litbaza книги онлайнНаучная фантастикаЭкипаж Меконга - Евгений Львович Войскунский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 167
Перейти на страницу:
Москву по делам Транскаспийского. Вчера весь день провели в управлении по строительству трубопроводов. Теперь они ехали в Институт поверхности, один из новых академических институтов.

Шершавые стволы раздвинулись, зимнее солнце брызнуло в окна, и в автобусе сразу стало уютно.

— Приехали, — сказал Привалов, складывая газету.

Они вышли из автобуса. Голубой морозный полдень. Тишина и острый запах хвои. Покалывает в ноздрях. Весело хрустит под ногами снег.

На Привалове теплое пальто с меховым воротником и высокая генеральская папаха. Снаряжение Николая куда легче: демисезонное пальто и шляпа.

— Вам не холодно, Коля?

— Нисколько. — Николай косится на приваловскую каракулевую башню: — А вам не тяжело?

— Жарковато, — признается Привалов и поправляет папаху. — Жена заставила надеть. Конечно, из самых лучших побуждений…

Хруп, хруп! — похрустывает снег под ногами.

— Даже странно, — говорит Николай, — шестнадцать градусов мороза, а у меня перчатки в кармане лежат: нет надобности.

— Сейчас жесткость погоды здесь меньше, чем у нас, — замечает Привалов.

— Жесткость погоды?

— Да. Градусы мороза плюс удвоенная скорость ветра.

— Не знал, — говорит Николай. И тут же принимается подсчитывать: — Шестнадцать градусов без ветра, значит, жесткость — шестнадцать единиц. А у нас зимой не бывает ниже пяти градусов, зато ветер — скажем, четырнадцать метров. Значит, жесткость — тридцать три!.. Теперь понятно, почему я не мерзну в Москве.

— И почему москвичи мерзнут у нас, — добавляет Привалов.

Они проходят широкую вырубку, где разместился жилой городок института. Белые двухэтажные коттеджи на зеленом фоне леса — красиво! Неизбежные кресты телевизионных антенн. Дальше лесная полоса, за ней другая вырубка — коммунальная зона. Клуб, магазины, школа, ателье… Еще полоска леса — и вот перед ними широкий проспект лабораторий и производственных корпусов.

— Здорово! — восхищается Николай. — Вот это размах!

— Видите круглое здание? — показывает Привалов. — Там, наверное, ускоритель заряженных частиц. Какой-нибудь бетатрон.

По тропинке, протоптанной в глубоком снегу, они идут к небольшому двухэтажному дому. Войдя в вестибюль, Борис Иванович поскорее стягивает с головы папаху и вытирает платком лоб и затылок.

Зеленая дорожка коридора. Номерки и таблички на дверях. Привалов и Николай вдруг останавливаются: из-за толстой обитой двери со световой вывеской «Не шуметь!» приглушенно доносятся музыка и пение. Они вяжутся со строгой обстановкой Института поверхности не лучше, чем мычание коровы с симфоническим оркестром.

Бренчит гитара. Басовые струны щелкают по медяшкам ладов, и под лихой топот подошв молодой голос задорно выводит:

Порошок в кармане носишь, отравить хоти́шь меня, Паровоз в кармане носишь, задавить хоти́шь меня…

Николай и Привалов переглядываются: Юрин голос… Сверточек ферромагнитной ленты со звукозаписью «обстановки эксперимента» уже попал сюда…

В институте предупреждены о приезде Привалова и Николая. Их ведут в большую комнату без окон. Ее стены сплошь уставлены пультами и панелями приборов. В потолке — широкий овальный световой люк. Голубой глаз неба…

Из-за стола навстречу инженерам поднимается сухощавый человек в черном костюме. У него высокие скулы, резко очерченный нос, аккуратный пробор. Николай осторожно пожимает ему руку, запинаясь, называет свою фамилию. Он чувствует себя стесненно: перед ним — ученый с мировым именем.

— Садитесь, товарищи. — Коротким жестом ученый указывает на кресла. — Рад познакомиться с вами. Сейчас подойдут сотрудники и расскажут, что мы тут делаем с вашей музыкой.

Николаю очень хочется провалиться сквозь землю. Вечные Юркины выходки! Полно на свете приличных песен — так нет же, выбирает самую идиотскую! Ему-то, Юрке, хорошо сейчас: он не видит, как вежливо улыбается один из ведущих физиков страны.

— Признаться, если бы не личное свидетельство Бахтияра Халиловича, мы бы не поверили, — продолжает ученый. — Ваш отчет вполне обстоятелен, но мы с интересом послушаем живой рассказ. — Он смотрит на Николая: — Кажется, вы участвовали в опыте с начала до конца?

— Да. — Николай встает.

— Сидите, пожалуйста. Это вы придумали схему установки?

— Мне принадлежит только идея использования поверхности Мёбиуса…

— Как вы к ней пришли?

— Меня навела на мысль рукопись Матвеева. Если помните, Григорий Маркович, он там описывает какую-то «сукрутину»…

— «Сукрутина в две четверти». Помню, — говорит ученый. — Мы тоже заинтересовались этим местом… Как ваше имя-отчество?

— Николай Сергеевич.

— Молодцом, Николай Сергеевич! Превосходная идея.

Николай польщен. На лице его сама собой появляется неприлично широкая улыбка — от уха до уха. С трудом согнав ее, он говорит торопливо:

— Схему установки нам помогли разработать специалисты по автоматике на основе предложения инженера Костюкова. Он же пел. Понимаете, Григорий Маркович, эта песенка… то есть получилось такое стечение обстоятельств…

— Не смущайтесь. — Ученый дружелюбно смотрит на Николая. — В вашем возрасте и я певал «Сербияночку». А про стечение обстоятельств нам известно. Вы поступили правильно: пока проблема не решена, лучше, чтобы о ней поменьше говорили. Во избежание нелепых толкований. Помните статью о «чуде в Бабьегородском переулке»? Неправильно истолковали коэффициент полезного действия и расписали в газете, что, дескать, на заводе кондиционеров создана установка с к.п.д. больше ста процентов… Ваша-то установка не в переулке ли была? — спрашивает он вдруг.

— В переулке, — немного растерянно

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 167
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?