Подтянул еще выше, заставляя встать на цыпочки. Вархов маньяк!

– Ай!

Ошпаренный язык прокатился за моим ухом.

– Вку-у-у-с-сная… – прошептал будто в трансе. – Какая же ты вкусная девочка, Эйвелин…

Матерь гхаррова, да он ненормальный!

– Не бойся меня, – опасно прохрипел, поглаживая свободной лапой бедро. Бесцеремонно комкая тонкую ткань. Скользя пальцами вверх, опять по ребрам. Так грубо, что чуть не оставляя борозды на коже.

Я задохнулась в дурном предчувствии. Это все слишком! Чувствовала себя россохой, пойманной хитрой каффой и насаженной на крючок в стене. Подвешенной вместо картины для красоты. Обездвиженной, уязвимой… Полностью во власти вархового рабовладельца.

– П-перестаньте. Мне страшно, когда вы… так, – призналась я сбивчивым шепотом, заглатывая воздух рваными порциями.

– Эйвелин… Я с ума схожу от твоего запаха. От твоего вкуса. Я не могу больше терпеть. Двинусь скоро, – он впивался в меня жадным взглядом, разыскивая понимание на дне зрачков. – Я дал достаточно времени, чтобы ты ко мне привыкла…

– И вовсе не достаточно, – я дрожала под его пальцами, не в состоянии уже разобрать, где страх, а где волнение иного рода.

Все смешалось в буйный коктейль. Взрывоопасный, дикий. Внушающий ужас оттого, что какой-то (очень глупой!) части меня нравится происходящее. И ей любопытно, что будет дальше.

– Даннтиэль, прошу… – сглотнула, путаясь в мыслях. – Идите к себе.

– Ты меня сама впустила, – напомнил строго.

Треск ткани намекнул, что с новым платьем можно распрощаться. А ведь я его толком не выгуляла. Разве что по болотам.

– А теперь п-прогоняю, – выдохнула нетвердо.

– Меня не так-то просто прогнать, маленькая колючка!

Юбка взметнулась вверх, и его колено нахально вбилось между двух моих.

– Уффф…

– Я имею право целовать свою невесту, когда захочу. Ты принадлежишь мне, Эйвелин, – от металлического звона его голоса стало больно. – Как любой житель Эррена, я имею право владеть тем, что мне принадлежит.

Жаркий язык требовательно раздвинул губы, заставляя впустить обнаглевшего рабовладельца куда глубже, чем я была готова. Квахар линялый! Гхарр недощи….

– Ммм! – замычала возмущенно, утопая в его вкусе.

Не-до-щи-пан-ный!

Забилась между ним и дверным косяком, как керрактская каэра, выброшенная на горячий песок. Истерично заболтала ногами, оказавшимися внезапно в воздухе, в попытке спрыгнуть с его колена. Совсем огхаррел!

Вокруг стало так черно, словно мы погрузились на глубину океана. Туда, куда не доходит свет. Никогда. Но, вероятно, я просто теряла сознание от недостатка кислорода. Рэдхэйвен высосал из меня все, может, даже душу.

Я вяло болтала ногами, распятая на варховом косяке. Пыталась увернуться от твердых губ, но те снова меня находили, не позволяя вдохнуть. Тело обмякло, устало от борьбы. От сопротивления. В висок била мысль, что мне пора сдаться… Признать, что он победил.

– Я против! Слышите вы хоть что-то? – прохрипела в его шею под треск рвущейся ткани. – Я не давала вам своего согласия…

Меня снова заткнули горячим ртом, погрузив в пучину невозможного вкуса. Похоже, Рэдхэйвен просто спятил. И забыл все свои обещания.

Наверное, ему тоже вскружил голову воздух в саду Кольтов. Весенний, чувственный. Даннтиэль был совсем на себя не похож! Не то чтобы я хорошо успела его изучить за какую-то смешную кучку дней. Но все-таки…

В те времена, когда я не думала о нем плохо, он казался другим. Эгоистичным – да. Самовлюбленным до потери пульса, властным, требовательным, строгим, с истинно хитанским безразмерным самомнением… Но не маньяком же?

Он и пах сейчас как-то иначе. Удушающей смесью осенних цветов и тяжелого парфюма. Чужого, другого, не проклинательского. И этот нелепый розовый румянец, блестевший радужной пыльцой единорогов и растекавшийся по загорелым щекам…

– Рок! – всхлипнула, едва мой язык оказался на свободе. – Ро-о-ок…

Из черноты выплыла еще более темная тень. Выбросила из изменчивого тельца сразу несколько хоботков и накрепко обмотала ими Рэдхэйвена. Морок быстро разобрался в ситуации и… кинулся обниматься. Со всей страстью, на которую был способен.

Даннтиэль обмяк, закатил глаза, когда «хоботки» впитались в него, размазывая мрак по коже. Я поздно спохватилась: а не смертельные ли это объятия?

– Стой… Стой, хватит…

Замахала руками, с которых некстати посыпались фиолетовые нити. И Рок с обиженным воем отполз к стене, оставив бездыханное тело валяться на полу.

– Прости. Оно само. А ты опасный парень, Рок, – я прислонилась плечом к косяку, тяжело дыша. Никак не могла насытиться свободой и кислородом.

Данн выглядел плохо. Очень. Его не добило последнее проклятие, но, кажется, это сделали мы.

Я распахнула дверь и заголосила на весь коридор, как безголовая квахарка. Звала хоть кого-то на помощь, не думая о том, как буду объяснять свое порванное платье. И синяки на руках. И валяющееся в спальне тело королевского мастера.

Будь что будет. Пускай хоть все узнают. К гхаррам!

Глава 35

Глава 35

Верх несправедливости! То таскают на диагностику при любом неудобном случае, заставляя снова и снова усаживаться на жуткие кушетки в кабинете Граймса. То, когда вдруг сама пришла, захлопывают дверь перед самым носом! А я, между прочим, и жертва, и главный свидетель, и…

– Мисс Ламберт, вам нельзя здесь находиться, – обеспокоенно заметила рыжая ассистентка, выходя из заветной двери. И снова плотно прикрывая ее за собой.

А мне как раз туда было очень нужно. Очень!

– Как он? – жалобно поглядела в зеленые глаза.

– Сир Граймс сделал все, чтобы поставить его на ноги. Если, конечно, мастер сам захочет на них вставать… после содеянного, – мисс Лонгвуд строго поджала губы и стряхнула с плеч какие-то неприятные воспоминания. – Вернитесь в процедурный, я обработаю ваши ссадины.

Рассветные лучи вспарывали небо, и в коридорах целительского корпуса становилось светлее. Я вяло поплелась за ассистенткой, хоть и не чувствовала на себе никаких ссадин. Но ей виднее, конечно. Я сейчас вообще мало что чувствовала.

За эту ночь я успела так издергаться и испереживаться, что в зеркале отмечала лишь бледную тень прежней Эйви Ламберт. Все, что мне удалось подслушать, складывалось в очень страшную картину.

«Объятия» морока Даннтиэль перенес сравнительно легко, хотя Рок явно перестарался. Но проклятие, что зацепилось за мастера, было крайне тяжелым. Истощающим. Оно высосало из Рэдхэйвена все силы, не оставив энергии на сопротивление грязным чарам. Словом, кто-то другой лежал бы уже в земле.

– И что будет дальше?.. – рискнула поднять