ей раз за разом Мэри. – К тому же восемь триллионов – это по-прежнему сказочное богатство, о котором многие даже не мечтают.

– Да, – согласилась Лилия. Она всегда знала, что счастье не в деньгах, однако сейчас, когда её компанию теснили, она взглянула на ситуацию по-другому.

Они находились в офисе «Транстека», в кабинете исполнительного директора. Лилия смотрела в окно, пока Мэри пыталась её подбодрить.

– К тому же акции никогда не отражают стоимость компании, помнишь? Они лишь показывают доверие инвесторов. Доверие упало, но все ваши ресурсы пока находятся у вас, значит, всё можно изменить, будущее ещё не определено. Акции могут подпрыгнуть в любой миг до тридцати, до пятидесяти триллионов. Любое маленькое происшествие может запустить процесс.

– Да, – подтвердила Лилия. Будь Эдуард жив, он бы точно что-нибудь придумал: отец как никто умел выходить из трудных ситуаций, поэтому он и стал самым богатым человеком в мире. А весь талант Лилии заключался в том, что она превосходно умела играть на театральной сцене и имела безупречное чувство стиля.

– Всё будет хорошо, – произнесла Мэри и стукнула Лилию кулаком в плечо, чтобы развеселить.

Не успела Лилия даже ответить, как на телефон пришло сообщение от Михала: «Вариант номер два». Это означало лишь одно: судебный процесс, начавшийся несколько недель назад, постановил отложить рассмотрение дела о расформировании «Транстека». В войне тхари пока не было победителя, поэтому мир следил за ними в ожидании и неопределённости, чью сторону занять.

– Второй вариант, – произнесла Лилия, глядя в телефон. – Судебный процесс отложен.

– Что ж, – ответила Мэри. – Это нам на руку.

– Да, – ответила Лилия, ей слегка полегчало. Теперь ей нужно спланировать следующий шаг для развала коалиции. Настроение неспешно стало улучшаться.

Внезапно телефон зазвенел, и Лилия посмотрела на экран. Это был Глеб Кравец, о котором она успела позабыть. Частный сыщик за два месяца ни разу ей не позвонил, и Лилия начинала думать, что тот просто взял её задаток и исчез.

– Здравствуйте, Лилия Эдуардовна, – произнёс Глеб по-русски, и Лилия усмехнулась. За всю жизнь её так называли всего несколько раз. – Это Кравец, вы меня нанимали.

– Да, Глеб, привет.

– Честно признаюсь, это было самое сложное дело, которое мне поручали. Не только потому, что трудно было искать улики за давностью лет. Но и потому, что меня похитили ваши же люди. Отпустили, только когда убедились, что я действую по вашему приказу. Так что я могу заявить, что отработал весь гонорар как положено.

– Ты что-то нашёл?

– Нашёл, – ответил Глеб и замялся. – У меня на руках огромная папка документов весьма странного содержания…

– Да брось, я уже видела фотографии своего отца без штанов.

– Нет, я о другом. Вы просили меня найти информацию об Эдуарде, чем он занимался, что нелегальное делал. Здесь куча всего, но большинство материалов я нашёл у одного старика: семидесятилетнего параноика из Квебека. Тот всю жизнь собирал информацию и о вашем отце, и о других тхари. Я прямо сейчас могу привезти вам папку, и вы узнаете всё что хотели, но если нужны подробности, то я могу посоветовать отправиться прямо к этому старику. Он расскажет вам о вашем отце то, чего, возможно, даже Елизавета не знает.

– Что же ты такого узнал? – спросила Лилия.

– Об этом не говорят по телефону, – ответил Глеб. – Но я бы на вашем месте отправился туда как можно скорее. Возможно, вам пригодятся его данные… в вашей ситуации.

– В моей ситуации?

– Ну да, в вашей ситуации. Возможно, то, что знает этот старик, может вам помочь.

– Победить в войне? – спросила Лилия, всё больше удивляясь.

– Именно, – ответил Глеб. – Вы узнаете вашего отца лучше, чем кто бы то ни было, поймёте, как он поступал в трудных ситуациях, и, возможно, это даст вам подсказку, как поступить сейчас.

– Я отправлюсь к вашему контакту как можно скорее.

– И захватите с собой тёплые сапоги, там сейчас холодно. Если вам снова понадобятся мои услуги, вы знаете мой номер, звоните в любое время.

