Однако умер он рано и при несчастливых обстоятельствах, так что ни он сам, ни его работы практически не известны. Как я и говорил, о нем имеются упоминания как в хрониках того периода, так и в недавних летописях, но годы и имена разнятся, поэтому трудно докопаться до правды. Однако у нас есть доказательства, подробно изложенные в этих документах, и будущим историкам волей-неволей придется изучить это дело.

— То есть свиток представляет собой весьма ценный исторический документ?!

— Нет, он не просто ценный… Но вернемся к нашей истории. Итак, этот молодой У Циньсю, сдавший государственные экзамены, целых шесть лет путешествовал и рисовал по приказу императора. И вот, спустя долгое время, в четырнадцатом году эры Тяньбао, вернулся он в столицу Чанъань и представил свои работы Сыну Неба, который остался крайне ими доволен и тут же одарил художника высочайшими почестями и сосватал ему в жены барышню Дай. Кроме того, император пожаловал У Циньсю небольшой дом с красивым садом, по размеру как раз достаточный для спокойной жизни без посторонних, и наделил его всяческими благами. И первое время жили новобрачные как в сказке. Но только успели У Циньсю с женой свить свое гнездышко, как настала, так сказать, увертюра к падению великой династии Тан — повсюду в Поднебесной стали появляться дурные предзнаменования и ростки будущей смуты. Но сам Сюань-цзун не верил предостережениям, обвинял преданных слуг в том, что они портят императору настроение, и даже казнил некоторых. Видя эту несправедливость, расстроился У Циньсю и решил мастерством своей кисти избавить императора от заблуждений и вернуть мир и спокойствие всему государству. Открыв сердце супруге, госпоже Дай, он спросил, готова ли та пожертвовать жизнью ради мира и покоя в Поднебесной, и добавил, что сам погибнет после нее. И госпожа Дай ответила, что ради любимого с радостью сделает все что нужно.

— Как восхитительно!

— Чистый китайский стиль. Затем У Циньсю нанял под большим секретом плотников и штукатуров, чтобы они выстроили в горах, подальше от столицы, хижину, точнее, мастерскую. И вскоре была готова причудливая постройка с окнами под крышей, чтобы никто не мог заглянуть в нее и увидеть, что творится внутри. В центре стояло застеленное белым покрывалом ложе. Подготовив достаточно дров и провианта для долгой осады, а также защиту от холода и от мух, У Циньсю тайком перебрался туда вместе с супругой. И вот однажды, в одиннадцатую луну, супруги дали клятву, что встретятся на том свете, выпили на прощание, и госпожа Дай, вдоволь наплакавшись и освежив лицо косметикой после ритуального омовения, накинула на себя белые одежды и в дыму благовоний легла на ложе, а У Циньсю накинулся на нее и задушил. Затем он раздел тело, аккуратно разложил его, разбросал благовония и цветы, сжег амулеты для изгнания злых духов, развернул свиток, подготовил краски и приступил к труду всей своей жизни.

— О, как удивительно! Совсем не та история, что о происхождении храма…

— У Циньсю собирался рисовать тело своей жены каждые десять дней, пока от трупа не останутся одни белые кости, и, сделав около двух десятков рисунков, вручить их императору Сюань-цзуну, чтобы тот, благодаря силе искусства, ощутил бренность и быстротечность человеческой жизни и содрогнулся от ужаса. Но в то время не существовало никаких противопаразитарных средств, и, несмотря на зиму, труп разлагался так быстро, что У Циньсю не успевал закончить картину, как тело меняло свой облик. Не сумел он завершить и половины задуманного, как остались только волосы и кости. Наука тогда была в зачаточном состоянии, и, видимо, он рассчитывал, что на воздухе труп будет разлагаться с той же скоростью, как и в земле. Невероятной выдержки человек, конечно…

— Может, все из-за отопления? Ведь в хижине было тепло…

— Не исключено. Уж о системе охлаждения он явно не позаботился, к тому же при температуре ниже нуля краски-то замерзли бы! Но, как бы то ни было, У Циньсю, чья верность императору достигла фанатичных масштабов, не ожидал, что из-за его просчета все пойдет прахом, и оказался ошарашен… Вложить столько сил в работу, пожертвовать своей молодой женой — и потерпеть сокрушительное поражение! Тут, само собой, впору вопить от горя! Наконец он решил: я снова проигнорирую человеческую мораль ради Поднебесной! Влекомый безысходным, отчаянным желанием увидеть труп, он бродил по соседним деревням, искал красивых женщин, пытался с ними сблизиться и обещал нарисовать их, а потом заманивал в горы и убивал, после чего несчастные становились его моделями.

— Ох… По-настоящему роковая верность императору и родине!

— Да… У японцев такой настойчивости не бывает… И обликом У Циньсю сделался страшен. Щеки впали, нос заострился, а глаза стали блестеть, как у демона. Волосы взъерошенные, одежда грязная, сам — кожа да кости, короче, страшный как смерть! В общем, все женщины, кого он хватал за рукав, в страхе убегали куда подальше. Так продолжалось из месяца в месяц. За это время исходил он и ближние, и дальние селения, но слухи успели распространиться по всей округе, и куда бы он ни пришел, отовсюду его выгоняли. Однако, к счастью У Циньсю, о домике в горах никто не догадывался, поэтому он спокойно жил там, избегая расправы. Но, несмотря на преграды, возникающие на пути У Циньсю, желание его послужить на благо отчизне не только не пропало, а, напротив, лишь укрепилось. Наконец получил он прозвище Распутный Отшельник — как Синяя Борода на Западе.

— Распутный Отшельник… жаль, что его так прозвали…

— Поверь, ему было на это плевать. У Циньсю лишь изменил тактику: теперь он планировал отыскивать свежие могилы девушек и женщин и под покровом ночи уволакивать тела к себе в горы. Но, как говорят в народе, покойника унести — троих надо. Труп — особенно тот, что начал разлагаться, — не имеет устойчивого центра тяжести и нести его на спине трудно. У Циньсю старался изо всех сил, но руки у него были слабые, ведь ничего тяжелее кисти он отродясь не держал. Поэтому аккуратно нести труп у него никак не получалось: то здесь уронит, то там запыхавшись остановится, чтобы перехватить получше. И вот однажды на рассвете крестьяне заметили его в лучах утреннего солнца. До них давно доходили слухи о Распутном Отшельнике, поэтому, нисколечко не удивившись, они закричали: «Злодей! Развратник!» — и ринулись в погоню. Тогда наш Распутный Отшельник бросил тело и был таков. Несколько следующих дней, несмотря на весеннее тепло, его словно пронизывал холод трупа, и даже когда У Циньсю разводил огонь в хижине, у него зуб на зуб не попадал.

— Удивительно,