– Они нервничают, – заметила Коль.

– Они в восторженном возбуждении, – поправил я. – Дело почти завершено. Это последняя встреча. Впереди финишная ленточка. Для обоих. Они хотят поскорее со всем покончить.

– Следите за чемоданчиками, – сказала Коль.

– Слежу, – подтвердил судья.

Куинн поставил чашку на блюдце. Отодвинул стул. Протянул руку вниз. Поднял чемоданчик сирийца.

– Куинн взял чемоданчик сирийца, – сказал судья.

Куинн встал. Сказал что-то на прощание, развернулся и пошел прочь. Пружинистой походкой. Мы провожали его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из вида. Сирийцу пришлось платить по счету. Расплатившись, он встал и направился в противоположную сторону. Появившийся из двери соседнего здания Фраскони схватил его за руку и повел назад к нам. Коль открыла заднюю дверь грузовика, и Фраскони втолкнул сирийца в кузов. Впятером нам стало тесно.

– Открывайте чемоданчик, – распорядился судья.

Вблизи выяснилось, что сириец нервничает значительно сильнее, чем казалось в бинокль. Он весь вспотел, и от него плохо пахло. Положив чемоданчик на пол, сириец присел на корточки. Обвел нас взглядом, щелкнул замками и поднял крышку.

Внутри было пусто.

В офисе компании «Ксавье экспорт» зазвонил телефон. За толстой, массивной дверью звук показался глухим и отдаленным. Но это был телефон, и он звонил ровно через пять минут после того, как Даффи и Виллануэва должны были покинуть гараж. После второго звонка трубку сняли. Слов я не услышал. Наверняка Даффи придумала что-нибудь насчет неверно набранного номера. И постаралась затянуть разговор настолько, чтобы он был зарегистрирован. Я выждал минуту. При ошибке номером разговор не может длиться больше шестидесяти секунд.

Достав из кармана «беретту», я открыл дверь на себя. Шагнул в просторную приемную. Темное дерево и ковер. Налево дверь в кабинет, закрытая. Направо дверь в кабинет, закрытая. Прямо передо мной письменный стол, а за ним человек, вешавший трубку. Не Куинн. Это была женщина. Лет тридцати. Светловолосая. Голубоглазая. Перед ней черная табличка на деревянной подставке. С надписью «Эмили Смит». У стены вешалка. На ней плащ. И черное вечернее платье, на плечиках, в пакете. Пошарив за спиной левой рукой, я нащупал дверь в коридор и закрыл ее. Глядя в глаза Эмили Смит. Та изумленно таращилась на меня. Не отрывая взгляда. Не бросая его влево или вправо на двери кабинетов. Так что, похоже, Эмили Смит была здесь одна. И ее взгляд не метнулся к сумочке или ящику стола. Так что, похоже, она была безоружна.

– Вы должны были быть мертвы, – сказала она.

– Вот как?

Эмили Смит растерянно кивнула, не в силах поверить своим глазам.

– Вы Ричер, – продолжала она. – Поли сказал, что расправился с вами.

Я кивнул.

– Хорошо, я призрак. Не надо трогать телефон.

Шагнув вперед, я посмотрел на стол. Оружия на нем не было. Телефонный аппарат представлял собой коммутатор с множеством кнопок. Перегнувшись через стол, я левой рукой выдернул провод из розетки.

– Встаньте, – приказал я.

Эмили Смит встала. Отодвинула кресло назад и выпрямилась.

– Давайте заглянем в другие комнаты, – сказал я.

– Там никого нет, – сказала она.

В ее голосе прозвучал страх, так что, вероятно, она говорила правду.

– Все равно, давайте проверим.

Эмили Смит вышла из-за стола. Она была на фут ниже меня ростом. На ней были темная юбка и темная рубашка. На ногах модельные туфли, которые позже подойдут к вечернему платью. Приставив дуло «беретты» ей к спине, я схватил ее за шиворот и подтолкнул вперед. Она оказалась маленькой и хрупкой. Ее волосы рассыпались по моей руке. От них исходил приятный аромат. Сначала мы заглянули в левый кабинет. Эмили Смит открыла дверь, я втолкнул ее внутрь и шагнул в сторону, освобождая дверной проем. Мне не хотелось, чтобы мне выстрелили в спину из противоположного конца приемной.

Это оказался обычный кабинет. Приличных размеров. Внутри никого. Письменный стол, восточный ковер на полу. Туалетная комната. Крошечная кабинка с унитазом и раковиной. В ней никого. Тогда я развернул Эмили Смит, вытолкнул ее в приемную и подошел к правому кабинету. Такое же оформление внутри. Такой же ковер, такой же стол. Кабинет был пуст. Никого. Туалетной комнаты не было. Крепко держа Эмили Смит за воротник, я вывел ее назад в приемную. Поставил рядом с ее столом.

– Здесь никого нет, – сказал я.

– Я же вам говорила.

– В таком случае, где все?

Эмили Смит ничего не ответила. Я почувствовал, как она напряглась, готовясь к тому, чтобы не отвечать мне любой ценой.

– Уточняю, где Тереза Даниэль? – спросил я.

Молчание.

– Где Ксавье? – продолжал я.

Молчание.

– Откуда вам известна моя фамилия?

– Бек сказал Ксавье. Попросил у него разрешение взять вас к себе на работу.

– Ксавье меня проверял?

– Насколько мог.

– И дал Беку добро?

– Судя по всему.

– В таком случае, почему сегодня утром он натравил на меня Поли?

Эмили Смит снова напряглась.

– Ситуация изменилась.

– Сегодня утром? Каким образом?

– Он получил новую информацию.

– Какую информацию?

– Я точно не знаю. Что-то насчет машины.

«Сааб»? Исчезнувшие записи горничной?

– Он сопоставил некоторые факты, – продолжала Эмили Смит. – Теперь ему известно о вас все.

– Это лишь оборот речи, – возразил я. – Всё обо мне не знает никто.

– Ему известно, что вы были связаны с БАТО.

– Как я уже сказал, на самом деле никто ничего не знает.

– Ему известно, чем вы здесь занимались.

– Вот как? А вам?

– Мне он ничего не сказал.

– А какова тут ваша роль?

– Я веду его дела.

Крепче схватив левой рукой Эмили Смит за шиворот, я почесал дулом «беретты» ссадину, набухающую под кожей. Подумал об Энджеле Долле, о Джоне Чепмене Дьюке, о двух телохранителях, чьи имена я так и не узнал, и о Поли. Пришел к выводу, что в макрокосмических масштабах мне ничего не стоит добавить к этому списку Эмили Смит. Я приставил дуло ей к виску. Донесся гул самолета, взлетающего из аэропорта. Он с ревом пролетел по небу меньше чем в миле от нас. Я решил дождаться следующего и нажать на спусковой крючок. Никто ничего не услышит. А Эмили Смит, вероятно, заслужила этого.

А может быть, и не заслужила.

– Где он? – спросил я.

– Не знаю.