7. Терпение и стойкость, способность выжить, выкрутиться в любых условиях. С этими качествами взаимосвязаны другие – талант и изобретательность, чувство юмора, помогающее переносить лишения. По мнению философов, способность к адаптации – это одно из главных проявлений ума. Многовековой опыт перемешивания и сосуществования с другими народами вырабатывал в русских терпимость, примирительное отношение к другим народам. Правда, в последнее время в связи с наплывом мигрантов толерантности не всем хватает.

8. Правило ближнего круга (закон кумовства), клановость. Отсюда наша взаимопомощь и выручка, надежда только на себя и своих близких, подозрительность и недоверие к чужим, ко всем, кто не входит в наш ближний круг.

9. Фатализм и пофигизм, надежда на авось. Одна из самых прочных и самых проблемных черт нашего менталитета связана с верой в судьбу, в чудеса. Мы убеждены в том, что «от нас все равно ничего не зависит». Нам свойственна недооценка личных прав и свобод. Русских издавна упрекали в «обломовщине», в лени, но дело не в этом, а в недостатке личной ответственности, стремлении переложить ее на государство и общество. «Моя хата с краю» – наша привычная позиция. Захламлен мой подъезд? Кто-нибудь уберет. Вместе с тем русские надеются на быстрое решение жизненных проблем, привыкли к авралам и способны к сверхнапряжению в критических ситуациях.

10. Своеобразное отношение к власти, к государству, к политике. Хотя в России масса людей недовольна существующим положением вещей, правящая партия и президент в течение многих лет сохраняют лидирующее положение. Поэтому русских нередко упрекают в консерватизме, в рабской покорности по отношению к власти. В этом проявляется непонимание подлинного отношения русских к государству.

В этом отношении немало парадоксов. На протяжении веков в России не раз выявлялась необходимость сильного государства. Для нас стабильность и порядок дороже, чем демократия, личные права и свободы. Погоня за стабильностью не раз приводила к кризисам и хаосу. Нахлебавшись катастроф, русские машут на все рукой – только бы не было войны! Русские издавна воспринимают государство как неизбежное зло, стремятся жить независимо от государства и его законов: вы – сами по себе, а мы – сами по себе. Долго сохраняется надежда только на первое лицо: батюшку-царя, генсека или президента. Впрочем, и эта вера не безгранична – нам свойственны колебания от прощения, смирения и терпения до беспощадного бунта. Стремление к воле, к независимости от государства – извечная русская черта. Например, в Сети некоторые молодые люди выражают мечту махнуть куда-нибудь на Бали или в Гоа, ни от кого не зависеть, зарабатывать в Интернете и нежиться на пляже.

«Сегодняшние россияне живут заботами о семье, о детях, о здоровье и интересной работе, то есть они живут «простыми радостями бытия», не заносясь в облака, но и не впадая в «муравьиные» хлопоты», – отмечает Алла Сергеева. Некоторые возмущаются: «Кругом коррупция! Нами правят воры!» Но на выборы они не ходят. Для нас характерна политическая пассивность, нежелание участвовать в выборах. Политикой мы не интересуемся. Представителей оппозиции, каждого, кто «рвется к власти», русские подозревают в обмане – он просто стремится набить себе карман.

Отсутствие реальной политической конкуренции связано с нашей низкой способностью к самоорганизации. Она поразительным образом проявляется на всех уровнях, а не только на выборах парламента и президента или в политических партиях. И в жилищном кооперативе, и в своем садоводстве люди сталкиваются с одной и той же ситуацией: отчетно-выборные собрания проводятся нерегулярно, да и приходить на собрания у большинства нет желания. Попавший в кресло председателя много лет остается на своем посту, и близкие к нему люди уверяют всех, что ему нет замены. В русском национальном характере явно заложено противоречие. Русские – не рабы, а, напротив, скорее анархисты. Для нас характерны, с одной стороны, анархизм, тяга к воле, нежелание подчиняться никаким правилам и законам, глубокое недоверие к государству и чиновникам. С другой стороны – привычка к авторитаризму, к несменяемости власти абсолютно на всех уровнях – от маленького трудового коллектива до всей страны.

