– Десятник эр Лоинорок, – представился один из них. – Нам приказали проводить вас через мост.

– Кто приказал?

– Сотник, – скупо ответил тот.

Ночевать на этой стороне мы не стали – как-то отвыкли от чьего-либо соседства, а уж тем более от кучи вооруженных людей.

Воин три раза махнул белым флагом. С того берега махнули два.

– Можете ехать, – вежливо произнес десятник стражи, оглядывая нашу пеструю компанию.

– Подождем меру, – ответил я ему, послав зов Пушу. – Может, Катлу оставить на этом берегу? – заранее зная ответ, спросил Нейлу.

– Лупоглазенький…

– Ты на кухне, у плиты? – перебил я ее, глядя в глаза.

У Нейлы гневный взгляд сменился на растерянный, а потом на смиренный.

– Оставь Катлу с нами, пожалуйста. Сам понимаешь, здесь не лучшее место для красивой девушки.

– А то у нас лучшее.

– Нор, – просительно посмотрела на меня любимая.

– Думай, куда ее деть. С нами она погибнет в первой же схватке.

После появления питомцев (хотя сейшу я бы так не назвал) интерес исварцев к нам, который и без того присутствовал, приобрел прямо-таки ураганный характер. Нас провожали взглядами однозначно все воины лагеря.

Пропустив вперед сейш, я обратился к подруге Пуша, которая даже внешне сильно нервничала:

– Лемария, с той стороны тоже воины, их не надо трогать. Если произойдет что-то плохое – пусти нас вперед.

В ответ прилетела картинка, в которой мы прятались за спиной сейши.

– Ты очень похожа на мать Пуша.

То, что произошло дальше, оказалось слегка неожиданным.

«Ее убили люди?»

– Да.

Меня немного выбил из колеи, во-первых, сам факт контакта с кошкой, а во-вторых – голос, звучавший в голове, наивный, но в то же время без картинки.

Через мост мы прошли без приключений. Несмотря на изначальную уверенность, когда миновали десяток исварцев, охраняющих мост с этой стороны, у меня как-то от сердца отлегло.

Заночевали в лесу, не ставя шатры, – долгой стоянки не предвиделось. Поужинали нажаренным накануне мясом. Все было, как обычно, за исключением отсутствия в наших рядах нежити. Никогда бы не подумал, что буду скучать по ним.

– Ларри, – окликнула темная эльфийка своего собрата, когда они с другом направились в сторону Нейлы и ее подопечной, – не поможешь мне, лук не посмотришь?

– Да, конечно, – обескураженно произнес парень.

Я бы на его месте тоже вспотел. Лук, я так понимал, в нашем положении, скорее, дань традиции, поскольку почти у всех одаренных имелись жезлы. Так что… Хотя, может, у эльфов принято как-то по особому относиться к этому виду оружия.

Сеулон с довольной рожей отправился дальше. Зря я так отрешенно наблюдал за всем, поскольку моя возлюбленная, как только к ним подсел эльф, вдруг подскочила и направилась ко мне:

– О чем мечтаешь?

Я несколько напрягся, уловив в голосе некоторое ехидство.

– Просто отдыхаю.

– А-а-а. Как тебе Сойса? Красивая, правда? Особенно сзади, – елейно пропела фурия.

– Ты-то лучше, – попытался я отвести от себя молнии, понимая, что наш с эльфами разговор стал достоянием общественности.

– Да не-эт, она правда красивая. Только это… Я не… – Нейла на некоторое время замялась, но быстро взяла себя в руки. – Я тебя просто сожгу, если что.

– Остынь. Ничего серьезного не было. Просто донимал парней.

– Я так и поняла, просто на всякий случай. А теперь покажи свои руки.

Осматривая мои руки, которые заживали с неимоверной скоростью (даже я уже видел каналы на ладонях), Нейла вдруг очень добрым и нежным голосом произнесла:

– Спасибо.

В этот момент я вдруг вспомнил Еканул и наши ночные беседы. Во мне вспыхнула такая нежность, что я обнял любимую и прижался к ее губам, ощутив юношеский трепет.

– За что? – спросил ее после поцелуя.

– За то, что ты есть. Сейчас ведь ты идешь не ради отца, а только ради моих родных.

– Ну еще месть и просьба личей.

Нейла впилась в меня своими зелеными топями глаз. «Насколько же они у нее яркие», – прошила молния мысли разум.

– Ты бы не пошел ради этого.

– С одной стороны, ты права, – натянуто ответил я. – С другой, мне нужно знать, где мой отец, дед и остальные. Парням тоже это нужно. Серый вон осунулся за день.

– Вот, Ровный, умеешь же ты все испортить.

Я нежно прижал ее к себе:

– Ладно тебе. Понимаешь же, что я бы все равно пошел.

– Ты очень похож на дядю Лекама.

– Такой же выжженный?

Кулачок беззлобно ударил меня в грудь.

– Нет, Нейла, до твоего дяди мне еще расти и расти.

– Он был хорошим. – Любимая зарылась носиком в мою грудь.

– Нейла, расскажи мне о свадьбе.

Через некоторое время она отозвалась:

– Что именно?

– Я не знаю, как все происходит. Честно. Что для этого надо? Документы… или так расписывают?

– Что значит – расписывают?

– Женятся.

– Ну, вообще, по правилам надо иметь троих свидетелей на свадьбе, с ними потом пойти в канцелярию, где ты должен подписать обязательство, что мы не будем голодать и бедствовать.

– Как-то просто все.

– Да там куча всего. У нас все равно документов нет. Есть древний ритуал, я, правда, его только по рассказам знаю, но после него одаренным можно без всяких условий быть друг другом.

– В смысле – друг другом?

– Ну… это когда частичка души вселяется в душу любимого. Но там все очень серьезно.

– Что-то смутно знакомое. Уже слышал где-то про серьезность. Это не о том, как ты меня спасла?

– Очень похоже, только ты должен сам отдать частичку себя.

– А что было тогда?

Нейла вдруг замолчала.

– Нейла?

– Ну, собственно, то же самое. Если вдруг ты умрешь, я, вернее всего, ненадолго тебя переживу. Нет, шанс есть, но… точно никто не знает.

– То есть ты тогда…

– Это не считается. – Нейла попыталась встать.

Я обнял ее.

– Нет уж, объясни.

– Не знаю, я плохо помню. Ты умирал, я была не в себе…

– А сейчас?

– Сейчас бы то же самое сделала, потому что люблю, но был момент…

– То есть частичка тебя сейчас принадлежит мне?