– Да, – сказала она в ответ. – Это действительно кошмарный сон. Вся наша жизнь превратилась в кошмар. Так не может продолжаться!

– Я знаю, – тихо ответил он. – Знаю…

Эмили ушла, а он пролежал еще несколько минут, пытаясь понять смысл своей ночной агонии и утреннего визита жены.

После ужасного 2008 года январь 2009-го стал самым худшим из январей в истории фондового рынка: индекс S&P 500 упал на 8,4 процента. Февраль оказался еще хуже: S&P 500 просел еще на 10,7 процента. Надежды на то, что администрация Обамы предложит новые, эффективные программы экономического развития, не оправдались. В конце февраля Обама обнародовал популистскую социальную программу, направленную, по мнению многих, исключительно на перераспределение богатства. Предложенное в ней повышение налога на прирост капитала, дивиденды и обычный доход вызвало гнев у консерваторов и тревогу у тех, кто, придерживаясь умеренных взглядов, считал, что сейчас не самое подходящее время для подобных мер. Все говорили, что страну ожидает либо очередная Великая депрессия, либо длительный период застоя и затяжной дефляции вроде той, с которой столкнулась Япония в период с 1990 по 2003 год. Два зловещих сценария подразумевали формирование губительного медвежьего рынка, масштабное разрушение богатства и конец современного финансового капитализма. Половина из двухсот инвесторов, присутствовавших на одной конференции в Нью-Йорке, на которой побывал и Джо, были убеждены, что индекс S&P 500, балансировавший в текущий момент на уровне 800 плюс-минус 100 пунктов, со временем скатится гораздо ниже – до 500 пунктов.

Многие опытные и знаменитые инвесторы были настроены весьма пессимистично и высмеивали всех, кто с ними не соглашался. Даже Уоррен Баффет попал под их прицел. В феврале, после общемирового обвала на рынках, специалисты по техническому анализу и инвестиционным стратегиям предупреждали о важности стабилизации фондовых индексов и недопущении прорыва предыдущих минимумов. Согласно их прогнозам, после двойного дна возникает тенденция к повышению и, напротив, прорыв ноябрьских минимумов предвещал дальнейшее падение S&P до уровня 500–600 пунктов.

Однажды утром в начале февраля Джо и Джоан смотрели интервью с Уорреном Баффетом по CNBC. Знаменитый инвестор мягко, но настойчиво утверждал, что акции очень дешевы, на рынке царят негативные настроения и он настолько перепродан, что пришла пора покупать. «Покупайте, когда вы напуганы», – решительно заявил он.

Это интервью произвело глубокое впечатление на Джо и Джоан. Баффет был прав, предупреждая об опасности, которая исходит от «умников, формулы приносящих». И вероятно, окажется прав снова.

– Ноябрьские минимумы будут держаться и дальше, – заявил Джо.

– Что ж, мы, несомненно, напуганы, – сказала Джоан.

Они опять купили индексные фьючерсы, установив стоп-лосс в размере 5 процентов ниже цены покупки. Когда рынки начали возвращаться к предыдущим минимумам и приближался решающий момент, волнение достигло апогея. 23 февраля рынок как будто стабилизировался, а затем произошел отскок от ноябрьского дна. Джо и Джоан воспряли духом и снова увеличили свои позиции.

Затем, на следующий же день, жалкое оживление на рынке прекратилось, и, к ужасу Джо и Джоан, индекс S&P 500 прорвал ноябрьский минимум в 754 пункта. В начале марта весь мир поглотили страх и отчаяние: рынки приблизились к минимуму ноября 2008 года в 754 пункта, а S&P упал до 500 пунктов. Последняя линия обороны, «линия Мажино», была прорвана. У Джо возникли тошнота и головная боль. Они с Джоан прекратили операции по своим позициям. Итак, рынок снова нанес им серьезный ущерб. Все надежды Джо рухнули.

В конечном счете во вторую неделю марта индекс S&P 500 опустился до ужасающего значения – 666 пунктов. На этой зловещей отметке, посреди всеобщего пессимизма и безысходности, рыночный зверь, поглощенный причинением боли, наконец-то насытился, глубоко вздохнул и – начался мощный рост. С ходом времени его подпитывали более оптимистичные или хотя бы не очень плохие экономические новости со всего мира. На рис. 17.1 показано, как трудно совершать операции на медвежьем рынке, занимая длинные позиции (как это пытались делать Джо и Джоан), и как легко понести двойной убыток. Следует помнить, что, когда они начали свои попытки, индекс S&P 500 уже понизился достаточно сильно – на 44 процента по сравнению с максимумом октября 2007 года.

Рис. 17.1. Душераздирающее дно: индекс S&P 500

К моменту разворота рынка и началу периода значительного, просто чудовищного роста курсов Джо и Джоан были настолько деморализованы и напуганы, что упустили благоприятный момент – окончательно и бесповоротно. Они, как парализованные, сидели в своем кабинете, дрожали мелкой дрожью и, как выразился Джо, «сосали пальцы», не в силах поверить в то, что все это происходит на самом деле. Три предыдущие попытки трейдинга так сократили их капитал и готовность снова сделать смелый шаг, что они пребывали в оцепенении и не хотели рисковать оставшимися деньгами. И главное, оба партнера полностью потеряли профессиональную уверенность в себе. Происшедшее уничтожило их так же быстро, как в огне тает снег. Оба впали в глубокую депрессию, причем Джо было даже хуже, чем Джоан. В его понимании рынок из сильной скаковой лошади, повадки которой он знал и которую мог оседлать, превратился в злобного, непредсказуемого дикого скакуна, изо всех сил стремящегося непременно сбросить его с себя, растоптать и уничтожить.

– Мы просто неудачники! – сказал он грустно Джоан в апреле, когда курс акций взлетел. – Неудачники! Ни с того ни с сего решили снова рискнуть (только потому, что Баффет говорил красивые слова по ТВ), а затем испугались так сильно, что больше ни на что не способны. Я уже не доверяю своей интуиции и суждениям.

– Мы пошли не с той ноги в начале года, – ответила она, – и теперь нам трудно взять нужный темп.

– Упустить оживление, или новый циклический бычий рынок, или что бы там это ни было – просто ужасно, – жаловался он. – Баффет был прав. Он-то придерживался своей позиции. А мы вышли из игры как пара любителей.

– Не будь так строг к себе. У Баффета есть все деньги мира, так что он может позволить себе проявлять дальновидность. Мы же были прижаты к стенке.

Джо и Джоан овладели глубокая апатия и безысходность. Они понимали, что не смогут привлечь капитал в новый хедж-фонд. На рынке осталось очень мало активов для хедж-фондов, практически отсутствовали и средства для стартапов и не было совершенно ничего для двух инвесторов, которые снискали дурную славу людей, погубивших огромный фонд. Никто даже слушать не желал о том, что они отказались от старой модели и хотели работать по-новому. Те, кто когда-то заискивал перед Джо, теперь держались с ним сдержанно и отчужденно. Большинство даже не отвечали на его звонки. Они злились на Джо и уже не верили в него ни как в инвестора, ни как в человека. К тому же сплетни о Микки усугубляли ситуацию.