Из трубки доносились какие-то странные звуки, от которых холодок пробегал по коже.

«Чем он там занимается? Господи, какой же мерзкий, грязный извращенец!»

— Нет. Не пойду. И я не тренировалась. — Вероника всеми силами старалась сохранять самообладание. — Треники — это моя обычная домашняя одежда.

Было слышно, как Селоустьев облизывает губы.

— Надеюсь, помимо концерта у тебя больше не будет никаких лишних дел. Скоро новогодние каникулы. Мы можем провести их вместе.

— Непременно! — ответила девушка с явной издевкой.

Любой другой собеседник уловил бы здесь сарказм, но Селоустьев не желал принимать очевидное.

— Хорошо, — сказал он. — А сейчас мне пора идти. Не скучай.

— Всего доброго! — окончательно развеселилась Вероника.

После звонка Селоустьева разучивать сценарий почему-то стало легче, и к вечеру девушка уже знала свою роль наизусть. Так она могла избежать дополнительных дублей и хоть немного сократить время своего пребывания рядом с Тимуром.

Следующим утром Витя ждал ее во дворе. Выглядел он гораздо лучше, чем вчера.

— А ты посвежел! — восхитилась Вероника.

— Да, сегодня я свеж, как утренняя роса. Вчера закончил проект и смог поспать целых шесть часов.

— Ты же говорил, тебе надо закончить его к пятнице?

— Да, но появились кое-какие дела, поэтому пришлось поднапрячься и сдать работу раньше срока.

— Ты, кстати, не голодный? Я не успела позавтракать и взяла с собой сок и бутерброды на двоих. Их удобно есть, они все в разных пакетах и завернуты в фольгу.

Девушка вытащила из рюкзака угощение и протянула Вите.

— Ты такая милая, — улыбнулся тот, разворачивая фольгу. — Я тоже не успел позавтракать. Точнее, никогда не успеваю.

Никак не ожидая услышать комплимент, в кои-то веки не связанный с ее внешностью, Вероника зарделась. Похоже, Витя говорил искренне. А самое главное — в его словах не было ни тени кокетства. Он не пытался с ней заигрывать или что-то в этом духе.

— И сколько тебе заплатили? За проект? — Поняв, что задавать подобные вопросы не совсем корректно, девушка поспешила уточнить: — Можешь не отвечать, просто что тут такого — мне и правда интересно.

Вопрос не показался Вите неудобным. Запивая бутерброд соком из картонного пакета, он прищурился, видимо, прикидывая сумму.

— Еще не заплатили, но я получу что-то в районе четырех тысяч евро, — наконец сказал он.

— Сколько?! — Девушка подавилась бутербродом и начала громко кашлять.

— Я работал над этим проектом больше двух месяцев. Мое лицо может это подтвердить.

Он повернулся к ней, сверкнув синяками и запавшими глазами.

— Да все равно! Ты же теперь настоящий Рокфеллер! Финансовый магнат!

Она снова закашлялась. Витя рассмеялся:

— That’s kinda an overreaction, как сказал бы один мой знакомый.

Девушка посмотрела на него удивленными глазами.

— Я имел в виду, что у тебя чрезмерная реакция, — пояснил он.

— Я поняла, что ты сказал. Просто удивилась. У тебя отличное произношение. Может, еще и мазурку танцуешь?

— Не знаю, откуда это тебе известно, но да, — серьезно ответил он. — Я чемпион России по мазурке. Это моя страсть с самого детства. Только не говори никому в школе. Люди настолько далеки от искусства, что просто начнут смеяться.

— Ты прикалываешься? — Вероника остановилась на месте, пытаясь угадать, шутит он или нет.

Витино лицо не выражало никаких эмоций. Он повернулся к ней и, не отрываясь, пару секунд смотрел ей в глаза, а потом начал оглушительно хохотать. Девушка впервые видела, чтобы он вел себя столь открыто и эмоционально. Но ей было приятно, что она смогла его рассмешить.

Остаток пути она сетовала на судьбу, в красках описывая вчерашний разговор с Селоустьевым и свои опасения перед сегодняшней репетицией, на которой ей придется взаимодействовать сразу с двумя неудобными напарниками: Тимуром и Кириллом Шумейко. Витя был отличным слушателем. И пускай он почти ничего не говорил, предпочитая задумчиво смотреть куда-то вдаль, одно его молчаливое сочувствие почему-то подбадривало лучше всяких слов.

***

Учебный день был бесконечно долгим — время тянулось, как смола. Веронике хотелось поскорее покончить со всем этим. Отрепетировать спектакль с ненавистными ей людьми и пойти наконец домой, где впереди ее будут ожидать два спокойных, а потому прекрасных выходных. Засыпая в обнимку с книгой, она тайком поплачет по Тимуру, а потом окунется в карамельный и легкий, словно зефир, мир грез, где нет места разочарованиям. А если там и случится какая-нибудь неприятность, то ее будет легко исправить — стоит всего лишь проснуться.

Последний урок закончился, и Вероника на ватных ногах двинулась в актовый зал. Ей бы очень хотелось иметь двойника, чтобы тот участвовал за нее в подобных мероприятиях, принимая весь удар на себя. Как назло, по пятницам у всей параллели было одинаковое количество уроков. Так что она ничуть не удивилась, увидев Мальцеву, сидящую на подоконнике напротив актового зала. С ней были ее подруги Маша и Лиза. Когда Вероника уже входила в зал, все трое засмеялись ей вслед. После того вечера на прудах они опасались говорить ей что-то в лицо, и это было приятное чувство. На мгновение девушка почувствовала себя Зинаидой. «Все мы немножечко Зинаиды, если вывести нас из себя».

В актовом зале было полно народу. Ирина Дмитриевна, окруженная кучкой галдящей малышни, стояла неподалеку от выхода и что-то им растолковывала. На сцене находились девятиклассники: много девушек и всего два парня. Они переговаривались между собой и над чем-то смеялись. За роялем сидела еще одна девушка из девятого класса, а рядом с ней, на боковом краешке сцены, примостился Кирилл Шумейко. Судя по всему, он активно с ней заигрывал, на что она отвечала одобрительным хихиканьем.

Напротив сцены стояли коробки, доверху набитые реквизитом: парики, элементы от костюмов ростовых кукол, какая-то одежда и множество других вещей, о назначении которых пока мало кто догадывался. Раньше участникам школьной труппы никогда не предоставляли ничего подобного. Весь реквизит либо был самодельным, либо же его не было вовсе. Очевидно, на этот раз все было предельно серьезно. Куда серьезнее, чем изначально предполагала Вероника. Если уж Надежда Тарасовна решила потратиться на реквизит, то эти деньги она либо отобьет, либо приумножит, либо же превратит жизнь всех актеров спектакля в ад.

Поздоровавшись с Ириной Дмитриевной, Вероника направилась ближе к сцене. Там она выбрала боковое место возле подсобки подальше ото всех. Девятиклассники начали расходиться кто куда, и девушка увидела, что на сцене, ближе к стене стоит каменный трон. Точнее, каким бы ни был материал, из которого его изготовили, камень он имитировал отменно. На троне, широко разведя ноги, восседал Тимур и смотрел на нее в упор. Заметив его, Вероника тут же отвернулась.