«Джон, я понимаю», — сказал Мюллер.

«Итак, Боб, что вы хотите знать? Назовите мне хотя бы один вопрос, на который до сих пор никто не ответил».

«Я хочу знать, было ли у него недобросовестное намерение».

«Боб, вы думаете, он скажет “да”? Как его адвокат, от его лица я говорю вам “нет”. И если вы хотите, чтобы я получил аффидевит президента, что у него не было недобросовестного намерения, я вам его обеспечу».

«Я подумаю об этом, — ответил Мюллер. — И мне не хотелось бы думать о том, что вы ведете с нами нечистую игру».

«Постойте, — сказал Дауд. — Давайте, черт возьми, разберемся. Кажется, до сих пор я вел себя безупречно. Спросите у Куорлза, я когда-нибудь пытался вести нечистую игру? Говорил ли я когда-нибудь что-нибудь, что оказалось неверным?»

Нет, ответил Куорлз. «Джон — один из лучших юристов, с которым нам когда-либо приходилось работать».

У Дауда возникло подозрение, что Мюллер попросту не знает всех фактов дела.

В соответствии с соглашениями о совместной защите с 37 свидетелями Дауд получил подробные отчеты от их адвокатов.

«Кто-нибудь лгал?» — спросил Дауд.

«Нет», — ответил Мюллер.

«Кто-нибудь уничтожал документы?»

«Нет».

«Правильно ли я понимаю, что вы хотите получить хорошие, надежные ответы?»

«Да», — подтвердил Мюллер.

«Тогда дайте мне вопросы, — сказал Дауд, — я возьму их и скажу, сможем ли мы на них ответить». Он пообещал обеспечить ответы — одну-две строчки на каждый вопрос. «Это справедливый обмен, — продолжил он. — Мне нужны вопросы, чтобы я знал, что у вас на уме».

Генерал Келли поможет Мюллеру, его команде и стенографисту попасть в Белый дом так, чтобы об этом никто не знал. «У нас будет сценарий». Президент даст присягу. «Мы организуем все так, как считаем нужным. Но мы скажем вам правду в том виде, в каком ее знаем. И президент скажет вам правду в том виде, в каком ее знает, но с помощью адвоката. Поэтому либо так, либо вы сидите и ждете, когда мы сможем оторвать его от дел на шесть часов, либо он будет твердить “Я не знаю”».

Члены команды Мюллера качали головами, давая понять, что так никогда раньше не делалось. Они на это не пойдут. Это неслыханно.

«Мне нужно подумать, могу ли я предоставить вам какие-либо вопросы», — сказал Мюллер.

Дауд напомнил спецпрокурору, что в июле или августе, когда Трамп атаковал Мюллера и Сешнса, тот позвонил Дауду и сказал: «У меня проблема. Можете мне помочь? Вы недавно сказали, что своими действиями я вынуждаю людей отказываться от дачи показаний, тогда как у них нет никаких причин для этого. На них нет никакой вины. Но мне кажется, что проблема в атмосфере — люди считают, что предают президента, если дают показания».

Дауд ответил ему: «Хорошо, я выступлю с публичным заявлением и скажу, что мы хотим сотрудничать. Президент хочет сотрудничать. Мы будем сотрудничать на все 100%. И призываем каждого делать то же самое». СМИ широко цитировали слова Дауда и Кобба о том, что Трамп и Белый дом будут «продолжать сотрудничество в полной мере».

Дауд повторил то, что говорил на каждой встрече: «На карту поставлена судьба нашей страны». Президенту нужно заниматься государственными делами, у него нет времени на это расследование. В мире обостряются угрозы — Северная Корея, Иран, Ближний Восток, Россия, Китай.

«Я помню об этом, — заверил его Мюллер. — И делаю все, что могу».

«Тогда почему бы вам не дать нам вопросы?» — вернулся к своему Дауд.

Было видно, что Мюллеру это не понравилось.

Дауд знал, что играет в рискованную игру и бросает спецпрокурору вызов, угрожая войной, если тот решит вызвать президента на слушания перед большим жюри. Однако он намеренно обрисовал Мюллеру, чего ему следует ожидать, если он решит пойти по пути большого жюри. Дауд сказал, что дополнит свои ходатайства приложениями. И окружной судья будет изучать их по две недели.

Дауд старался говорить как можно убедительнее: «Вам придется стоять перед судьей и объяснять ему, почему вы хотите вызвать президента Соединенных Штатов для дачи показаний перед большим жюри. Боб, вы знаете, я вел такого рода дела. И я никогда бы не стал заставлять президента Соединенных Штатов давать показания перед большим жюри».

Наконец, у него имелся последний аргумент. Он обвинял команду Мюллера в том, что заманивание в ловушку лжесвидетельства было их любимым приемом. «Вы сделали это с Флинном, и с Гейтсом, и с [Джорджем] Пападопулосом», который был советником в ходе избирательной кампании. «Вам, парни, нравится играть в эти игры». Рик Гейтс, деловой партнер Манафорта и его заместитель в тот период, когда Манафорт возглавлял избирательный штаб Трампа, нанял одного из лучших адвокатов. Тот сидел рядом с ним, когда Гейтс давал показания, которые затем были признаны ложными. «Вы, парни, не дали ему времени подготовиться. А теперь ему вменяют уголовное преступление. Боб, именно это я сказал президенту: если вы согласитесь давать показания, они сделают с вами то же самое».

Дауд предполагал, что может существовать что-то, о чем он не знает. «Вам, парни, будто покоя что-то не дает». Возможно, вы не одобряете поведение президента. «Но у вас нет дела». А о том, что у вас есть, добавил Дауд, «можете возвестить хоть на горе, хоть на Холме[28]. Мне плевать».

Мюллер сидел с каменным лицом, никак не реагируя на выпады Дауда. Завидный самоконтроль. Встреча была окончена.

В 17:00 Дауд и Секулов пошли поговорить с президентом. Тот был в обеденном зале.

«Как все прошло?» — поинтересовался Трамп.

«Господин президент, — сказал Дауд, — это какой-то цирк».

«О господи», — сказал Трамп. Дауд выглядел настолько расстроенным, что Трамп подумал, что дела действительно плохи.

«Нет-нет, — сказал Дауд. — Знаете, вы никогда по-настоящему не доверяли Мюллеру. У вас действительно превосходная интуиция, но раньше я не относился к этому всерьез. Теперь же я могу сказать, что, судя по всему, интуиция вас не обманула. Он не счел нужным подготовиться. Мы ушли с пустыми руками».

Неделю спустя, 12 марта, Дауд и его команда снова отправились на встречу с Мюллером. Дауд втайне надеялся, что Мюллер скажет им, что намеревается отказаться от преследования и показания президента нужны ему только для того, чтобы написать отчет заместителю генпрокурора Розенстайну.

Команда Мюллера, Куорлз и еще трое прокуроров продиктовали им 49 вопросов. Джей Секулов их записал. Подавляющая часть вопросов касалась действий, выводов и решений Трампа в отношении ключевых игроков — Флинна, Коми и Сешнса. Некоторые вопросы затрагивали Дональда-младшего, его встречу в Trump Tower с российским адвокатом и предложение передать компромат на Клинтон. Также было несколько вопросов, связанных с планами строительства недвижимости в России.