такой момент. Но Марианна пишет уверенным движениями помадой на двери:

«КАЛЛЕ! НЕ ВХОДИ!»

Марианна подчеркивает слово «не» так жирно, что помада ломается в середине. Она отбрасывает ее в сторону. Винсент смотрит на нее с благодарностью.

– Может быть, пойдем в вашу каюту? – Марианна смотрит на Мадде, но та качает головой:

– Нет, там сломана дверь.

Откуда-то раздаются крик и звон бьющегося стекла, у Мадде встают дыбом волосы на всем теле.

– Пойдемте к спасательным плотам, – предлагает она. – Кажется, на той палубе никого нет.

– Только не в носовую часть, – возражает Марианна. – Мы не знаем, что там сейчас происходит. И снаружи очень холодно. На вас двоих почти нет одежды.

– А где находится твоя каюта?

– В самом низу.

– На второй палубе?

Мадде думала, что Марианна принадлежит к более респектабельным кругам общества. У них с Сандрой была самая дешевая каюта, когда они ездили в круиз с классом в первый раз без родителей. Она очень хорошо знает, что из себя представляют эти каюты и как пахнет в коридорах второй палубы.

– Я считаю, что вам нужно идти на верхнюю палубу, а я пойду вниз на автомобильную, – говорит Винсент.

Марианна и Мадде одновременно поворачиваются к нему и смотрят вопросительно.

– Там находится машинное отделение. И туда направляется Калле. По крайней мере, я на это надеюсь. И если есть что-то, чем я могу ему быть полезен, то я…

– А что сломанное запястье? Не болит? – Голос Мадде звучит жестче, чем она рассчитывала.

Но Винсент лишь кивает в ответ:

– Я хочу только одного – найти его.

– Я пойду с тобой, – говорит Марианна. – Мне больше некуда деваться.

– Вы что? С ума сошли? – удивляется Мадде. – Пойти вниз сейчас, когда мы находимся так близко от спасательных плотов?

Но она уже понимает, что пойдет вместе с ними. У нее нет других вариантов. Во всяком случае, худшее, что она может себе представить, – это стоять здесь и раздумывать.

Марианна

На лестнице лежат тела двух женщин. Марианна задумывается о том, кто они, знали ли они друг друга, кто из них умер сначала и кому пришлось это видеть. Она отворачивается. На глаза наворачиваются слезы, и она не пытается их сдержать. Они тихо и быстро капают одна за другой, будто внутри нее что-то лопнуло.

На лестнице лежат и другие тела.

Марианна не знает, как ей пережить все это. Идти сейчас вниз кажется ей абсурдным, это как будто спускаться в центральные круги ада. Но она продолжает идти за Винсентом и Мадде. Старается не смотреть по сторонам. Ей не выдержать этого страшного зрелища. То тут, то там ковровое покрытие чавкает под ногами, мокрое от крови. Мадде всхлипывает, когда ее босые ноги ступают в лужи крови.

Вот и восьмая палуба. Мертвые тела разбросаны по лестнице, на которой Марианну чуть не затоптали. Если бы не Винсент, так оно и было бы. Двери лифта теперь закрыты.

С нижнего этажа Марианна слышит рев и звон бьющегося стекла. Бегущие шаги. Торжествующие возгласы, и они кажутся самым непонятным сейчас. Чему они там могут радоваться?

Они уже на седьмой палубе. Разбиты стеклянные двери магазина беспошлинной торговли. Внутри движутся темные силуэты. Марианна застывает на месте.

Вот где они скрываются.

В следующую минуту из магазина выбегает группа мужчин с бутылками крепкого алкоголя и блоками сигарет в руках, и Марианна узнает в одном из них друга Йорана. Она даже чудом помнит его имя – Сонни.

– Марианна, сладкая, как конфетка, – кричит он гадким тоном. – Где ты прячешь Йорана?

Щеки Марианны пылают, когда она чувствует на себе взгляды Винсента и Мадде. Появляются еще несколько человек с награбленным добром из магазина. Они взяли корзинки и наполняют их сладостями, духами и выпивкой. Алкоголь присутствует у всех без исключения.

– Не знаю. Я думала, что он с вами.

– Но он пошел обратно к тебе!

Марианна смотрит с недоумением:

– Правда, пошел?

Сонни хищно улыбается. Его рубашка испачкана кровью. Его укусили? А остальных?

– Пойдем с нами, – предлагает он, указывая пальцем на незнакомого Марианне мужчину. – Мы идем в его каюту, чтобы напиться до беспамятства и спать, пока все это не закончится!

– Нет, – решительно отвечает мужчина и извиняется взглядом. – Ничего личного, но я вас не знаю. С этими ребятами, во всяком случае, я познакомился до того, как…

– Я понимаю, – отвечает Марианна.

Ей хочется спросить Сонни о Йоране, но она не знает как.

Двое мужчин начали у входа в магазин драку за упаковку жевательного табака. Они падают на мертвые тела и катаются, сцепившись друг с другом. Марианне вспоминается цитата Сартра о том, что ад – это другие люди. Она видит, что некоторые из мертвецов на полу начали двигаться. Просыпаться!

Им нужно бежать. Винсент тоже заметил эти движения.

– Можно нам взять у вас бутылочку? – спрашивает он. – Чем крепче, тем лучше.

– Возьми сам, – отвечает кто-то из незнакомцев.

Но Сонни протягивает бутылку лимонной водки.

– Спасибо. – Винсент принимает ее здоровой рукой.

– Ну что ж, конфетка, – говорит Сонни. – Видимо, нам придется сидеть в разных каютах и чокаться друг с другом на расстоянии.

– Мы не будем пить эту водку, а сделаем из нее коктейль Молотова, – отвечает Винсент.

– Умно, – отмечает кто-то с невольным восхищением. – Чертовски умно.

– Ты собираешься поджигать спирт? – Гадкая улыбка Сонни становится шире. – Вот что я называю злоупотреблением алкоголем!

Марианна думает, что Йоран, наверное, посмеялся бы этой глупой шутке.

– Удачи! – прощается Марианна.

– И тебе. А если ты увидишь Йорана, то… позаботься о нем… – Сонни замялся.

Марианна нервно озирается. Драка на полу продолжается. Какая-то женщина уронила упаковку с пивом, банки катятся по полу в разные стороны. Весь это шум может привлечь сюда монстров.

– Обязательно, – обещает она.

– Йоран – хороший парень.

Женщина кивает и бежит вниз по лестнице.

«Балтик Харизма»

Дан Аппельгрен стоит под душем. От горячей воды запах крови снова становится сильнее. Красные змейки исчезают в стоке душевой кабины. Он тщательно моет все тело. Дана вырвало, и теперь он не такой опухший. Но мысли роятся в его голове и не хотят успокаиваться. Они крутятся, хватая за хвост сами себя, кувыркаются в бесконечных кульбитах. Дан прикладывает свои толстые пальцы к голове, потому что это единственное, что он может сделать, чтобы голова не лопнула. Дану знакомо это чувство, оно всегда появлялось у него, когда он принимал слишком много