– Хорошо, – ответила Лилия и убрала телефон в карман. На немой вопрос Мэри она ответила очень коротко: – Кажется, я еду в Квебек.

Лилия не хотела оставаться в офисе «Транстека» ни минутой дольше. Он походил на корабль, севший на мель. Через тридцать минут она уже ехала в такси рядом с Мэри, а ещё через час летела в Канаду на втором джете их семьи, поскольку основной забрала Аня, улетев в Мумбаи.

Мэри решила отправиться вместе с Лилией, поскольку давно не выбиралась в отпуск и короткое путешествие на другой континент помогло бы развеять усталость от работы.

Полёт занял чуть больше десяти часов, но из-за смены поясов разница во времени составила всего четыре. Джет приземлился на частном аэродроме, где вокруг не было ни души.

– Офигеть, давно такого не видела, – произнесла Мэри, глядя в окно.

Повсюду лежал снег, Лилия даже успела позабыть, что это такое. Последнее время она мало путешествовала, а до того летала в основном в жаркие страны. Она всегда предпочитала пляжи горам и активному отдыху, поэтому увидеть бесконечное белое покрывало, тянущееся от горизонта до горизонта, было вдвойне удивительным.

Создавалось ощущение, будто Лилия прилетела на далёкую планету, где холодно круглый год. Под ногами приятно хрустело, и небольшая метель порывами кружилась возле фонарей аэропорта.

Город разительно отличался от Гибралтара: вокруг не было ни одной голограммы, ни одного дрона не летало над крышами домов, да и сами дома нечасто превышали в высоту три этажа. Лишь шум немногочисленных машин на ручном управлении создавал фон городских улиц.

По сравнению с бешеным темпом жизни в Гибралтаре здесь всё происходило бесконечно медленно. Квебек казался спящим.

Лилия хотела вызвать такси, но телохранитель её остановил. Зак сам позвонил со своего телефона в диспетчерскую службу и долго ждал ответа:

– Нам нужен «Шевроле Акшен», желательно девяносто второго года, бордового цвета.

Несколько минут он общался с диспетчером, пока Лилия и Мэри удивлённо смотрели друг на друга.

Когда такси, наконец, приехало и они залезли в салон, Лилия спросила:

– Зачем нам нужна была машина бордового цвета?

– Не нужна была. Заказывать первое попавшееся такси у аэропорта – опасно.

– Почему?

– М-м, – протянул Закофилд. – Есть вероятность, что наш джет отследили: маленькая, но всё же. Если так, на месте ваших врагов я бы послал к аэропорту липовое такси со взрывчаткой в багажнике.

– Об этом я не подумала, – ответила Лилия.

– Я склонен доверять своему чутью. Если оно велит мне поступить по-другому, я поступаю по-другому. И неважно, есть опасность или нет.

Дом информатора располагался по улице Жорди Боне, двадцать шесть. Маршрут пролегал через промышленный сектор, где большинство предприятий носили французские названия, затем по дороге вдоль вереницы одноэтажных домов. В ночи они сияли теплом и уютом.

Возле одного из домов Лилия заметила мужчину в трусах и резиновых сапогах, на груди у него была странная синяя татуировка. Он озирался по сторонам, словно не понимал, где находится. Заметив проезжающую мимо машину, он отдал честь и направился на задний двор.

Иногда сквозь очки дополненной реальности Лилия видела, как по домам некоторых людей карабкается Санта, словно они забыли отключить проекцию с Рождества. У других на газоне стояла упряжь с оленями. На некоторых домах из виртуальных гирлянд было составлено число: «2097».

– Хотела бы жить в таком районе? – спросила Мэри.

– Нет, – после паузы ответила Лилия. – Здесь тихо, но я и месяца не продержалась бы здесь. Мне нравится ходить в места, где много народу. Зависать в клубах, к которым тянется очередь в сотню метров. Быть на гребне общественной жизни, а не плескаться на мелководье. Весь этот город словно большая деревня: приехать сюда на выходные – классно, но оставаться – совсем не то.

– А мне нравится. Здесь спокойно и словно нет никаких забот.

Нужный дом Лилия определила ещё до остановки автомобиля: он был единственным из всех, где на лужайке из-под снега торчали заросли сухой травы, а половину окон заколотили деревяшками. Это был двухэтажный коттедж некогда голубого цвета, выгоревший на солнце и окончательно обсыпавшийся. Наверняка среди местных