– Ты не нашел зеленого верблюда?

Ниррок сглотнул, приготовившись к смерти.

– Нет, Ваше Святейшество. Я везде искал.

– Ясно.

Повисла долгая тишина, которую нарушал только белый козлик, с аппетитом взявшийся за новую главу.

– Может быть, я еще посмотрю? – предложил Ниррок, пятясь к двери в отчаянной попытке выбраться из тронного зала раньше, чем удача от него отвернется. – Наверняка можно будет найти верблюда другого цвета, если это устроит Ваше Святейшество.

– Не будь дураком, – презрительно сказал Тэйкон. – Если ты не достал зеленого, значит, и стараться не стоит.

– Да, Ваше Святейшество.

Тэйкон глубоко вздохнул.

– Хорошо. Пришли моих генералов. Нам нужно обсудить окончание этой скучной войны.

На этот раз Ниррок решил не испытывать судьбу. Генералы давно были мертвы, так же как четыре комплекта их сменщиков вместе с еще тремя группами младших офицеров, получивших быстрое повышение. Старшие, узнав о судьбе начальства, решили остаться на фронте, но это их не спасло – Избранные очень скоро добавили их головы в императорскую коллекцию.

– Слушаюсь, Ваше Святейшество. Я немедленно их приведу.

Со всей прытью, какую позволяли его кривые ноги, Ниррок выскочил из зала. Охраны снаружи не было. Он бросился к выходу из дворца, не встретив по пути ни одной души, а затем припустил по улицам. Даже час спустя Ниррок все еще бежал.

* * *

Последний час Варгус наблюдал за капризами Тэйкона, прячась за ковром, закрывавшим секретный проход. Безумный король был настолько погружен в собственный мир, что ни разу не посмотрел в его сторону.

– Глупо, глупо, – пробормотал Тэйкон. Он стал прихорашиваться перед зеркалом, пытаясь уравновесить корону на бугристой голове.

Натянув пару толстых перчаток, Варгус вышел из-за ковра и направился к императору, отшвыривая барахло, которое попадалось ему на пути. Тарелки хрустели под сапогами, бокалы обращались в пыль. Белый козлик благоразумно решил поискать еду в другом конце зала. Тэйкон не замечал чужака, пока тот не поднялся по ступенькам к самому трону.

– А, вот и генерал, – сказал император, покачивая головой, будто говорил с непослушным ребенком. – Мне скучно. Скучно, скучно! От этой войны одна тоска. Неплохо бы ее оживить, а?

Не обращая внимания на его бессвязную речь, Варгус заглянул в глубь императорского тела, сквозь кожу и мышцы. Там, среди внутренностей, лежал артефакт, который медленно пожирал Безумного короля. Пока Варгус его рассматривал, на левой щеке Тэйкона вздулось еще одно щупальце. Несколько мгновений оно извивалось, потом заняло свое место и замерло.

– Ты который из них? Тот, что воняет? – спросил император.

Варгус схватил Тэйкона за плечо, а другую руку, сложив пальцы наподобие копья, вонзил ему в живот, легко пробив одежду и кожу. Из раны хлынула зеленая кровь. Варгус зашарил внутри в поисках артефакта. Тэйкон попытался оттолкнуть его и закричал – скорее в тревоге, чем от боли, – но на его крик никто не пришел. Оно и понятно: во дворце к крикам уже привыкли.

Больше, чем шум, Варгуса беспокоило то, что дырка в животе у Тэйкона стала затягиваться прямо вокруг запястья. Он выдернул руку, пока навсегда не прирос к Безумному королю. Края раны сошлись, и через несколько секунд от нее не осталось ни следа. Кровь высохла и побурела, короста стала отваливаться.

Тэйкон, закатив глаза и тяжело дыша, откинулся на спинку трона. Артефакт вновь начал пульсировать и выпустил еще больше щупалец, отчего тело императора свела судорога. Варгус вытащил меч и со всей силы рубанул Тэйкона по шее. Инстинкт самосохранения у Безумного короля, как видно, еще остался – в тщетной попытке защитить себя от удара он поднял руку. Меч срезал кисть и вошел глубоко в шею. Кровь брызнула Варгусу на лицо, и он быстро выплюнул сладковатую зеленую жидкость.

