Вика отошла на шаг назад и отвернулась. Стоило ли это того? Шесть самоходок… Она отлично знала, какая это жуткая мощь. Какая цена. Сколько погибло у них? Она своими глазами видела минимум четверых. И нескольких раненых, бог знает, сколько из которых сумеет ходить на своих ногах. Врагов было убито больше. Явно больше. Что, они победили?

— Мы победили? — спросила она вслух распрямившихся ребят с непонадобившейся аптечкой.

— Что?

— Я спрашиваю…

— Угу, — довольно ровным голосом ответил ей второй. Этот, видимо, услышал.

— Тогда хорошо.

В этот раз Вике не ответили ничего. Но подумали про себя, причем так ярко, что она услышала. Она покачала головой, отгоняя лезущие в голову слова, которым могли бы помочь ей исправить впечатление от сказанного сейчас, объяснить. Нет, таких в русском языке пока не придумали.

Без каких-либо приказаний бойцы подняли тело умершего товарища за руки и ноги и понесли его к оставленной ими позади МТ-ЛБ. Стараясь не глядеть на черное талое пятно на земле, Вика подобрала автомат. Этот парень бежал рядом с ней, их могло накрыть одной очередью. Что это было? Пулемет на крыше одной из самоходок? Автоматчик в кустиках? Она не знала и четко понимала, что не узнает никогда. Вот как этого рядового звали, она спросить может. И спросит, когда выберет время. Уж это не сложно.

Навстречу им подошел еще один парень с длинным ручным пулеметом за спиной. Поперек лба длинный кровящий рубец, глаза темные и злые. Смерил Вику взглядом, отвернулся, помог своим. Его она тоже не узнала. И вообще, из «химиков» рядом теперь не осталось вообще никого. Только она сама и неведомо куда запропастившийся санинструктор, который лейтенант с позабытой ею фамилией. Сбежал?

— Э! Эгей!

Она тоже почувствовала, как задрожала земля. В кино так изображали идущую конницу. Но они не в кино. Бойцы положили тело на снег и потянули с плеч автоматы. Пулеметчик передернул затвор небрежным жестом, двинул переводчик предохранителя вниз. Наклонил голову вбок — вправо и влево, хрустнув связками. Магазин у него был почему-то рожковый, а не коробчатый. Самой странно, что от этой мелочи тоже может так многое зависеть. Совсем многое, до самого конца.

Они встали неширокой цепью, и Вика оказалась на левом фланге, потому что шла позади всех. Автомат умершего она мягко положила на землю, а свой взяла в руки, как положено. Сложно сказать, удастся ли ей не промахнуться в этот раз. Опыт есть опыт.

— Наши, — не своим голосом сказал парень рядом. Она криво улыбнулась. Нет, иногда все-таки бывает и как в кино. В каком это было? Старых «Офицеров» они ежегодно смотрели всей семьей, но был и десяток других с тем же концом.

Головной МТ-ЛБ круто развернулся, и человек пять спрыгнули с брони. Среди них Вика сразу опознала старшего офицера, опустила оружие и встала иначе. Еще три тягача тоже застыли на месте, сформировали с головным что-то вроде вытянутого ромба. Остальные проходили мимо, рыча и дымя. Они не были похожи на современную технику, в них не было ничего футуристического. Железо, придуманное в 60-х, производившееся тогда только на Украине, а теперь уже нигде. Даже такое — оно на вес золота.

Офицер спросил о чем-то солдата рядом, но она не услышала. Тот показал рукой в сторону, причем поднял ее устало, небрежно. Вика и сама чувствовала, как выдохлась, хотя ничего особенного не сделала. Побегала, попереживала. Постреляла без какого-либо толка. Она улыбнулась сама себе. Ну что же, не все так плохо. Зато живая и целая. А не как… Вика поглядела через правое плечо, и настроение опять испортилось. Решив больше туда не глядеть, она зашагала за остальными. Через пять шагов пришлось перейти на бег, а через двадцать — на очень быстрый бег, потому что происходило уже многое. Судя по всему, по найденной взводом дыре теперь шел целый батальон со своим усилением — зенитчиками, артиллерией, инженерными машинами. Или неполный батальон, она не была уверена. Считать МТ-ЛБ было невозможно: слишком их было много. Некоторые отличались от остальных, а на одной она явно увидела следы повреждений. Стала приглядываться и тут же заметила их еще на нескольких, причем все разные. У одной был наполовину вырван и криво загнут на сторону люк водителя, и на ней Вика задержала взгляд, но все это в любом случае заняло секунды. Она боялась не успеть, что выглядело даже смешно. Уедут без нее, вот стыдоба-то. Ну, какая из двух, стоящих рядом, в стороне от железного потока? Номеров нет или она их не видит, и обе машины не с «Кордами», а с НСВТ, так что приходится гадать. Люди в форме тоже похожи, но тягачи еще больше.

— Ых, Петрова. Жива.

Сержант не спросил, а констатировал. Вид у него был странный. Как у пьяного. Точнее, не как у пьяного, а как у вышедшего из запоя, потому что от него не пахло.

— Борю не видела?

— Кого?

Сержант пожал плечами и поморщился. Да, она никого почти не знала по именам. Прибыла, их раскидали, и началось наступление. Какие претензии?

— Залезай, сейчас пойдем дальше.

— Куда? — не удержалась она.

Командир ее отделения посмотрел так, будто хотел пошутить. Про Берлин, наверное. Однако ничего не сказал, равнодушно отвел от нее глаза. Вика пожала плечами и пошла в обход машины к люкам в десантное отделение. Странно, что сержант ни слова не сказал про то, что она залита засохшей уже кровью, не поинтересовался ничем, что она видела и делала. Может быть, сам все знал? Или был среди тех, кто был с лейтенантом, когда она туда добежала. Она не помнила.

Она заглянула в десантное отделение, уже взялась пальцами за бортик, чтобы залезть вовнутрь, и остановилась, стараясь унять заколотившееся сердце. Прикрыла глаза и провела так секунду или две, наслаждаясь темнотой. Открыв, уже не стала смотреть: отвернулась и отошла деревянной походкой. Так же деревянно залезла на броню, поближе к пулеметчику. Тот посмотрел на нее и молча кивнул, занятый своими делами. Вика в очередной раз поразилась, какие громадные у этого пулемета патроны, и тут же сообразила, что ее отпустило. Вид покрытого запекшейся кровью пола и двух тел по бортам, с их руками по швам, выбил ее из колеи, но не больше, чем на неполную минуту. Уже прогресс.

— Мы победили? — повторила она уже почти забытый вопрос в спину пулеметчика.

Тот ответил не сразу, а еще довольно долго молчал, продолжая работать. Потом все же обернулся.

— Вроде того. Ты тут была?

Вика не поняла вопроса, но поняла интонацию, и утвердительно кивнула.

— Гену убило, — глухо произнес боец и снова отвернулся.

— Это кто, водила?

Сказанное объясняло многое.

— Угу. Его ранило сначала… Он потом умер. Но победили, да. Видела?

— Да, — снова подтвердила Вика. — Шесть самоходок. Незнакомые, никогда не видала. И не думала, что у поляков есть такие. Половину работы гранатометчики сделали, наверное.

— «Паладины», — не просто усталым, а уже совершенно равнодушным тоном сказал пулеметчик. — Натовские. Я одного …ячу, а он все едет и едет. Но баки у них по бортам. Горят.