в разговор, исправляя уже Влада и его все так же, как и ранее, будто бы и возможное неверное предположение о нем и ней, но и в отличие от нее же самой — еще и словами и не исправляя, а только лишь еще больше подтверждая:

— Да, было. И да, как-то поймал… Ловил! И нет, я чувствовал другую тьму… Как раз таки и… чужую. Но да, я понял, о чем ты!

— Бля, а… ну да! Кто же из нас двоих еще и лучший нюхач? — Закатил глаза Влад, разведя руками в стороны. — Конечно… И был же уже с ней, когда и меня-то еще рядом не было… Больше ведь… и естественно… контактировал… Во всех же смыслах! Чуть ли и не в ближнем и вертикальном бою, плавно переходящем в…

— Влад! — Осадил его Александр. И уже же ему был готов отвесить вторую за этот день затрещину, но решил все же пока еще попридержать коней. И, если же что, оставить это на сладкое и десерт. Как его же самого. Вместе и с Егором. Просто поднимаясь и по порядку по тому же все самому склону мороженого-торта «Эверест» — к вишенке.

— …избиение и непосредственное же насилие. Но благо же что и все же еще моральное. Не физическое! И не «насилование» с «из» как таковое же, да? Да! А то бы и уже да и с тех же все самых пор как жизнь наша была бы не похожа не просто на жизнь же и Пи, но еще же и с из и да же вдогонку и в одном флаконе! — Добил в этом моменте все-таки рыжий и радостно же хлопнул в ладоши, отрезая все остальное: негласное, несогласное и неоглашенное. Ибо не огласив же все это сейчас и раньше, теперь же им суждено было замолчать об этом и навеки, во веки же веков, как и забить же все это сублимацией и красным, синим и зеленым карандашами как гвоздями и в крышку же гроба соответственно, по крайней мера он так подумал и решил же сам и за них. — Да! В общем… Для остальных же — вам даже и особо принюхиваться не придется. Серьезно! Сразу же ведь поймете: «какой же это был действительно аромат — Chanel или Dior?». И под каким-таким номером… А точнее же — и группой! И не на рукаве…

— Ты в этом уверен… я повторю и продолжу же за Никитой… и что это же все настолько серьезно? — Спросил так же и довольно же еще строго Александр, делая тем самым особый акцент и ставя же некий разграничитесь по темам — где шутки уже не столько и не были ведь нужны, сколько уже и буквально же неуместны. — Она же все-таки и, правда, мученик! И это у них действительно…

— Серьезно?! — Изогнул уже теперь левую бровь Влад, поджимая правую и чуть глаз под ней. — В крови, хочешь… сказать и продолжить? Из крови, Ксан! Из… Черт! — И слегка качнувшись, перекатившись же с пятки на носок, как до этого делал и сам Никита, разминая затекшие пусть и не в одном постоянном месте, но и в одном же еще пока вертикальном положении ноги и шею встал ровно, чтобы уже и четко с расстановкой донести до них всех свою одну мысль. — Это ведь она все, Роза, так хочет и чтобы вы так же считали… думали и… все! Но ни хрена же это не так! По крайней мере — не до такой и ее же все еще степени!

И тут же как апофеоз всему и всем в повисшей и зависшей на несколько секунд над гостиной тишине послышался громкий звук сглатывания. А точнее даже и прогремел, ведь был не хуже, а даже и лучше, чем и у самого Егора же до этого, уже и никак не напоминая что-то и с чем-то, а именно же являя и собой то самое нервное сглатывание слюнного кома. И не кем-нибудь, а самым же и что ни на есть конкретным младшим из всех же здесь и сейчас собравшихся. Раскрываясь бомбочкой чайной розы над всеобщим же бело-черным хаосом помещения и ударяясь же своим розовым бутоном в потолок.

— Хочешь что-то еще нам сказать, друг-дружище? — Взглянул на него серьезно Влад, как и сам же Александр на него до этого. Хоть и не убирая же до сих пор своего ехидства и с лица. Но и про стержень же его в себе не забывая. Что буквально же и выпиливал, раздвоившись, сейчас его черные зрачки, ожесточая и без того злой взгляд коричнево-янтарных глаз при все еще и заводной улыбке. — Ты же ближе и чаще всего… да и всех же… был и есть с ней! Как она, м? То, что не пахнет, я уже понял… Спасибо! Мне посчастливилось узнать это и самому… буквально же как и из первоисточника. Хотя… И как сказать… Да и посмотреть… И кому… Но и ты! Не замечал синяков и ран… Не чувствовал и запаха крови… Но и это же еще полбеды! Неужели и так же не чувствовал чего-то у нее внутри и… под кожей? Чем она под ней истекает и протекает… Каких-то и иных, знаешь, инородных модификаций и новшеств… Частных обновлений и в общей же структуре… как внешней, да так и внутренней… и наоборот. Саму Розу — внутри и снаружи… А даже и, знаешь же что, изнутри же наружу… Все еще: нет?!

— Нет! То есть… Нет, я… — и шатен тут же сжался, опустив взгляд на свои ноги, поймав на себе же все строгие и внимательные, почти что уже и готовые стать полноценно злобными и яростными, а там и вовсе же гневными и ожесточенными взгляды разом. — Мы же оба в одежде и… всегда! А когда переодеваемся и на физкультуру… там женские и мужские раздевалки… ее видит там разве что Карина. Да и у нас и здесь, когда она же еще и ночевала, я ведь не смотрел… не подглядывал за ней. Тем более не разглядывал и не рассматривал… Не приглядывался! Но да, знал. Знал ведь и… конечно! Но и как все мы и… уже. Читал ведь об этом и… ранее. Какую-то часть, по крайней мере! Которую она сама же и позволяла, отдавала и… передавала мне. Но… там явно же было… как и есть… не все. И… в пределах же разумного. А если бы что-то и было… если бы было лишнее