Белецкий не успел предпринять никаких решительных мер в связи с сообщениями Вебера и Пьера, кроме перенесения центра расследования из-за границы в Россию. Увидев серьезную силу в новом председателе Совмина Б. В. Штюрмере, Белецкий вступил в противоборство с министром внутренних дел Хвостовым, который вел борьбу против главы правительства и его покровителя – Распутина[1025]. Однако Степан Петрович потерпел фиаско и в середине февраля 1916 г. получил отставку с поста товарища министра. Генерал Глобачев писал: «Вся беда была в том, что он слишком широко раскидывал сети интриг и невольно сам запутывался в них. Много способствовало этому и то, что он, как и Хвостов, пользовался иногда людьми совершенно беспринципными, которые его предавали»[1026]. Но жандармы его любили за заботу о чинах корпуса и в личной переписке сожалели об уходе[1027]. А 14 февраля в отставку был отправлен директор департамента полиции Кафафов.

Это было связано с тем, что он по соглашению с Белецким не руководил политической работой департамента, а также не распоряжался суммами департамента полиции, передав всю эту работу Белецкому, но являлся скорее техническим руководитель ряда делопроизводств[1028]. С уходом «всесильного Степана» понадобился полноценный директор департамента.

Найти адекватную замену такой величине, как Белецкий, было довольно сложно. По протекции Хвостова должность директора департамента полиции с правами товарища министра внутренних дел занял генерал-майор корпуса жандармов Евгений Константинович Климович. Он не был назначен товарищем министра одновременно с занятием кресла директора ДП МВД, как того хотел Хвостов, только потому, что «государь сказал, что он не желает, чтобы было всесильное политическое министерство»[1029]. Это говорит не столько об определенной доле недоверия Николая II к деятельности политической полиции, сколько о нежелании раздражать думскую оппозицию назначением товарищем министра одиозного жандарма. Однако сама практика политического сыска в тяжелых условиях войны и нестабильности политического режима требовала соединить руководство общей и политической полицией в одних руках. Сначала Климович отказывался от должности директора департамента[1030], и только после того как были согласованы условия его назначения – сохранение высокого жалования и перевод в Сенат после оставления поста директора департамента полиции – согласился[1031].

Климович был известной фигурой в политическом сыске: выдвиженец С. В. Зубатова[1032], начальник Виленского охранного отделения, в разгар первой русской революции 1905 г. он исполнял обязанности виленского обер-полицмейстера, а позднее, с января 1906 г. по апрель 1907 г., руководил Московским охранным отделением. В 1908–1909 гг. был начальником особого отдела департамента полиции, дважды занимал должность московского градоначальника (в 1907–1908 и 1915 гг.). Такую характеристику Климовичу дал В. А. Маклаков в письме Б. А. Бахметеву: «Челноков (московский городской голова и видный либерал. – В. Х.-Г.) не раз отзывался мне о Климовиче с большой похвалой. Он наш враг, говорил он, но дельный, энергичный, не берущий взяток, вполне лояльный по отношению к своим политическим противникам»[1033].

Климович проявил себя еще в Вильно: чиновники департамента полиции отмечали в своем докладе правильное пониманием задач розыска, значительные способности, любовь к делу и корректность приемов, предрекая ему большое карьерное будущее в сыске[1034]. Во время службы в Литве на него было совершено покушение: он был серьезно ранен в ногу, из-за чего хромал до конца дней. Жандармский полковник А. П. Мартынов так оценивал его работу во главе Московского охранного отделения: «Евгений Константинович большой службист, днюет и ночует в отделении, других интересов и склонностей или слабостей у него нет; очень ценит, если служащие отделения сидят по своим кабинетам до поздней ночи (вернее, до раннего утра) и всегда «под рукой» на случай вызова в кабинет начальника… Е. К. Климович выбрал путь быстрых шумных успехов»[1035].

Это был не только практик, но и аналитик политического сыска. В 1909 г. он выпустил более чем 500-страничный обзор революционного движения. За недолгое руководство Особым отделом департамента полиции ему удалось профессионально организовать работу по политическим партиям и организациям в губерниях и крупных городах[1036]. Даже Джунковский, недолюбливавший большинство работавших с секретной агентурой чинов сыска, давал ему более чем лестную характеристику: «Климович представлял собой выдающегося по уму администратора. Отлично знал секретно-агентурное и розыскное полицейское дело, это был честный человек и отличный семьянин, благодаря чему был человеком нравственным. В то же время это был большой ловкач, не без хитрости и себе на уме, карьерист, но не в ущерб делу»[1037].

Назначение Климовича А. Н. Хвостов проводил через своего родственника, министра юстиции А. А. Хвостова. В письме ему от 13 февраля 1916 г. он писал: «Назначенный в Москву тотчас после погрома генерал Климович за время пребывания в Москве быстро достиг успокоения твердыми и разумными мерами и завоевал определенное авторитетное положение среди высших военных властей Москвы и среди всех слоев общества, как умеренных, так и оппозиционных»[1038]. 24 февраля А. А. Хвостов доложил кандидатуру Климовича Николаю II и получил на его назначение полное одобрение. Правые круги частично приветствовали кадровую перестановку. Право ориентированный чиновник МВД Н. Д. Тальберг писал в частном письме черниговскому вице-губернатору Д. Н. Матвееву: «Директором департамента полиции будет московский градоначальник Климович. Это очень удачное назначение. Человек испытанный, пострадавший от революции и очень порядочный»[1039]. Издатель и публицист, член президиума Совета монархических совещаний Н. П. Тихменев, близкий товарищ Белецкого, характеризовал генерала в письме к руководителю одесского Союза русских людей Н. Н. Родзевичу как человека энергичного, правых взглядов, склонного серьезно смотреть на свой долг борьбы с «освободительством»[1040].