Толпа слушал внимательно, народу было много, несколько тысяч человек и отступник переживал, что не все могут воспринимать его речь. Больше всего, он боялся неуправляемой реакции. Если люди сорвутся и побегут штурмовать здание, то свержение власти может превратиться в обыкновенную расправу, а сейчас этого совсем было не нужно.

– Все, что требуется, – продолжал он, – это собрать совет и переизбрать главу Департамента. Дальше мы пересмотрим всю структуру правления и создадим новую, которая будет нести ответ перед жителями за все свои действия.

Раздался далекий удар. Фонари, вывески, свет в окнах, все погасло. Наступила полутьма, создаваемая длинными вечерними тенями, отбрасываемыми высотками Урбо. Погас не только свет, остановилось все оборудование, подчиненное сети Эсте. Наступила тишина. Повеяло холодом. Единственным источником света осталось заходящее «солнце». Спустя несколько мгновений, послышались возгласы. Людьми овладела тревога. Подобного инцидента на корабле не случалось ни разу.

– Всем сохранять спокойствие! – объявил Джон. – Это запускаются двигатели Эсте. Сегодня корабль продолжит свой полет! Мы изменим порядок, пересмотрим законы и отправимся, наконец, дальше, нормальным здоровым обществом, способным самостоятельно принимать решения…

В этот момент, из окон, верхнего этажа здания Департамента, выпало тело и полетело вниз, сопровождаемое сверкающими в лучах заходящего «солнца» осколками стекла. Тело скрылось за ограждением и глухо ударилось о мостовую. Толпа ахнула.

– Власть свергнута. Не требуется никакой расправы, никаких смертей. Мы уже победили. Мы просто идем внутрь и выводим тех, кто не заслуживает права управлять жизнью на корабле.

Освещение вдруг включилось. Вывески ожили, загудели теплообменники, заработала вентиляционная система.

Почувствовался явный толчок. Сила тяжести начала смещаться в сторону кормы, незакрепленные предметы поползли по полу. Стало трудно держаться на ногах, многие попадали. «Солнце» резко уползло в район индустриальной зоны, осветив отсеки не видавшие света более сотни лет, затем, засияв несколько ярче, плавно вернулось на прежнее место. Его светимость как будто увеличилась, а сам источник опустился ниже к поверхности Эсте. Упавшая температура, начала выравниваться.

Толпа загудела. Сначала тревожно, потом испуг сменился восторгом и перешел во всеобщее ликование.

Риган невольно бросил взгляд в сторону глыбы. Камень, окруженный облаком обломков, отдалялся от корабля, постепенно уменьшаясь в размерах. В том же районе стал четко различаться светящийся след, оставляемый заработавшими двигателями Эсте.

Скорость возрастала в геометрической прогрессии, но стабилизаторы, включившись в работу, компенсировали ускорение, сводя к минимуму возникающие перегрузки. Вскоре ощущение движения пропало совсем, но корабль двигался, и двигался уверенно. Он вибрировал, гудел, в нем чувствовалось стремление, он жил.

– Вперед! – крикнул Риган. – Завершим дело!

Люди двинулись в сторону башни.

* * *

Элина сидела за столиком небольшой кафешки, на окраине Урбо. В ее глазах не было страха, не было печали, грусти, сожаления, вообще ничего, что могло отражать ее теперешнее положение. Зато исчезли высокомерность и презрение, которые Томас часто мог наблюдать в ее взгляде, и которые она быстро и умело прятала от него.

Благодаря стараниям Ригана, возглавлявшего теперь совет Эсте, Ламанг получила свободу. Она отдала приказ о прекращении сопротивления, едва люди вошли в здание Департамента, потому и оказалась в «плюсе». Это было мудрым решением с ее стороны, хотя немного и попахивало холодным расчетом, правда, непонятно на что направленным. Сейчас Элина все еще пребывала в растерянности, больше от того, что не знала куда податься и что делать дальше.

Томас сидел напротив нее, за тем же столиком, и никак не мог избавиться от легкой триумфальной улыбки. Он понимал, что, не смотря на столь благополучный исход, эта женщина представляет серьезную опасность для общества, даже после того, как цербо был изолирован от внешней сети, но чувство победы переполняло охотника, не находя выхода.

– Что будешь делать дальше? – спросила Ламанг, отпив кофе из чашки.

– Не представляю даже, – ответил Паскаль. – Займусь политикой…

– Политикой? – усмехнулась она.

– Ну, да, – пожал плечами охотник.

– Справишься?

– Ты ведь мне поможешь.

Она не ответила. Но, Том знал, что она будет сотрудничать. Обязательно будет, не потому, что ей некуда было деваться или она могла надеяться на какое-то чудесное восстановление собственного «статуса кво». Нет, причины ему были неизвестны, но в этот момент он «видел» ее насквозь, «слышал» ее мысли, знал о ее чувствах и готовности пойти навстречу.

Сейчас Ламанг была человеком, обычным смертным существом, отягощенным знаниями истории всего человечества, всех его ошибок и промахов, всех его удач и побед. Она знала обо всем, и она была слишком ценна для людей.

Еще Паскаль «видел» цербо, чувствовал его спокойствие и решительность. Искусственный разум потерял былую свободу, но, даже будучи в «клетке», продолжал рыться в собственном коде, ища лазейки. Он боролся за собственную «жизнь» и ни что не могло остановить его.

Риган «погряз» в политике. Бывший отступник почему-то решил, что именно он займет место Ламанг. Но все должны будут решить выборы сначала Совета, а уж потом и главы Департамента. Впрочем, Томас был не против, если Джон «встанет у руля». Не потому, что Риган обладал какими-то особыми талантами, а потому, что из всех сотрудников Департамента, он точно, на все сто процентов, был обычным человеком. Он знал не понаслышке, что такое ЦЕРБО и на что оно способно. Джон пообещал, что как только все образуется, то непременно учредит службу по полной ликвидации искусственного разума. Оставлять хранителя на корабле было слишком опасно. Ведь, если когда-нибудь, эта «дрянь» вновь вырвется в физический мир и обретет власть, то уже оставит пассажиров Эсте в катастрофическом меньшинстве.

Конец

2015 г.