Магнус вспомнил, как стоял перед Алеком в начале войны, когда думал, что потерял его навсегда и вдруг понял, что это не так. Он испытывал абсолютную уверенность всего лишь несколько прекрасных мгновений, тогда, в Большом Зале; ему казалось, что тело его превратилось в огромный звенящий колокол. Но такие моменты не повторяются. Магнус позволил теням сомнения и неуверенности насчет него самого, насчет собственного прошлого и будущего Алека проникнуть в его душу и отнять у него эту уверенность.

Алек напряженно наблюдал за чародеем.

– Недавно я узнал, что несколько сот лет назад ты выдумал и организовал культ демона, но я не стал задавать тебе никаких вопросов. Я следовал за тобой по всей Европе. Я уничтожил целую стаю демонов на крыше «Восточного экспресса», чтобы спасти тебя. Я отправился в палаццо, полное убийц и гостей, которые приставали ко мне с попытками завести пустую болтовню и потанцевать со мной – все ради тебя. Ради тебя я лгал в Римском Институте, я солгал бы даже Конклаву.

Да, теперь, когда Алек подвел итоги, Магнусу показалось, что это действительно немало.

– Прости меня за то, что тебе пришлось через все это пройти, – пробормотал Магнус.

– Тебе не за что просить у меня прощения! – воскликнул Алек. – Я вовсе не виню тебя. Я сам хотел все это совершить. Я хотел сражаться и искать злодеев вместе с тобой. Я испытывал страх только в те моменты, когда ты попадал в беду, а меня рядом не было. Я хочу, чтобы все неприятности мы встречали вместе. Чтобы мы были вместе, несмотря ни на что. Это все, чего я хочу.

«Никогда прежде никого я не любил так сильно».

Магнусу показалось, что сердце у него сейчас лопнет от напряжения, и по жилам его вместо крови потекут любовь и желание.

– Алек, – прошептал Магнус. – Ты сказал все, что нужно.

– Тогда в чем дело? – Алек стоял на коленях на постели; волосы его были в восхитительном беспорядке, щеки его пылали.

– Ведь у тебя это первый раз, – сказал Магнус. – Я не хочу, чтобы ты был разочарован или что-то в таком духе.

К изумлению Магнуса, Алек улыбнулся.

– Магнус, – воскликнул он, – я ждал этого так долго. Если мы не займемся любовью прямо сейчас, немедленно, я выпрыгну в окно.

Магнус засмеялся. Было странно в одно и то же время смеяться и ощущать физическое желание; никогда прежде у него не было такого ни с кем другим, кроме Алека. Он протянул руку через пространство, разделявшее их, и привлек Алека к себе.

Алек отрывисто ахнул, когда тела их прижались друг к другу, и они тут же позабыли о смехе. Алек дышал тяжело, отрывисто, пока Магнус снимал с него футболку. Прикосновения его были жадными, требовательными. Он нащупал воротник рубашки Магнуса, резко дернул, сорвал ее и отбросил прочь. Его ладони ласкали обнаженные руки Магнуса. Он впивался поцелуями в шею Магнуса, в его идеальные плечи, грудь, плоский живот без пупка. Магнус запустил пальцы в спутанные темные волосы возлюбленного и подумал, что ему повезло больше, чем кому бы то ни было другому за всю историю человечества.

– Ляг на спину, – наконец, шепотом попросил его Магнус. – Ляг на спину, Александр.

Алек вытянулся на постели; его прекрасное, совершенное тело было обнажено до пояса. Не отрывая взгляда от Магнуса, он потянулся назад, ухватился за изголовье кровати, и мышцы его рук напряглись. Солнечный свет, проникавший в распахнутое окно, падал на тело Алека, и казалось, что кожа его светится. Магнус вздохнул. Как ему хотелось бы, чтобы существовали чары, позволяющие остановить время, чтобы этот момент остался с ним навсегда.

– О, любовь моя, – пробормотал Магнус. – Как я рад, что вернулся домой.

Алек улыбнулся, и Магнус склонился над ним. Они двигались в такт, и прижимались друг к другу грудью, бедрами – да, тела их действительно были созданы друг для друга. Алек ахнул, задыхаясь, когда язык Магнуса скользнул в его приоткрытый рот, и руки Магнуса сняли с него остатки одежды; теперь они чувствовали друг друга кожей, чувствовали дыхание друг друга, слышали биение сердец. Магнус провел рукой, как всегда, украшенной множеством колец, по шее Алека, по щеке, к его приоткрытому рту. Алек ухватил губами его пальцы, прикасался к ним языком, целовал его кисть, драгоценные камни в его перстнях, и Магнус задрожал от острого желания, когда Алек слегка прикусил зубами его руку. Они осыпали друг друга поцелуями с ног до головы, ласкали друг друга, и это было подобно волшебству – так в колбе алхимика свинец превращается в золото. Они вместе продвигались вперед, сначала медленно, затем со все возрастающим нетерпением.

И вот наконец настал тот миг, когда они застыли неподвижно в объятиях друг друга, и страстные стоны сменились ласковым шепотом. Они долго лежали так, обнявшись, в лучах вечернего солнца. Алек приник к Магнусу, положил голову чародею на плечо. Магнус пригладил шелковистые волосы Алека и, подняв взгляд, с изумлением посмотрел на их тени, шевелившиеся на стене, над кроватью. Ему казалось, что подобного не происходило ни с кем другим со дня сотворения мира, что сегодня началось нечто совершенно новое, прекрасное, сияющее, до сих пор невозможное.

Магнус был скитальцем по природе. За долгие годы своей жизни он пережил множество приключений в сотнях различных земель и стран, постоянно искал что-то, стремился удовлетворить свою ненасытную жажду. Он до этого дня не знал, как все сложится в его жизни, не думал, что сможет найти дом, семью.

И вот оказалось, что его дом – рядом с Алеком. Теперь его неприкаянная душа нашла покой.

Портал открылся рядом с ветхими воротами «хонгсалмун», торчавшими на склоне холма. Красная краска, когда-то покрывавшая деревянную конструкцию, облупилась сто лет назад; плотный ковер ползучих растений скрывал столбы и поперечные балки.

Шинь Юнь выступила из Портала и полной грудью вдохнула холодный, бодрящий горный воздух. Она осмотрела свои владения и обследовала невидимые, но непроницаемые защитные «стены». Лишь лисица однажды пробралась сюда, это было очень давно; изголодавшееся животное искало себе пропитание. Оно не нашло ничего, и через некоторое время от него остался лишь скелет.

Чародейка начала подниматься на вершину холма по старой извилистой тропе, заросшей травой и усыпанной обломками камней. Дом, когда-то принадлежавший ее семье, считался здесь прóклятым местом, населенным призраками. Шинь Юнь в каком-то смысле была с этим согласна. Она была призраком своей семьи, последней из их рода. Именно здесь они отвергли ее; она так никогда и не смогла выбросить из памяти эту Богом забытую деревню, не нашла в себе сил покинуть ее.

Приблизившись к родному дому, Шинь Юнь взмахнула рукой, и он ожил. В очаге вспыхнул огонь. Два ручных демона нуэ, лежавших у очага – существа с рожами обезьян, красными глазами и острыми, как бритвы, зубами, – поднялись и направились к чародейке, помахивая змеиными хвостами.

Демоны последовали за хозяйкой по главному коридору в задние помещения. Вскоре они очутились в тупике, у глухой стены; повинуясь приказу Шинь Юнь, стена замерцала и исчезла. Чародейка и ее демоны вошли в темную дыру, и стена снова материализовалась у них за спиной, пока они спускались по потайной лестнице.