Однако голова отделилась не до конца. Варгус задвигал клинком, как пилой, но рана вновь начала зарастать. Отрубленная кисть императора почернела и стала разлагаться с поразительной скоростью, однако вместо нее из запястья показалось что-то белое. Из культи начали расти новые кости, мышцы вились вокруг них, словно невидимый паук плел паутину. Варгус достал из-за пояса кинжал, дюжину раз ударил Тэйкона в живот, а затем на всякий случай добавил еще. Даже артефакт был не всесилен: чем больше становилось ран, тем медленнее он их залечивал. Благодаря этому Варгус выиграл время и отрезал-таки голову Тэйкона, прижав его к спинке трона. Голова, не прекращая лопотать, шлепнулась на замусоренный пол, но тело осталось в прямом положении. Глубоко вздохнув, Варгус снова вогнал меч в живот полутрупа и широко разрезал его до самой груди. Он целую вечность копался в кишках и наконец ухватил скользкий камень. Упершись ногой в императора, Варгус с громким хлюпающим звуком вырвал из живота артефакт.

Кожа Тэйкона тут же начала чернеть и разлагаться. Голова на полу перестала кричать, и на лице появилось выражение крайнего изумления, словно он не мог до конца поверить в то, что случилось. К тому времени как Варгус обтер меч о камзол императора, от того осталась только кучка одежды и несколько клочков черных волос.

Варгус крепко сжал артефакт между ладонями и надавил. Из осторожности он не касался камня голыми руками, но даже через толстые кожаные перчатки чувствовал, как тот дергается и извивается. Паразит внутри искал способ вцепиться в него. Без всякой жалости Варгус давил все сильнее, чувствуя, как набухли мышцы на руках, пока наконец не услышал громкий треск. Яркий багровый свет просочился сквозь пальцы и озарил тронный зал мерцающими цветными волнами.

Что-то пыталось проникнуть в разум Варгуса, зацепиться за его мысли; он отмахнулся от этой слабой попытки и еще сильнее сжал ладони. Вслед за новым треском в голове раздался пронзительный визг, однако скоро он затих. Свет угас. В руках у Варгуса лежали осколки цветного стекла. Он швырнул их на пол и, бросив последний взгляд на беспорядок в тронном зале, вышел.

* * *

Геракиону, столице Зекоррии, посчастливилось стать пристанищем Главной Церкви Святого Света – огромного собора, построенного в подражание древнему храму Создателя. Безвкусная домина затмевала все прочие здания города. Ее тень не дотягивалась лишь до халуп, стоявших на самом отшибе. Так и с людьми – те, кто не следовал Пути, оказывался на обочине жизни. Их считали отщепенцами. Было гораздо проще признавать на словах Пресветлого Владыку, чем ловить на себе презрительные взгляды, какими смотрят на прокаженных.

Печально покачав головой, Варгус на всякий случай надвинул на лицо капюшон. Хотя к иностранцам в городе были привычны, лучше не мозолить глаза, учитывая цель его прихода.

Огромные двери храма легко отворились. Здесь не было ни замочных скважин, ни засовов, ни задвижек. Церковь всегда ждала прихожан, а священник днем и ночью был готов предложить наставление. Взгляду Варгуса предстали высокий изогнутый потолок, витражи и длинные ряды жестких деревянных скамей. Пол, выложенный золотистым камнем, блестел от света тысячи свечей. Не довольствуясь тем, что в его честь воздвигли огромный храм, Пресветлый Владыка пошел еще дальше. Весь потолок церкви занимали картины, живописавшие то, как он сотворил мир, научил первых людей сеять хлеб, разводить огонь, пахать землю и далее в том же духе – всего девять благодеяний, на которые он бессовестно заявлял права. Варгус лишь скользнул по ним взглядом, но остановился перед маленькой фреской в самом дальнем углу.