женщина готова была разрыдаться. Она бы непременно сделала это, если бы не боялась пошевелиться. Из уголка ее глаза скользнула по щеке одна-единственная слезинка… Нола смотрела в потолок пещеры, но ведь она чувствовала холодное скользкое тело рептилии на ноге. Более мерзкого ощущения она не испытывала в своей жизни. Молодая женщина пыталась переключить мысли на то, что Гален найдет ее и спасет, но не могла этого сделать.

Нола Грейсон чуть-чуть повернула голову, и змея мгновенно замерла.

Гален Хетфорд маленькими шагами двигался к костру. В руках у него была суковатая палка, которая валялась у входа в пещеру.

— Не шевелись, Нола. Ради бога, не делай ни одного движения! Думай о чем-нибудь хорошем…

Невероятно! Змея, несущая смерть, скользит по ее ноге, а она должна думать о прекрасном!

— Шеннон ждет тебя, Нола.

«Господи, спасибо тебе! — подумала молодая женщина. — С ней ничего не случилось!» Отличная новость перед смертью.

— Завтра мы уезжаем в Мериборо. Мальчики поедут с нами, ты уж извини. Они так этого хотят, хотя, конечно, волнуются.

Нола Грейсон — удивительная женщина! — на самом деле отвлеклась. «Наверное, Гален сошел с ума, — была ее следующая мысль. — О чем он говорит в последние минуты, которые подарила нам судьба? О своих мальчиках, которые волнуются!»

В эту секунду молодой женщина уловила какое-то быстрое движение. Она хотела закричать, и будь что будет, но не смогла сделать даже этого. Затем учительница услышала глухой удар. Через мгновение над ней склонился Гален Хетфорд.

— Все, Нола. Я убил гадину.

— Она… она меня укусила? Я умру?

В горле молодой женщины замерло рыдание.

— Нет, она тебя не укусила. Я успел вовремя. И ты, конечно, не умрешь.

Учительница чуть повернула голову и увидела, что рядом с ней лежит змея с размозженной головой. Тут же валялась палка, которой Гален нанес удар.

Хетфорд разрезал ножом веревку, которой она была связана, и взял ее на руки. И тут Нола Грейсон разревелась.

Глава 17

— Успокойся, Нола. Нам всем пришлось пережить кошмар, но он уже позади. Теперь все будет хорошо!

Молодая женщина рукой вытерла слезы.

— Ничего себе кошмар! Да как такое вообще возможно в наше просвещенное время! Средневековье какое-то, а ведь как-никак начало двадцатого века! В чем-то Ленгфорд Райнхарт прав…

— Нужно дать знать Хэнку, что ты в безопасности. Подождешь меня несколько минут?

Она снова заплакала.

— Нет! Я ни за что не останусь здесь одна! — в глазах ее было отчаяние.

— Хорошо. Пойдем вместе.

— Гален, я умру… Он меня проклял. Он все время бормотал какие-то заклинания.

Тут Нола вспомнила о своей возможной беременности, и у нее снова ручьем потекли слезы.

Хетфорд нахмурился.

— Что за чепуха, Нола! Сама только что сказала, что мы живем в двадцатом веке. Правда, дикости здесь, судя по всему, хватит и на двадцать первый, — он улыбнулся.

Разум говорил молодой женщине, что Гален прав, но сейчас она не могла этого признать.

— Но я же видела, как он вытащил эту змею из своего тела. Я это видела!

Нолу затрясло. Гален крепче обнял ее и посмотрел прямо в глаза.

— Успокойся, Нола! Ты не умрешь. Это было внушение. Колдуны — люди необычные. Им дана большая сила.

Молодая женщина была очень измучена и выглядела какой-то потерянной. Хетфорд осторожно погладил ее спутанные волосы.

— Да, это был кошмар… — прошептала учительница.

По дороге на ферму Хэнк рассказал Галену и Ноле, что ему удалось загнать Деринго на громадную, далеко выступавшую над пропастью скалу. Колдун прыгнул вниз и разбился о камни. Туда ему и дорога.

Дома Нола первым делом вымылась с ног до головы и обработала свои раны. Затем она прилегла в комнате на втором этаже, думая, что заснуть ей, конечно, не удастся, но в ту же минуту провалилась в сон. Через три часа, когда англичанка открыла глаза, было уже темно. У ее постели сидел Гален Хетфорд.

— Как ты себя чувствуешь?

Несмотря на слабый свет лампы, он заметил, что ее щеки слегка порозовели.

— Не знаю… Мне кажется, я какая-то липкая.

— Ах да, извини. Я намазал твои ожоги кашицей из листьев эвкалипта. Аборигены считают, что эта мазь обладает удивительными лечебными свойствами. Я склонен им верить.

Нола огляделась. Как хорошо! Она лежит в своей комнате в доме Ленгфорда Райнхарта. Окно открыто, и легкий ветерок шевелит штору. Что касается ее комнаты в здании школы, трудно даже представить себе, что когда-нибудь она снова рискнет лечь там спать.

— Я надеялась, что все это окажется страшным сном…

Внезапно молодую женщину снова охватил ужас. Гален взял ее за руку.

— Ты многое пережила, но теперь все это закончилось. Никакой другой женщине это было бы не под силу…

Несмотря на то, что страх не отпускал ее, Нола Грейсон улыбнулась. Гален внимательно смотрел на нее.

— Ты выбросила из головы дурацкие мысли о том, что должна умереть?

Она опустила глаза.

— Да. Я была явно не в своем уме.

— Чему же здесь удивляться? Ты пережила шок.

Между тем Джимми и Джек пребывали в убеждении, что жить молодой англичанке осталось три дня. Мисс заболеет и умрет. Они прямо так и сказали Галену. Женщины, присутствовавшие при этом разговоре, не понимавшие ни слова, молчали, но в их глазах можно было прочитать то же самое. Хетфорд предупредил аборигенов, чтобы они держали язык за зубами и не нагоняли на Нолу страху. Однако он боялся, что учительница прочтет вынесенный ей приговор по взглядам аборигенов.

— Какая я же самонадеянная дура, — вздохнула Нола. — Когда ехала сюда, ни одной минуты не сомневалась в том, что справлюсь с любыми трудностями… Я была уверена, что меня никто не сможет сломить, а теперь рада, что просто осталась живой…

Ее глаза снова наполнились слезами.

— Ну, радоваться этому можно было еще в тот день, когда ты свалилась в реку! Ты вела себя очень храбро, Нола. И тогда, и сейчас. Да и вообще каждый день.

Хетфорд промокнул ее щеки своим носовым платком.

— Странно, как ясно все становится перед лицом смерти. Сразу видишь все свои слабости и ошибки.

— Жизнь здесь, в Австралии, содействует тому, чтобы слабости и ошибки могли превратиться в силу и даже в удачу.

Нола была очень благодарна за эти слова утешения.

— И я никогда не чувствовала себя такой… такой уязвимой.

Она вздрогнула и прижала руки к груди. Хетфорда это простое движение буквально переполошило.

— Что с тобой? Тебе больно?

— Да нет. Какое-то странное чувство…

— Ленгфорд очень расстроен тем, что с тобой произошло.