Но в этом отношении заметны изменения к лучшему. Появляются волонтерские движения и объединение людей благодаря Интернету, что свидетельствует о зарождении гражданского общества. Уровень нашей жизни, судьба России сильнейшим образом зависит от нашего менталитета.

Есть ли у русских какие-то особенные черты, отличающие их от всех других народов? – спрашивает читатель. Вы предвосхитили мой вопрос: «А как полагаете вы сами?» Это вопрос трудный: чтобы ответить на него достоверно, нужно знать все другие народы не хуже, чем свой собственный. Не претендуя на это, я назову несколько таких черт. Если они у других народов и проявляются, то, во всяком случае, редко. Это прежде всего поразительная отходчивость, умение прощать своих врагов. Непредсказуемость. Способность к тесному сплочению в критических условиях и вообще умение при таких условиях адаптироваться. То есть не умение жить, а умение выживать, выкрутиться. Удивительная раздвоенность, двоемыслие. Уверенность в том, что все правила и законы существуют для остальных. За их нарушение государство должно наказывать – чем строже, тем лучше. А уж я-то сам разберусь, какие законы мне надо выполнять. Редкое терпение, пофигизм и политическая пассивность.

В то же время многие черты русских, отдельно взятые, можно обнаружить и у других народов. Наш менталитет ближе всего к европейскому, к народам Северной и Восточной Европы, но включает в себя и азиатские черты. Из западных европейцев нас по темпераменту, эмоциональности и общительности обычно сравнивают с итальянцами, но их считают более веселыми. Итальянцев называют «комической версией русских», а русских – «трагической версией итальянцев». Итальянцы даже более открыты, чем русские. Один украинец, живущий в Италии, рассказал В. Познеру, что ему не хватало на машину 15 тысяч евро. Его друзья, русские и украинцы, одолжить ему деньги отказались. А знакомый итальянец, случайно встретивший его на улице, узнав о его проблеме, сразу же достал чековую книжку и выписал эту сумму. «Итальянцам свойствен порыв», – заключает Познер. Он полагает, что по колебаниям от восторга до депрессии и тяге к спиртному на русских больше всего похожи ирландцы.

«Разве итальянцы и греки не отличаются душевностью, добродушием и гостеприимством? А уступят ли нам американцы в умении заехать обидчику в морду?» – восклицает журналист В. Костиков. На мой взгляд, американцы еще больше нас склонны к мессианству. По открытости, способности легко заговорить с незнакомым человеком на улице нам не уступают грузины. Стойкость в войнах и пристрастие к черному юмору проявляются у черногорцев. В португальских песнях «фаду» звучит тоска, похожая на русскую. В Лиссабоне есть улица Saudade, и это слово означает тоску, ностальгию – по океанским просторам, по тем, кто не вернется к родным берегам, а может быть, по утраченной империи.

По мнению Татьяны Толстой, три важнейшие черты русского народа – удаль, долготерпение и авось. Мы привыкли гордиться русской удалью. Недавно наш человек занял первое место по танцам в невесомости. А сколько у нас зацепе-ров, любителей экскурсий по крышам и прочего экстрима! Недавно в Доминиканской Республике разбилась о столб насмерть 35-летняя русская женщина. Она на полном ходу высунулась полуголой из автомобиля, чтобы сфотографироваться. Говорят, что ей могут присудить премию Дарвина – за самую нелепую смерть. Но такую премию за десяток лет до нее получил посмертно лихой 30-летний поляк Кшиштоф Азнинский. Перед свадьбой он с друзьями крепко напился, они разделись догола и бегали друг за другом, пока под руки не попалась бензопила. Друг Кшиштофа крикнул: «А я вот как могу!» – и отхватил себе ступню. Кшиштоф вырвал у него пилу и с криком: «А так слабо́?» – отпилил себе голову. Это ли не предельная удаль?