– сказал им Тэк. – Он считает, что мы должны свалить все на Лукаса и Лоусона и отступить. Я сказал ему, что этого не случится. Он знает, что это будет грязно. Говорит, что это доказывает его точку зрения.

– Он ошибается, – заметил Шай, и Тэк посмотрел на него, кивнув.

– Так и есть, – пробормотал Тэк. – Он увидит, – он поднял руку, обвил ее вокруг шеи, посмотрел вдаль и закончил. – Мы все увидим.

Увидим. Все было ясно сказано вчера вечером.

Забрали Натали – объявили войну.

Они забрали Натали.

Они хотели войны.

Теперь оставалось только решить, кто ударит первым.

– Нужно вернуться к Таб, – пробормотал Шай.

Тэк опустил руку и посмотрел на Шая.

– Верно, – ответил он, а затем Шай наблюдал, как он сделал еще один вдох, прежде чем заявить. – Она моя, но я понимаю, что она твоя в том смысле, которого у меня больше нет. Уважаю, но я прошу тебя самому нести эту ношу и дать ей вздохнуть спокойно.

– Она твоя, Тэк, а это значит, что она – не дура. Эта сука предстала перед ней такой, какая она на самом деле, – Шай поднял руку, указывая на повязку на своей шее. – Прошлая ночь не прошла для нее бесследно. Она знает, что мы нарвались на неприятности.

– Я знаю, брат. Я говорю не об этом. Я говорю, ты сам несешь это бремя и даешь ей вздохнуть спокойно. Ты меня понял?

Шай выдержал его взгляд, а затем кивнул.

Тэк вздохнул еще раз и на этот раз он не скрывал, что, выдохнув, он почувствовал облегчение.

– Лэни, – пробормотал Хоп, возвращаясь к тому, что им нужно было вернуться к своим женщинам.

Тэк повернулся и кивнул Хопу.

– Верно, – повторил он. – Увидимся, братья. Имейте в виду, еще рано, он не начнет действовать так быстро, но следите за своими спинами.

Шай кивнул. И Хоп тоже.

Они вскочили на мотоциклы и с ревом помчались к своим женщинам.

***

Тэк

Тэк Аллен смотрел, как уезжают его братья.

Он даже не пошевелился. Он не двигался в течение долгих минут после того, как они исчезли.

Он стоял там, все обдумывая.

Тайра, Табби, Лэни, Шейла, вся семья.

Бенито Валенсуэла был хардкорным сукиным сыном. Никчемным. Пустым. Хладнокровным. Он не знал, что такое преданность. В нем не было ничего.

Ничего, кроме жадности.

Человек, который не чувствовал ничего, кроме жадности, давал вам только один рычаг давления на него.

А у него их было много.

– Черт, – прошептал Тэк, закрыл глаза, почувствовал, как в животе свернулась тяжесть, и открыл глаза.

Это еще не конец.

Это никогда, черт возьми, не закончится.

– Черт, – повторил он, подошел к своему мотоциклу, перекинул через него ногу и с ревом помчался к своей женщине.

***

Шай

Шай открыл дверь в свою комнату в комплексе, шагнул внутрь и остановился как вкопанный.

Табби сидела на кровати в футболке, скрестив ноги. Ее голова была опущена, и она смотрела на свой телефон с недоверием на лице.

Он закрыл за собой дверь и позвал.

– Табби?

Медленно, она повернула голову в его сторону, недоверие на ее лице прояснилось, ее красивые голубые глаза засияли, а идеальные розовые губы начали изгибаться.

Потом ее тело начало трястись.

И тут он услышал ее хихиканье.

Шай застыл при виде этого зрелища.

Его девочка, после такой ночи, как вчера, сидит в его постели в его комнате и... смеется.

О да.

Это была его девочка.

– Шай, дорогой, я только что разговаривала по телефону с Тай-Тай... – она замолчала, качая головой и хихикая, но, прежде чем он успел что-то сказать, она продолжила. – Она только что рассказала мне последние новости о Лэни и Хопе и, милый, ты... не поверишь.

Затем она рассказала ему то, во что он якобы не поверит, и, рассказывая, доказала, что она плохо знает Хопа.

Потому что Шай верил ее рассказу.

Каждому слову.

Эпилог

«Начинается»

Две недели спустя

Я соскочила с мотоцикла Шая и посмотрела на открывающийся вид.

Денвер был освещен, раскинувшись слева направо, а за ним не было ничего, кроме темноты.

Так красиво.

Я двинулась к краю горной дороги, мои щеки горели от холода, который хлестал их, когда я ехала к возвышению с Шаем, туда, где мне следовало быть.

На заднем сиденье мотоцикла моего мужчины.

Я почувствовала, как он подошел ко мне сзади. Он обнял меня за плечи, и я почувствовала его губы на своей макушке.

– Что у моей девочки на уме? – тихо спросил он.

Он так хорошо меня знал.

– Натали, – ответила я, поднимая руки и обхватывая пальцами его предплечья.

Моя подруга упала с повозки, хотя на самом деле никогда в нее не садилась.

Это не заняло много времени.

Это также разбило мое сердце.

После этого я разорвала связь. Это убивало, но я не могла спасти ее, поэтому должна была сохранить свой душевный покой. Проблема была в том, что у меня не получалось.

Я почувствовала, как его губы оставили волосы на моей макушке, и их заменил его подбородок.

Мы молча смотрели на открывшийся вид.

Я нарушила наше молчание.

– Ты дал ей шанс, и она его упустила. Вышла и забила. Ты отпустил ее, и теперь, я не знаю, – мои руки крепко сжали его руки. – Шай, я не знаю, и как бы я ни злилась на нее, я беспокоюсь.

Я почувствовала, как он вздохнул, его грудь расширилась, прижимаясь к моей спине.

– Знаешь, что я знаю? – спросил он.

– Что ты знаешь? – спросила я в ответ.

– Я знаю, что ты можете тратить свою энергию и на беспокойство и забивать этим голову, но если сука, которая была в нескольких минутах от того, чтобы ее насильно кормили членом, уходит и забивает на тебя, она не стоит этого.

Я закрыла глаза.

Он был прав.

– Хочешь знать, что еще я знаю? – спросил он.

Я открыла глаза.

– Что ты знаешь? – спросила я в ответ.

– Твои мысли и беспокойство о ней не помогут. Она потерялась, Табби. В каком-то смысле будет чудом, если она когда-нибудь придет в себя. Отпусти ее, пока ты не извела себя. Не