— Заходи. — командует он, и мы проходим в большой кабинет, где уже все готово. На враче надет медицинский халат с шапочкой, он держит руки в перчатках вверх пальцами.

— Раздевайтесь, усаживаетесь на стул. — говорит он с сильным акцентом. Вздрагиваю от его голоса, мне не по себе от этого гинеколога. По спине пробегает холодок, ноги подкашиваются. Я их в принципе не люблю, но этот какой-то особенно странный. Здоровый с колючими карими глазами. — А Вы подождите за дверью.

Прохожу за ширму, изрядно вспотев от волнения и не зная, что делать. Неужели я допущу, чтобы меня сейчас оплодотворили?

Думай, Алёна. Думай! Включай свои мозги.

— Я понаблюдаю отсюда. — категорично говорит Брат. — А ты раздевайся или я сам тебя раздену.

— Стесняюсь, ноги забыла побрить. А Вы что уставились? — огрызаюсь и делаю глубокий вздох. Врач смотрит на меня не мигая, прожигает взглядом. — Меня от волнения тошнит. Если не хотите, чтобы я Вам тут все заблевала, принесите воды.

Отчаянно пытаюсь выиграть себе время. Может быть под руку подвернётся какая-нибудь идея. В голове уже крутилась мысль выкрасть у него долбанный пульт, но разве это решение вопроса? У него их может быть множество, да я и не понимаю до конца, механизм работы чипа.

— Чтобы Вы не стеснялись. — Врач любезно с завидной лёгкостью одной рукой перетягивает ширму, отгораживая меня от Брата Макса. Для гинеколога мужчина очень здоровый. Меня прошибает в озноб. Сколько силы и дури в этом мужчине.

Понимаю, что если я сама не разденусь, с меня снимут все насильно. Поэтому очень медленно расстёгиваю пуговицы на блузке, снимаю ее и вешаю на вешалку. После чего стягиваю джинсы и аккуратно сложив их кладу на стул.

Нетерпеливый вздох моего тюремщика намекает, что его терпение иссякает. Поддеваю кончиками пальцев трусы, замирая и закрывая глаза. Становится стыдно и неуютно. Я снимала этот элемент одежды в присутствии только одного мужчины. Только перед ним я оказывалась абсолютно голая. И теперь мне придётся обнажиться ради него.

Сдергиваю их рывком и натягиваю медицинский халатик.

На дрожащих ногах подхожу к креслу и сажусь на него, не решаясь раздвинуть ноги. Мен колотит и тошнит.

Ко мне быстро подходит врач и располагается между ног. Нежно касается моих ног, пытаясь успокоить. От его прикосновения я дергаюсь, по внутренней части бёдер начинается растекаться тепло. Тело отзывается и расслабляется.

И в правду говорят, у некоторых врачей — волшебные руки.

— Располагайтесь удобнее. Чего я там не видел. — С последними словами он приспускает маску и одаривает меня усмешкой, при виде которой я быстро ложусь и послушно закидываю ноги, забывая дышать.

Волнение нарастает.

Ногтями царапаю кожаную обивку кресла, пытаясь не выдавать увиденного.

Это объясняет, почему моё тело реагирует на него. Оно всегда так реагирует на Макса.

Часом ранее

Левон

Бес беспристрастно проворачивает нож, лезвие которого в истекающей кровью ноге парня. Тот от боли начинает верещать как свинья, не выдерживая бесовского напора. Макс если выйдет из себя, то дороги назад нет.

— Левон, я не расслышал, что он сказал, а ты?

— Бес… Бес! Бес! Он в больницу повез ее. Не знаю в какую. Хочет ребенка ей заделать. Это все, что я знаю. Пусти!

Бес проворачивает еще.

— Больница?

— Откуда я знаю.

— У тебя осталась одна попытка. — еще круг. Парень почти отключается от боли.

— Клянусь, не знаю. Может на Ворошилова которая? У него там все завязано, отец лечится от рака. Я честно не знаю!

Макс наклоняет к его самому уху и шепотом, делая паузы между словами, говорит:

— Я помню, как ты клялся в верности, сука.

Парень беззвучно оседает на пол с открытым ртом.

— Нужно разделиться. — Бес закуривает, выходя на улицу. — Мы с Левоном поедем в больницу на метро, чтобы все проверить, прикинемся медицинским персоналом. — Ты, Кир, поезжай на электростанцию, питающую больницу. Когда я дам сигнал, вырубишь свет во всем районе. Обесточь все без возможности включения. Мы позаботимся, чтобы никто не смог включить аварийные. Коган, найди хорошую крышу, будешь снимать гостей, которые захотят нам помешать.

Без слов все соглашаются. Кир садится в машину и отъезжает, а мы втроём докуриваем по сигарете и двигаемся в сторону метро. По пути Макс заходит в магазин и покупает разные мелочи: шапки, линзы, шарфы, очки.

— Нас и в этом узнают, но все же. — Мы прямо в метро быстро меняем образы, чтобы не так бросаться в глаза. В юности нас учили, как быстро изменить внешность, голос, манеры, чтобы выдать себя за другого человека. Самое время вспомнить эти навыки.

Брату Беса удалось переманить людей. Он красиво подставил все так, будто Гроссерия стали слабыми, их интересуют дела только их семьи, а не благое дело. Но он не военный, плохой лидер и организатор, у него нет стратегического мышления и военных навыков. Пока он руководствуется помощью своего отца, Майкла, но тот болен и слаб.

Если у Вас армия профессионалов, это еще не значит, что Вы выиграете войну. Вы сможете ее выиграть, только если у Вас хорошие военачальники.

Мы с легкостью прошли внутрь больницы, которую уже перекрыли, прикинувшись Максом с помощником. У Беса тоже хорошо получается изображать Брата. Этот придурок видимо не подумал, что фишка работает в две стороны.

Больница была пуста. Только в гинекологическом отделении был врач и несколько медсестёр. Бесу слабо удавалось держать себя в руках, пальцы подрагивали, так и желая обвить шею и придушить врача.

— Лёва, проведи стандартную беседу с девушками, а я с доктором Авакяном. — командует Макс, ворот рубашки, касаясь двумя пальцами шеи. Это сигнал, что нужно вывести из строя медсестёр.

— Пройдемте, девушки. Побеседуем. — еще по пути сюда, я присмотрел открытый кабинет. Завожу их туда и усаживаю на стулья. — Итак, что Вы знаете о сегодняшнем мероприятии?

Девушки непонимающе переглядываются.

— Ну как… — говорит одна из них, спуская медицинскую маску. — У нас же операция по…

Пока она говорит, я зажимаю точку у сонной артерии у ее подруги, та просто откидывается на кресле. Девушка издаёт булькающий звук, чтобы закричать, но я выключаю и ее.

Нахожу в кабинете вату и эластичные бинты. Первую запихиваю им в рот, а затем эластичным бинтом перевязываю рот, фиксируя челюсть, чтобы они не могли издать и звука. Чтобы не брать грех на душу, проверяю, что мои старания не мешают им дышать. После чего фиксирую руки и ноги. Сложная конструкция из бинтов, напоминает бандажное подвешивание в БДСМ.