точку в истории длительных «дипломатических маневров» издателя журнала С. А. Полякова, намеревавшегося продолжать журнал в виде библиографических известий с литературным и художественным отделами и оповещавшего об этом читателей. В № 12 было обращение редакции «К читателям» (цитируемое Гумилевым), где объявлялось об окончательном прекращении издания. На это событие немедленно откликнулся Г. И. Чулков — давний противник Брюсова и Андрея Белого, — не нашедший силы отказать себе в удовольствии «поплясать на костях» поверженного врага: на страницах того же № 7 «Аполлона», где помещалась гумилевская статья, он печатает статью «“Весы”. Опыт некролога», содержащую ряд издевательских выпадов против ведущих сотрудников «Весов», в том числе шаржированную характеристику Брюсова («Он уже не хочет быть «интеллигентом». <...> Ему хочется быть таинственным: он любит, чтобы ученики называли его «магом»...»), и определявшую в итоге деятельность журнала как «русскую истерику». Мало того что пасквиль Чулкова, без сомнения, задевал лично Гумилева — «ученика Брюсова», — такая публикация на страницах «Аполлона» выглядела, мягко говоря, странно с чисто теоретической точки зрения (об этом с возмущением и недоумением писал Вяч. И. Иванову Брюсов: «...“Аполлон” — единственный журнал, от которого можно и должно было ожидать серьезной оценки деятельности “Весов”» (Валерий Брюсов. М., 1975. С. 526 (Лит. наследство. Т. 85)). Очевидно, Гумилев, недавно вернувшийся из Африки и занятый предсвадебными хлопотами, ослабил контроль за Маковским и проглядел чулковскую «вылазку из оврага». Пришлось «спасать положение» и, сохраняя лицо журнала, вставлять четвертую часть статьи прямо в корректуру, нарушая всю стройность первоначального замысла (как уже говорилось, изначально Гумилев менее всего был расположен анализировать в «Жизни стиха» нюансы эстетики символизма). Зато именно из-за этого добавления статья приобрела значение «пролога» к будущим акмеистическим программам. Стр. 310. — Имеются в виду «Заметки о мещанстве» Горького — его «нашумевшая» статья 1905 г., в которой он подверг резкой и крайне тенденциозной критике «толстовщину и достоевщину»; по свидетельству В. К. Шилейко, в пореволюционные годы Гумилев «Горькому <...> удивлялся в хорошем смысле этого слова и очень уважал его как поэта. <...> Я никогда не слышал, чтобы он плохо говорил о Горьком. Кажется, Горький тоже его любил» (Аврора. 1989. № 2. С. 120). Это подтверждает О. А. Мочалова, упоминавшая в своих воспоминаниях, что Гумилев «горячо и охотно приводил значащие для него строки Горького:

А вы на земле проживете,

Как черви слепые живут, —

Ни сказок о вас не расскажут,

Ни песен о вас не споют»

(Жизнь Николая Гумилева. С. 123). Стр. 311–313. — На тон этих строк обратил внимание поэт и публицист В. Г. Тан (Богораз). Приведя их как образец «сурового», «увесистого» стиля современной критики, он замечал: «Новые критики говорят, как завоеватели, с уверенностью Александра Македонского» (Тан В. Г. На разных уровнях // Утро России. 11 июня 1910). Стр. 315–317. — Такие версии возникновения группы «Парнас» и романтизма восходят, соответственно, к статье И. Ф. Анненского «Леконт де Лиль и его “Эриннии”» (см. комментарий к стр. 10–13 № 22 наст. тома) и книге «Французские лирики XIX века» (см. № 17 наст. тома и комментарии к нему). Стр. 317–319. — Такое определение символизма восходит к статье В. Я. Брюсова «Торжество победителей» (1907): «Декадентов единит не стиль, но сходство и сродство мировоззрений. То мировоззрение, которое было дорого всем «декадентам», уже достаточно выяснено: это — крайний индивидуализм» (Весы. 1907. № 9. С. 55). Гумилев формулирует ту же мысль еще конкретнее, создавая прозрачную «шопенгауэровскую» реминисценцию. Таким образом, задача «преодоления символизма», впервые заявленная здесь (как гипотетическая возможность), становится задачей «преодоления индивидуализма» — «не на бумаге, а всем своим существом».

25

Аполлон. 1910. № 7.

ПРП, ПРП (Шанхай), ПРП (Р-т), СС IV, ЗС, ПРП 1990, СС IV (Р-т), Соч III, Лекманов.

Дат.: апрель 1910 г. — по времени публикации.

Перевод на англ. яз. — Lapeza.

В своих воспоминаниях «Моя летопись», написанных в эмиграции в конце 1940-х гг., Тэффи (Бучинская (урожденная Лохвицкая) Надежда Александровна, 1872–1952) писала: «Я любила Гумилева. <...> Встречаться с ним я любила для тихих бесед. Сидеть вдвоем, читать стихи. Гумилев никогда не позировал. Не носил байроновских воротников с открытой шеей и блузы без пояса, что любил иногда даже Александр Блок, который мог бы обойтись без этого кокетства. Гумилев держал себя просто. Он не был красив, немножко косил, и это придавало его взгляду какую-то особую «сторожкость» дикой птицы. Он точно боялся, что сейчас кто-то его спугнет. С ним можно было хорошо и просто разговаривать. Никогда не держал себя мэтром. <...> Беседы наши были забавны и довольно фантастичны. Задумали основать кружок «Островитян». Островитяне не должны были говорить о луне. Никогда. Луны не было. Луна просто вычеркивалась из существования. Не должны знать Надсона. Не должны знать «Синего журнала». Не помню сейчас, чем все это было связано между собою, но нас занимало» (частное собрание). Действительно, в анонсе № 1 «Острова» (об этом журнале см. комментарии к № 21 наст. тома) Тэффи заявлена в списке «сотрудников» (Речь. 1909. 24 апреля 1909), однако в двух вышедших номерах журнала ее стихов не появилось. Гумилев посвятил Тэффи стихотворение «Сказка» (см. № 86 в т. II наст. изд.; в комментариях к нему допущена ошибка: в эмиграции Тэффи — известный автор юмористических рассказов — выпустила еще две стихотворные книги — «Шамрам» (Берлин, 1922) и «Passiflora» (Берлин, 1923)). По мнению английской исследовательницы К. Келли, «Гумилев оказался умней своих коллег, усмотрев в сборнике Надежды Тэффи «Семь огней» <...> искусно сделанную и остроумную книгу, в которой автор сознательно манипулирует символистскими масками» (Kelly Catriona. Sisters on the Sinister Side: Gumilev as Critic of Women Writers // Rusistika. № 11. 1995. P. 7). В частности, К. Келли ссылается при этом на рецензию В. Я. Брюсова, отмахнувшегося от той же книги утверждением о том, что «стихи г-жи Тэффи — ряд общих мест модернизма»: «“Семью огнями” называет г-жа Тэффи семь камней: сапфир, аметист, александрит, рубин, изумруд, алмаз, топаз. Увы, ожерелье г-жи Тэффи — из камней поддельных» (Русская мысль. 1910. № 8).

Стр. 4. — Валш Жерар (Walch, 1865–1931) — составитель антологии французской поэзии (Anthologie des poètes français contemporains: morceaux choisis, accompagnées de notices bio- et bibliographiques, et de nombreux autographes. Paris: Delgrave, 1906). Эта чрезвычайно популярная хрестоматия сообщала читателям обширное представление о развитии французской поэзии второй половины XIX века. В ее первые три тома, примерно в 550 страниц каждая, вошли произведения