас идут поиски, ее найдут, вот увидите!

– Вряд ли, – проскрежетал Егор. –Вот увидите, ее не найдут.

Рыжий смотрел на него с ужасом, хватая ртомвоздух от этакого кощунства, а потому просмотрел, какой взгляд бросил на ЕгораРодион. Однако тот перехватил этот молниеносный, дерзкий взгляд.

Всякое притворство наконец-то было имиотброшено. Негодяй понял, что Егор все угадал, связал концы с концами,расставил все точки над «i». Более того, этот проклятущий бретер давно знал, чтоу Егора есть опасения на его счет, – и нарочно бравировал, нарочноподкреплял его опасения своими намеками и недомолвками, своими действиями,прекрасно понимая суть сомнений противника и будучи уверен, что тот чует беду,но не видит ее, а оттого не предпримет никаких действий. Да, правда: Егор всепонял, обо всем догадался, но уже поздно, поздно, поздно!

– Родион, – сочувственно сказалрыжий, – ради бога, не слушайте его, он сам не понимает, что говорит.Пойдемте, я провожу вас в номер. Вам надо прийти в себя, может быть, выпить.Пойдемте!

– Я сам его провожу, – сказал Егор такимтоном, что рыжий невольно приковался взглядом к татушке на его предплечье, ктой самой татушке с орлом, буквами УК и четырьмя куполами… И, пробормотавсквозь зубы что-то жалкое, повернулся и ушел, оставив поле битвы победителю.

И Егор не стал терять времени. Он железнойхваткой вцепился в локоть Родиона и потащил его в отель. Причем не по параднойлестнице, не мимо стойки портье, около которой кричал сразу в две телефонныетрубки, одновременно на русском и французском языках, несчастный КонстантинВасильевич, а вокруг толпились растерянные, потрясенные туристы. Егор завернулза угол здания и вошел в цокольный этаж. Вызвал лифт, поднялся на второй этаж,протащил Родиона по коридору и остановился перед дверью 212-го номера, вкотором раньше жили Родион Заславский и Надежда Гуляева, а теперь, значит,остался только один постоялец.

– Ключ? – прорычал Егор.

– Открыто, – отозвался Родион совершенноспокойно, даже как бы равнодушно. – Входите, чувствуйте себя как дома.

Егор потянул на себя створку, которая послушноприоткрылась, – и в этот миг Родион каким-то непостижимым образомвывернулся из его пальцев, нырнул в сторону, сделал обманный финт и вогналЕгора в свой номер таким пинком, от которого тот пролетел по всей комнате иврезался в стену. Прежде чем он смог хотя бы вздохнуть, Родион налетел сзади,свалил его на пол, заломив руки за спину и вывернув их так, что пошевелиться,не рискуя переломать кости, было совершенно невозможно. Да еще вдобавок он селверхом на Егора, припечатав подошвой его голову к паласу, и наконец-то перевелдух.

– Извините, голубчик, – сказал Родион спокаянными, просительными интонациями. – Во имя господа бога, поверьте:то, что я сейчас делаю, я делаю исключительно ради вас самого. Понимаете? Выведь существо странное, импульсивное, неконтролируемое и безумно догадливое. Увас давно уже рука на меня чешется и зубы навострены. Вы б давно меня к ногтюприжали, как Порфирий Петрович – моего тезку Раскольникова, да только у васдоказательств не было. А теперь и они налицо, и как бы даже факт преступления.Вот я и хочу вас прежде всего обезопасить от совершения дурацкого поступка. Яже чую, что вы сейчас готовы завопить, подобно герою Достоевского: «Как ктоубил? Вы и убили, Родион Петрович. Вы ее и убили!» Но только… только, преждечем выставить себя в совершенно глупом свете, извольте задуматься, мой дорогойПорфирий… тьфу, то есть Егор… Извольте задуматься: ежели я кого-то убил, то гдеже труп?

– Перестаньте словоблудствовать! –прохрипел Егор, задыхаясь, потому что ворс паласа забивался ему в рот и нос.

Родион пощадил его и чуть ослабил нажим назатылок, так что Егор смог повернуть голову и вздохнуть, а потом и высказатьсяболее членораздельно:

– Где Надюшка? Где она?

– Кого вы имеете в виду, позвольтеспросить? – с прежним ерническим спокойствием уточнил Родион. – Моюподругу или ту женщину, которую некогда знали вы под этим именем и, как ядогадываюсь, сделали ей замечательную татуировку, скопировать которую нам удалосьлишь с великим трудом и то не больно-то качественно? Итак, чья участь васинтересует?

– Где подлинная Надежда Гуляева?

– Насколько мне известно, она мертва.

Родион, конечно, ожидал, как отреагирует наподобное известие его пленник, и не дал Егору даже рвануться толком. Силища вэтом худощавом парне была непомерная, причем совершенно неожиданная, а чтоможет сделать человек, у которого руки практически вывернуты из плечевыхсуставов? Только заливаться матом и давиться слезами.