момент на глаза должны были выступить слёзы, от обиды и правда хотелось плакать, но внутри всё сжалось. Помимо обиды, в душе клокотала и злость.

— Мисс Мелис, вам не о чем беспокоиться, как только подойдёт к концу год моей службы, я покину поместье, лишив вас и всех остальных обитателей головной боли.

— Мисс Лейн, вы всё неправильно поняли, я не хотела вас обидеть. Я глубоко вас уважаю и просто хочу помочь. Моя дорогая, если вам нужны будут рекомендации, я напишу вам самые лучшие и могу поспрашивать у знакомых, не требуется ли в какой-то достойный дом гувернантка.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. — сдержанно ответила она, понимая что возвращаться в пансион, ей хочется меньше всего.

От одной мысли о том, что ей вновь придётся пройти через окованные чёрным железом ворота, всё внутри сжималось.

— У вас есть траурный наряд? — спросила экономка, стараясь своим вопросом как бы сгладить момент.

— Полагаю что нет. Хотя одно из моих старых платьев могло бы подойти. Серое, строгое, как раз то что нужно. — с горечью в голосе усмехнулась девушка.

— Тогда я посмотрю что есть в сундуках. Черную шляпку я для вас найду и дам чёрную ленту, что бы обшить ваш тёмно-серый плащ. Да и платье думаю, найдётся. Вам же нужно присутствовать только на службе в храме и во время прощания. Так что сопровождая мисс Айрин, вы не будете сильно выделяться.

***

Похороны мистера Баверти были торжественными и по своей пышности могли затмить любое светское мероприятие. Если бы не скорбь, витающая в воздухе, то можно было бы подумать что это зимний пикник.

Несмотря на сжатые сроки, народу приехало много. Айрин вместе с Анной всё же допустили в храм, но посадили у самого входа. С такого расстояния было сложно разглядеть что-то, но гувернантка была этому даже рада.

Мистер Баверти был очень знатным господином и почтить его память собрались не только жители Лейстига, Овинье и их окрестностей, но и аристократы из столицы. Вопреки опасениям мисс Мелис, младшие дети барона всё же успели прибыть и теперь стояли у гроба в чёрных одеяниях под церемониальными плащами в цветах своего рода.

Когда порог храма переступила леди Дариэль, все взгляды тут же были обращены в её сторону. В струящихся чёрных одеждах, она была такой же красивой, как всегда. Ее бледное, будто бы выточенное из мрамора лицо, было скрыто полупрозрачной вуалью. Несмотря на траур, у неё получалось быть чувственной и изящной одновременно. Чёрный цвет ей подходил не меньше зелёного и алого, которые она выбирала чаще других цветов. Движения девушки были грациозны, а скорбный вид делал её ещё большее женственной и трогательной.

Адам тоже пришёл, ведь он не мог проигнорировать столь важный повод. Некоторые из присутствующих с интересом поглядывали то на него, то на вдову, пытаясь угадать, причастен ли мистер Хэлтор к смерти мужа своей любовницы. Никто не произносил своих подозрений вслух, но общее напряжение ощущалось в воздухе.

Служитель Светлого произнёс длинную речь и зазвучали молитвы. Их было не так много как ожидала Анна, но Айрин к этому моменту уже успела устать. Когда к храму подъехал катафалк, запряженный лошадьми, служащие при храме взяли гроб и погрузили его внутрь.

На улице собрались те, кого не пустили внутрь, возле храма были накрыты столы и каждому приходящему вручали кружку тёплого молока и пышку с мёдом и творогом. Под копыта лошадей люди кидали поздние цветы и маленькие травяные букеты.

Это утро выдалось туманным и холодный ветер то и дело врывался в это молочное облако, заставляя поежиться. Солнце скрылось за пеленой серых туч, а люди всё продолжали подходить к гробу.

Положив ладонь на гладкое дерево, нужно было произнести: «За всё прощаю». Что и сделала Анна, когда наконец пришла её очередь. Древний обычай, относящийся ещё к тёмным временам, когда люди ничего не знали о Светлом Святом и его милости, он сохранился в памяти людей. Раньше девушка не понимала, в чём смысл столь простого действия, но сделав это, она необъяснимым образом осознала, что это правильно. Мёртвых нужно прощать, просто потому что их земной путь был прерван. Нельзя прожить жизнь не обидев и не совершив зла, порой это происходит неосознанно и только прощение, может хоть как-то облегчить груз духовной вины.

Когда все было кончено, провожающие, в том числе Адам, Эбигейл и Калеб, вернулись к экипажам и отправились в Овинье. Именно там и надлежало найти свой покой, мистеру Баверти, среди предков, в фамильном склепе. Туда должны были отправиться только аристократы. Поэтому гувернантка облегчённо выдохнула, ободряюще похлопав Айрин по плечу.

По возвращению в Ваден-Холд, мисс Мелис предложила Анне выпить чаю и была явно чем-то взволнована, её глаза возбуждённо блестели и это выдавало её искреннее желание поговорить. Но экономка так и не смогла найти в себе сил, первой начать разговор. Её очевидно волновали любые, даже самые незначительные изменения, но из-за почтения к мёртвым, она предпочла сохранить молчание.

Мистера Баверти не забыли. Его имя ещё долго упоминалось во время частных разговором между слугами и даже в аристократических кругах. Мистер Хэлтор устраивал ещё несколько званных вечеров, куда приглашал отдельные семьи и когда кто-нибудь вспоминал чету Баверти, мисс Мелис многозначительно отводила взгляд.

По понятным причинам, мисс Дариэль не могла выезжать из Овинье и поэтому оставалось только гадать, когда же ей наскучит изоляция и она наконец покинет стены поместья. Судя по слухам, новый глава рода, не слишком жаловал свою мачеху даже в присутствии отца, поэтому дни бедняжки были сочтены. Ей срочно требовался новый муж, но из-за траура, мало кто из её поклонников желал навестить вдову.

Бартра несмотря на все попытки быть сдержанной, то и дело отпускала язвительные комментарии. Принося по утрам воду, она не торопились уйти и рассказывала гувернантке обо всём, что могла услышать прислуживая во время ужина.

Если раньше, Анне казалось что заниматься сплетничеством ниже её достоинства, то теперь, не видела в этом ничего плохого. Это был прекрасный доступ к информации, ведь свои контакты с мистером Хэлтором, она полностью свела на нет, после одного случая.

Адам попросил её ненадолго развлечь гостей в малой гостиной, но оказавшись в обществе незнакомцев, девушка поняла, насколько плохой была эта идея. Её никто не оскорблял, но то, с какой страстью гости начали вспоминать своих гувернанток, это было словно ушат холодной воды на голову.

Для них, она была всего лишь обслугой и эти люди, не имели ни