она растерянно. – До чего же вам повезло! Это ж… Тут работаешь с утра до ночи, без продыху, без просвета. Спины не разгибая. Все рученьки, вон, в мозолях.

У неё на лице явственно отразились разочарование в жизни, усталость, жалость к себе. Рун с сожалением понял, что чужая удача может делать других несчастными.

– Мы сканудим всю жизнь, считай нищие, а вы вон как живёте, и скотины у вас полон двор, и дом большой, и деньги водятся, – напомнил ей он. – У каждого своя удача, вы очень удачливые, если честно. Многие вам завидуют.

– Ну да, мы-то получше большинства, – согласилась Юфа, немного повеселев.

– Господа благородные в роскоши купаются, и не работают никогда, ни в огородах ни по хозяйству, – продолжил Рун. – Вот кто счастливыми родились. Нам теперь лишь полегче будет. Может хоть чуть-чуть к вам приблизимся, к вашему уровню. Только и всего.

Юфе полегчало ещё сильнее.

– Всё верно. Я рада за вас, – смилостивилась она, успокоившись.

Из открытого окошка стал доноситься звук бубенчиков.

– Пастух стадо ведёт, – озаботилась Юфа. – Надо корову встречать.

– Не вовремя мы пришли, – извиняющимся тоном посетовал Рун. – Простите.

– О, нет, Рун, спасибо вам огромное, – возразила Юфа искренне. – Фея в гости, почёт в дом. А корова что, чуть позже подоим, не стемнеет ещё поди.

Тут послышался звук открывающейся двери, и вскоре девушки вошли в горницу. Обе улыбались, у Эммы личико счастливое-счастливое, прямо светится. Лала тоже была в хорошем приподнятом настроении.

– Вот спасибо, вылечили мне дочу от печали, вон какая довольная! – обрадовалась Юфа. – Чудеса да и только.

– Мне было очень приятно побыть у вас, поговорить с Эммой, – ответила Лала чистосердечно. – Спасибо, что приняли нас у себя.

– Всегда рады. Приходите в любое время, – промолвила Юфа очень душевно. – Большая честь вас принимать. Жаль что ненадолго. Может останетесь с нами поужинать? У нас рагу, – с надеждой предложила было она, но вдруг осеклась, добавив разочарованно, – с мясом.

– Нет, спасибо большое, нам уже бабушка Ида приготовила, расстроится, если не покушаем, – одарила её улыбкой Лала. Взяла Эмму за руки. – До свидания, славная моя. Не грусти больше. А папе своему передай, фея просила его более не наказывать тебя столь сурово. Хорошо?

Эмма кивнула, покрывшись румянцем. Лала отпустила её, подлетела к Руну, стала буравить его глазками с невинным очарованием. Он улыбнулся ей смущённо, подумал-подумал, и взял за руку. Она вздохнула, изображая разочарованное смирение. Хотя глазки её жизнерадостно блестели.

– Пойдём, мой дорогой, – сказала она счастливо.

Юфа с Эммой проводили их до калитки. Стадо уже подходило, впереди шёл пастух в соломенной шляпе, с посохом в руке, рядом бежала собака. Увидев Лалу пастух выпучил глаза, собака его приветственно гавкнула очень необычным образом, коровы дружно закачали головами, совершенно синхронно, так, что бубенчики, которые были на некоторых из них, зазвонили точно в такт. Юфа с Эммой удивлённо открыли рты, наблюдая эту картину. Лала помахала ручкой пастуху и коровам, попрощалась с хозяевами, Рун отвесил небольшой поклон, и они отправились домой. С личика Лалы не сходило сияние.

– Ну вот, хорошее дело сделали. И даже совсем без магии, – радостно заявила она.

– Поэтому ты такая довольная? – спросил он с теплотой, чувствуя, как от её счастья и его душа наполняется светом.

– Не только, – поведала Лала. – Девушкам иногда надо посекретничать друг с другом, поделиться тем, что на сердечке. Тут нам и веселее становится. У меня же подружек нет совсем. Без подружек, без мамочки, тяжело.

– Ну вот. А я думал, тебе меня достаточно, – посетовал Рун в деланном разочаровании.

– Ну, Рун, с кем же мне обсуждать, какой ты у меня хороший? Это же одна из самых приятных вещей в отношениях с парнем. Рассказывать о нём, делиться сладкими переживаниями. Не стану же я рассказывать тебе, какой ты у меня.

– Почему нет? Я послушаю, – усмехнулся он.

– Потому что ты мужчина, суженый мой. Мужчины не всё могут понять, есть нечто только женское, что вам не доступно. Так же как и у вас есть своё, что дамы чувствовать не способны.

– Всё-то ты знаешь, любовь моя.

– Я умная, – похвалилась Лала озорно.

– Вот не повезло… твоему будущему супругу. Мужчинам нравятся глупенькие, – шутливо посочувствовал Рун. – Смотри, а то так замуж не выйдешь.

– Ну, не найдётся других желающих, тогда за тебя пойду, мой дорогой, – рассмеялась Лала, одарив его очаровательным взглядом. – Благо уже и сватал.

– Ну да. Мне уж не отвертеться, – признал он с юмором.

Лала вдруг остановилась. Руну пришлось сделать то же самое. Она подлетела к нему вплотную и стала буравить глазками. И столько было разных чувств приветливых и светлых у неё на личике, и счастье, нежность, и невинная радость бытия, и доброта, и бесконечное тепло, и доверие. И вера, что она дорога ему.

– Ты мне глазки строишь? – поинтересовался Рун добродушно.

Она с улыбкой подтверждающе кивнула, всё так же глядя на него, в трепетном ожидании.

– Только не уворачивайся, ладно? – попросил он тихо. И обхватил её руками.

Лала вздохнула счастливо.

– Нет, мой хороший, не буду, – ласково прошептала она.

***

Было совсем уже темно. Луна светила в окошко. Лала мирно спала на своей новой пуховой лежанке. Ей кажется очень понравилось, что у неё теперь перинка. Хоть и без кроватки, что пожалуй странно для перины – магия Лалы лишь преобразовала то, что было – как лежанки её и Руна располагались на полу, так и остались, просто стали иными. Бабуля спала на печи, теперь и на печке была аккуратная тоненькая перинка – невидная странность для деревни. Вообще для здешних мест. Вечером после ужина Рун с Лалой провели в объятьях совсем недолго, Лалу мгновенно разморило, да и притомилась она за день, это тоже сказывалось. Он предложил ей лечь, она протестующе укнула что-то сонно, но всё же он её уговорил. И лишь она прилегла, как тут же и отключилась, с довольным личиком, пробормотав что-то вроде «ой как мякенько, приятно». Рун подержал её ещё какое-то время за ручку, а потом тоже лёг. Подумал, подумал, снял рубаху. Вроде бы ничего неприличного в этом нет. Тут его ждал довольно странный сюрприз – на столь мягком он спать не привык, кажется и удобно, но не засыпается. Он слышал как легла бабуля. И после слушал, как она ворочается, тоже без сна. А как свет луны заглянул в окно, осветив горницу тусклым светом, тут она и вовсе встала, сходила на двор, а вернувшись уселась на табуреточку, в задумчивости. Рун переместился в сидячее положение, зевнул.

– И тебе не