За что ты опять так со мной, Господи?!

Как ты допустил, что я занималась любовью с собственным братом?!

***

Весь оставшийся день, я избегала Иво, притворившись, что у меня ангина.

Войдя на кухню, я увидела свою знакомую – Сусанну.

Как только я вошла, Берни начал прятать фотографии. Но со мной такой фокус не пройдёт, и я ловко отобрала у него их и принялась рассматривать.

На фотографиях была большая компания молодых людей, и среди них я увидела свою маму, а парень рядом, был похож на Берни.

– Этот мальчик ты, Бернардо! – сказала я ему, но они в два голоса отнекивались и пытались убедить меня, что это просто случайная схожесть. – Я не дура, Бернардо, – сказала я и положила фотографии перед ним.

– Оставь нас, Сусанна, пожалуйста, – попросил он женщину. – Пора рассказать ей правду.

Сусанна, попрощавшись, ушла, я налила нам с Берни чаю и приготовилась слушать «правду», слишком уж много её за сегодня.

– Я был знаком с твоей мамой, – начал дворецкий. – Это было давно. Я вспомнил её, когда увидел эти фотографии.

– Вспомнил, да? И как звали её? – я не верила, что он только вспомнил её.

– Что? – напугано, переспросил он. – Не помню, это было давно, я уже не помню, правда!

– Ну, ладно-ладно, – успокоила я разволновавшегося Берни. Я не понимала, зачем он врёт. Может, конечно, он сам не знает, что он – мой дядя… – Расскажи мне о ней, пожалуйста. Хотя бы, что помнишь.

– Ну, она была красивой… – протянул Бернардо. – Похожей на тебя. С таким же курносым носом и круглым лицом. Она любила рассказывать, что станет волшебницей или богачкой, чтобы помогать беднякам. Видишь, она была такой же, как все.

– Больше ты ничего не помнишь? – спросила я и заметила, что на его глаза выступили слёзы.

– Вспомню – обязательно тебе расскажу, – сказал Берни, глядя на часы. – Ну, мне пора, Милли – работа ждёт, – сказал он напоследок, и вышел из кухни.

***

– Звонил Серхио, он уже выехал за тобой, – сказала Толстушка, присаживаясь ко мне на кровать. – Доброе утро, солнышко. Как ты сегодня?

Уже третий день я прячусь в монастыре от Доньи, от Иво и, конечно, от своего отца. Так мне легче пережить всё это. Нужно подумать и собраться с мыслями. Больше всего мне больно от того, что я снова мучаю Иво, мы столько прошли, а сейчас мне снова приходится разбивать ему сердце. Но я не могу сказать ему правду, не сейчас. Поэтому мне пришлось сказать, что у меня ангина и что мне надо подлечиться, чтобы не заразить его и всех остальных.

Неужели и, правда, эта свинья, мой отец? Он сломал мне жизнь! Отнял детство, а теперь из-за него у меня никогда больше не будет любви! Я должна была плюнуть ему в лицо. Почему я не плюнула ему в лицо?!

– Всё в порядке, Толстушка, спасибо.

– Вставай, я приготовила завтрак.

– Спасибо, не стоило. Я не хочу есть. А Падре у себя?

– Нет, он уехал к Ди Карло.

– Зачем?

– Не знаю, вроде бы там кто-то женится.

– Ладно.

Серхио приехал очень быстро, не успела я и договорить с Умником. Я объяснила ему, зачем я его позвала сюда. Мой план был ужасен, но по-другому я не могла. Мне нужно было сделать так, чтобы Иво возненавидел меня. Я рассказала Серхио, что между нами всё кончено, но не назвала причину.

– Так, ты поможешь мне? – спросила я Брюнета.

– Что я должен делать?

– Когда сюда придёт Иво, ты должен поцеловать меня.

***

– Привет, милый, я соскучилась, – сказала я, когда Иво вошёл на кухню.

Иво бросил на меня холодный взгляд и сразу же вышел.

– Как ты груб, даже не хочешь поздороваться? – догнала я его в гостиной.

– Я всё видел! – сухо сказал Иво, поворачиваясь ко мне.

– Что ты видел?! – сделала я вид, что не понимаю, о чём он говорит. – На кухне?! Да, конечно ты меня видел, ты ведь не слепой.

– Ошибаешься! Слепой. Потому что не рассмотрел твоей подлости.

– Какая муха тебя укусила?!

– Я был в монастыре и видел, как ты целовалась с адвокатом!

– Да, с Серхио, – сказала я спокойно, будто так и должно быть.

– Милагрос! – взорвался Блондин. – Ты так спокойно говоришь мне это? Я ведь хотел на тебе жениться.

– Я тоже, – ответила я невозмутимо.

– Ты слышишь себя?! – кричал он. – Ты целовалась с этим адвокатом и сейчас тебе даже не стыдно?! Может ты ещё, что с ним делала? А?!

– Ну и что в этом такого, – парировала я и ненавидела себя за это. – Сотни женатых мужчин встречаются на стороне с другими женщинами. А ты смотри, какой красавчик, я думаю, рожки тебе очень пойдут, – ответила я с дебильной улыбкой.

Иво не стал больше ничего отвечать и просто ушёл, а я так и осталась стоять в гостиной, задыхаясь от слёз.

***

Глория обиделась на меня за то, что я не говорю ей о том, что со мной случилось, но я не могу. Я попросила подруг больше не говорить об Иво, но причину я так и не объяснила. Сначала Глория решила, что я испугалась отца «доходяги», но увидев, как я страдаю, поняла, что дело не в нём.

Лина же отнеслась проще ко всему и пообещала больше не вспоминать имя на букву «И». У неё сейчас есть дела «поважнее» – Марта выходит замуж за Дамиана, которого Федерико вытащил из тюрьмы и она все свои силы тратит на то, чтобы узнать, что тот задумал, ведь не спроста он сразу после тюрьмы сделал Марте предложение, наверняка, у него есть новый коварный план.

Сегодняшний день я посвятила тому, что навестила Флоренсию, чтобы сказать, что Иво любит её и нуждается в поддержке, а так же сообщила Луисе, чтобы та тоже не волновалась за судьбу своего сына, ведь Я жизнь ему не испорчу точно! Хоть Луиса и не поверила в то, что я оставила Иво и ничего не попросила взамен, она всё же обрадовалась моему заявлению. На её лице даже промелькнуло подобие улыбки.

В коридоре я столкнулась с Иво. Опустив глаза, я надеялась пройти мимо, но он перегородил мне дорогу.

– У меня только один вопрос – Почему? Почему ты поцеловала Косту? – спросил Блондин, глядя на меня своими голубыми, до безумия красивыми глазами.

– Потому, что он мне нравится, – соврала я. – А что? Мне запрещено целоваться? – спросила я невинно.

Честно говоря, мне уже надоело играть дурочку, а от взгляда Иво и вовсе хотелось провалиться под землю. Он смотрел на меня так, словно я – самый злейший враг и предатель, хотя так оно сейчас и есть. Но пусть лучше так, чем он узнает, что он – мой брат. Достаточно того, что страдаю я. Такой же боли я не желаю никому больше.