Виталька нравился Мише. Он носил очки, вечно таскал с собой в сумке книги Азимова или Брэдбери. Разговаривал так, будто начитывал аудиокнигу Лавкрафта. Миша сначала даже подумал, что Виталька – произведение «Скайнета», которое тот создал, чтобы конструировать себе подобных. Но потом, когда парень порезался канцелярским ножом и кровь залила весь стол, Миша понял, что перед ним простой пацан, только башковитый не по годам.

Отец Витальки работал хирургом, и про него говорили, что он лучший специалист в области. А мать была директором по аренде торгового центра «Бриолин». Так что Виталька был более чем обеспеченным. Но он, казалось, даже не замечал положения своих родителей. Он вел бесконечные беседы о науке, времени, парадоксах. И видел будущее за роботами и искусственным интеллектом.

– Я имею глубокое убеждение в том, что ИИ через две секунды после своего рождения схлопнется, – сказал однажды Виталька.

– Что такое ИИ? – спросил Тимка.

– Искусственный интеллект, – ответил Миша за Витальку, – а с чего такие мысли?

– В первую секунду он познает все области науки, которые смогло изучить человечество. Во вторую секунду достигнет точки сингулярности в своем развитии. А третья секунда просто для него не наступит. Потому что он останется в той самой второй секунде, проникая все дальше в глубину бесконечности, сквозь пространство и время.

– Понятно, – сказал Миша, почесав затылок.

– А мне нет, – сказал Тимка, – что такое сингофлярность?

В этот момент Миша и Виталька рассмеялись.

– Иногда мне кажется, что тебе не одиннадцать лет, – сказал Миша Витальке.

– Понимаю вас. Учителя говорят мне то же самое. Однажды мне предложили перескочить несколько классов и перейти сразу в девятый.

– А ты? – спросил Миша.

– Я отказался. Мне кажется, что меня побьют девятиклассники, если я сделаю нечто подобное.

– Это точно, умников никто не любит, – сказал Тимка.

Впервые за долгое время Мише выпала возможность провести вечер в полном одиночестве. Как и в детстве, когда его родители оставляли одного, он ощутил радость от того, что он может делать все, что хочет. Выпить всю газировку в холодильнике, смотреть фильмы без пауз всю ночь, бегать по дому и корчиться под «Нирвану», сшибая хоккейной клюшкой, как гитарой, вазы и фотографии с полок. Возможностей было предостаточно.

Он уселся на диван и достал свою электронную книгу. Тридцать три – не двенадцать, скакать по дому уже не хотелось. Он открыл роман «Под куполом», который перечитывал второй раз. Первый раз он его читал, когда Вика была жива.

Но перед тем, как приступить к книге, он прислушался к тишине дома. Он пытался припомнить, когда оставался в полной тишине вот так, один на один с книгой. Перед Новым годом был ажиотаж на работе. Нет, ничего не сломалось, все работало без сбоев. Но они запускали новый сервис просмотра фильмов и прослушивания музыки с платной подпиской. Эдакий онлайн-кинотеатр и радио. При запуске самые большие трудности возникли с лицензированием. Пришлось попотеть. Но сейчас все вопросы были улажены, все сервера запущены. Премия получена. Он выложился на все двести процентов.

Миша наслаждался тишиной. В тишине можно услышать свои мысли, свой внутренний голос. Узнать, что его терзает, о чем он думает. Если его что-то беспокоило, то Миша с радостью разрешал все его проблемы.

Он смотрел сквозь дом, в прошлое, в будущее. Провел быстрый анализ прожитого в этом городе полугодия и пришел к выводу, что все делал правильно. Потом его взгляд вернулся в это время, в эту комнату, и упал на интерьер дома. Новая мебель, новая техника, новый гардероб в шкафу. Все теперь новое. И жизнь тоже новая. А все благодаря этому дому.

Миша чувствовал тепло, исходящее от этого особняка. Оно будто согрело не только их тела, но и их жизни, их судьбы. Мороз, терзающий душу Миши после потери жены, ушел. Наступила весна.

Тимка тоже изменился.

В той школе учителя часто жаловались на его поведение. Учился он хорошо, но иногда мог посреди урока спрятаться под парту и сидеть там до перемены. И ничто, ни крик учителя, ни смех одноклассников, не могло вытащить его оттуда. Мишу иногда вызывали в школу из-за этого.

Раньше Миша думал, что из Тимки точно вырастет хулиган. А если вспомнить его друзей в той школе, то не приходилось сомневаться в этом. Колька был самым бесшабашным из них, то говно в пакете в школу принесет, то намажет клеем стулья у нескольких одноклассников. Тихий ужас. Он был, как и Тима, из неполной семьи. Миша подозревал, что и внутри его сына может прямо сейчас развиваться какая-то черная дыра, питающаяся горем и страданиями по утраченной матери. Мальчик чувствовал нехватку материнской любви.

Но здесь, в городе N, все было иначе. Это дом. Он все изменил.

– Спасибо тебе, дружище, – сказал Миша и почувствовал, как дом ему отвечает. Это ощущалось в тихом треске дерева, в щелчках сохнущей посуды на кухне, в скрипе половиц, в завывании ветра за окном. Но ветер не угрожал, он успокаивал.

Дом был добрым.

Миша вспомнил, как тетя Тамара (она настаивала, чтобы он называл ее по имени – Тамара) передавала ему ключи.

Она сказала, что дом построил ее отец, который когда-то был мэром этого города, еще во времена своей юности, хотя тогда мало кто строил такие роскошные дома, с высокими потолками, с тремя комнатами, с большой печью. Уже потом он провел отопление, водопровод, канализацию.

У них была большая семья, и Тамара жила тут с детства со своими пятью сестрами и родителями. Она говорила, что семья у них была дружная и что все ее сестры до сих пор живы, в отличие от родителей. Но те умерли в один день, как и принято в добрых сказках. Правда, это произвело ужасное впечатление на дочерей, но они погоревали и пришли к выводу, что, когда родители умирают в возрасте девяноста лет, не мучившись, а просто не проснувшись как-то поутру, – это лучшая смерть. Они не прожили друг без друга ни дня. А то, что дочери остались сразу без мамы и без папы, – что ж, такова участь всех нормальных дочерей, когда-то они видят своих родителей мертвыми, и нет в этом ничего зазорного.

На Мишу Тамара произвела удивительное впечатление. Она выглядела молодо для своих лет (ей было семьдесят) и была так добра к ним, не взяла залога, просто попросила вносить плату вовремя и сказала, что не будет докучать им. Хотя он был не против, ведь она понравилась не только ему, но и Тимке. Учительница математики, она совершенно легко говорила на любые темы и сказала, что они могут приходить к ней когда им вздумается и что она может давать бесплатные уроки математики, если у Тимки возникнут проблемы.

– Мне все равно нечем заняться зимой. И в сад не выйдешь, и в лес не сходишь.

Ее отец был очень хорошим человеком, подумал Миша, раз он построил такой теплый дом. Удивительно, на улице температура порой опускалась до —35 градусов, а они вечно держали форточки открытыми. Так было в доме тепло. В подвале не было ни намека на грызунов, ни капли плесени или сырости. Там Тамара хранила соленья и варенье и сказала, что они могут брать любое, что все это было закатано этим летом и там все свежее, что это все для них.