– Фу, черт! – ругнулся Матвей, освещая этот кошмар.

Марьян промолчал.

Перед ними были одни только черепа, сложенные один на другой и развернутые пустыми глазницами к входящим. Никаких других костей не наблюдалось, зато на стене красовались выведенные черным латинские буквы:

Memento superno.

– Что это значит? – не понял Матвей.

– Помни о сверхъестественном, – пояснил Марьян.

– Можно подумать, мы об этом забыли…

Миновав зал черепов, двинулись дальше, и теперь коридоры стали шире, а ступеней было больше. Спуск за спуском уводил их в холодную глубину старых подземелий, в которых уже более ста лет не ступала нога человека. Миновали еще один зал со старыми, давно проржавевшими мечами, сваленными в углу в большую кучу. Потом был зал со старыми доспехами и мрачными темными шлемами, разложенными прямо на полу и развешанными на стенах.

А потом наконец появилась дверь.

Она отличалась от остальных дверей, потому что была громадной, квадратной и каменной. От угла до угла и от пола до потолка тянулась она, и из-за нее, просачиваясь через тоненькие щели, струился свет.

Возьми серебро и возьми силу. Пусть это будет твоим до самой смерти, – прочитал Марьян надпись на каменной двери.

– И как нам ее открыть? – пробормотал Матвей.

В это время волк в мешке ожил и бешено забил связанными лапами, пытаясь освободиться.

– У тебя есть серебро. У меня тоже. Доставай свой крестик, – велел Марьян.

Оба крестика сложили вместе и вставили в замочную скважину. Замок щелкнул. Дверь медленно распахнулась.

Свет, сияющий внутри, погас, и пришлось входить в полную тьму. Лишь фонарик Матвея освещал путь. Зал, в который они попали, был круглым и огромным, и слабый фонарный лучик едва достигал стен. А посередине него лежало круглое озерцо, похожее на бассейн.

– Видимо, это и есть колодец силы, – проговорил Марьян, подходя к темной воде.

– Стой! – велел ему Матвей, но было слишком поздно.

Жнец Вартовых двигался к темному широкому колодцу и не останавливался. Вперед, вперед, вперед. Матвей рванулся и схватил Марьяна за руку, но тот сделал еще шаг и еще, и пришлось следовать за ним, пытаясь замедлить эти ровные, размеренные шаги.

– Да стой же! – заорал Матвей, понимая, что они оба почти приблизились к самому краю колодца, и темная маслянистая вода уже поблескивает, желая принять в себя две жизненные искры, чудом попавшие к ней.

Волк в мешке бешено задергался, Матвей качнулся, пытаясь удержать равновесие, схватился за мешок, и фонарик выпал из руки. Покатился по каменной плитке – лучи заплясали по выбоинам в полу, по шершавым стенам – и свалился в колодец.

В этот момент наступила кромешная тьма.

А Марьян сделал еще один шаг навстречу колодцу силы.

– Да остановись, идиот! – заорал Матвей, и вдруг его осенило.

Серебряный крестик, открывший этот проклятый зал, лежал у него в кармане, и он торопливо вытащил свой древний оберег. Серебро засияло, и маленький красный рубин вспыхнул ярче карманного фонарика. Красные отблески упали на темную воду, и она пришла в движение.

Волк в мешке завыл и снова попробовал выбраться. И тут же где-то в темноте раздалось петушиное кукареканье.

Впрочем, разбираться, каким образом петух попал в подвал, Матвею было некогда. Марьян вздрогнул, медленно достал свой крестик, и тот тоже засиял чистым голубоватым светом, отчего темная вода колодца забурлила, заплясала, выпуская вверх множество тусклых искр, словно была темной застывшей лавой, в глубине которой все еще хранился огонь.

Теперь настала очередь Желанной. Книгу следовало держать в руках, и Матвей полез в маленький рюкзачок Мирославы и вытащил старинный артефакт. Сжал книгу и поднял повыше.

– Серебро владеет властью, и темные силы подвластны ему, – глухо заговорил Марьян, поднимая свой крестик все выше и выше. – Возьми серебро и пожелай. Именем отца Теодора и тех крестиков, которые он создал для того, чтобы одолеть тьму, повелеваю. Дух Желанной, явись сюда и переместись в тело волка, который находится с нами.

Едва Марьян это произнес, как вода в колодце силы загорелась. Адский огонь охватил темную жидкость, и Матвею на мгновение показалось, что горит нефть, только пламя было ярко-оранжевым и огромным.

Жар охватил зал, Марьян и Матвей отпрянули, мешок с волком упал на пол, а из бешеного пламени показалась темная фигура. Она росла и увеличивалась на глазах, пока наконец перед обоими парнями не предстал чудовищный монстр с двумя длинными рогами, похожими на козьи, и узкой бородкой.

– Пожелай… – медленно прохрипел монстр. – И сбудется…

1

Голос духа книги Желанной звучал настолько низко, что невозможно было повторить человеческим горлом эти звуки. От хрипа и рычания вибрировал воздух в темном зале.

Громадные рога почти доставали до потолка, а выпуклые красные глаза горели ярче того огня, что полыхал в колодце силы. Монстр сделал один шаг, и громадные мохнатые ноги выбрались из огненного круга. Еще один шаг – и Матвей попятился, чувствуя собственную беспомощность. Выставил вперед руку с крестиком, поднял повыше, но ясный серебряный свет терялся в зареве адского пожара.

– Ты знаешь, что один из нас должен уцелеть, – тихо проговорил Марьян. – Ради Мирославы. Один из нас должен выбраться отсюда живым.

– Пожелай… – снова захрипел низкий голос чудовища, и воздух снова завибрировал. Чудовищная голова наклонилась, острые рога были направлены на Матвея. – Пожелай… И сбудется… Хочу, чтобы Ведьмак Матвей Левандовский умер…

И монстр – эта громадная рогатая тварь с горящими глазами – кинулся на замершего в ужасе Ведьмака.

Марьян сделал шаг вперед, закрывая Матвея, его меч поднялся и рубанул по монстру. Но что может сделать обычный клинок из обычной стали против сверхъестественной твари, которая навалилась всей тушей, нестерпимо воняя дымом и серой?

Здоровенные лапы с длинными ногтями схватили и согнули оружие Марьяна, сталь хрустнула и сломалась.

– Держи! – закричал Матвей и передал ему свой, серебряный, с красным рубином на рукояти.

Ведь Марьян не мог снять с себя серебряный крестик, не мог остаться без защиты, иначе Тот, кто выполняет желания, вселится в него.

Серебряная рукоять вовремя легла в ладонь Жнеца, и, когда громадная когтистая лапа монстра поднялась для удара, ее встретило сияние серебра и острое лезвие необыкновенного оружия. Удар, и отрубленная лапа упала на пол.