– Не сомневайся, люди проверенные! С их помощью мы, жители Тавеля, посчитались с немецким комендантом и теперь всем селом просимся в партизанский отряд.

Назначенный ко мне комиссаром Андрей Сермуль хохотнул:

– Командир! Ты ведь тоже в немецкой униформе!

– Она у меня трофейная! Папаха с красной лентой и автомат – нашенские! Партизанские! – отрезал я.

Гаврилов так и оставался командиром взвода, я его называл добровольческим взводом. К октябрю 1943 года у меня в отряд пришли жители деревень Тавель, Пойляры, Константиновка, Эки-Таш, немного из Биюк-Янкой, Текунда и ребята из Симферополя. Это была в основном молодежь, до 21, но были люди и 30 лет, и до 40–45 лет. Собрал я всех на поляне и сказал:

– Товарищи! Я знаю о вашей группе от лесника Михаила, наслышан и о группах Сергея Руссо и Щеглова, о ваших дерзких набегах на немецкие патрули. Пусть у вас и небольшой опыт, зато есть жажда мщения и благородная ярость, без которых невозможно стать партизаном. Когда-то и мы начинали без учителей и, не имея никакого опыта партизанской войны, научились громить фашистов.

Вкратце рассказал о себе, после чего пошла моя борьба уже в роли командира отряда. Так как отряд практически весь состоял из новичков, пришлось и военному делу обучать, и лесные премудрости втолковывать. За все время, что я был командиром отряда, у меня погибло 18 человек. И в том вины моей нет, хотя от командира, конечно, многое зависит. За годы, проведенные в лесу, мы с Андреем, конечно, многому подучились и в том, как себя немец или румын поведет в той или иной ситуации, уже разбирались. Главное для командира: вовремя дать команду отойти, и пусть лупят минометами по пустому участку, а затем так же стремительно назад вернуться да ударить оттуда, откуда не ждут. Важно и уметь выстоять, когда так хочется отступить, уйти.

К концу октября 1943 года 6-й партизанский отряд в составе 4-й бригады Южного соединения был полностью сформирован в составе трех взводов: Тавельского, Константиновского и из перешедших к партизанам бывших немецких подручных, общая численность 384 человека. Жители деревень Тавель, Константиновка и других полностью ушли в лес под защиту нашего отряда, стали называться «гражданским лагерем». В этом лагере насчитывалось более 1200 человек женщин, детей и стариков. Их жизнь нам удалось, пусть и с трудом, но сохранить до освобождения Крыма. Однако охрана мирного «гражданского лагеря» в значительной мере связывала боевые действия отряда. Мы были лишены возможности широкого маневра, так как у нас за спиной постоянно были мирные семьи из «гражданского лагеря». Наш отряд в основном действовал в Симферопольском районе, и партизаны своими жизнями сохранили жизнь мирного населения.

Даже приход мирных жителей в лес был совсем не таким простым делом, как может сперва показаться. Когда мне доложили, что к нам идет деревня Константиновка, я со своим ординарцем прискакал туда, но в воздухе появился самолет-разведчик «Фокке-Вульф», или «рама». Я сразу сообразил, что через 7–9 минут будут «Юнкерсы-87». Тогда я кричу всем:

– В лес, ложиться и не шевелиться!

И точно, через небольшой промежуток времени прилетели «Юнкерсы-87», а если они прилетали куда-то, то, так как посадка без бомб им не положена, они куда попало бросали бомбы и улетали. Наш отряд постоянно организовывал вылазки, мы очень активные были, нападали на блокпосты, колонны, подрывали поезда, за что командиров отрядов и соединений Федоренко, Вахтина, Кузнецова, Македонского, Грузинова и меня представили к званию Героя Советского Союза, но из этого ничего не получилось. Если бы документы попали к Калинину, все было бы в порядке, а так они попали к Кагановичу, который выразился так:

– Нужно было воспитывать татар, а не воевать против них! – Разорвал представление и выбросил в корзину! К концу 1943 года инициатива в основном перешла к партизанам. Во время прочесов немцы все больше, опасаясь больших потерь, стали использовать самых разных добровольцев. Мы сталкивались с кубанскими казаками, которые пьяные шли на нас, в немецких шинелях и в белых шапках. Матерятся, кричат нам: «Сдавайтесь! Вы подонки!» Ну мы им дали прикурить: у меня там стояло три «максима» в засаде – мы половину перестреляли, остальные сбежали. Немцы начали пытаться засылать ко мне диверсантов и однажды одного такого прислали, но мы его быстренько разоблачили. Он пришел, все вроде нормально, но ничего толком не рассказывал, а больше отмалчивался. Я всегда делал так – отправлял на кухню и приставлял человека, чтобы он смотрел за ним. Оказалось, что этот парень выходил, приходил на определенное место и, видимо, оставлял там какие-то сведения. В конечном счете мы его арестовали, он признался, и его перед строем расстреляли.

Начался 1944 год… 4-й год тяжелой, изнурительной войны. Прошло время побед и уверенности. «Быстрая война» в России для немцев не получилась, в Центральной России теснили врага, на Украине, в Белоруссии, в Молдавии, отбрасывая его со своих земель, чтобы в скором времени задушить эту распластавшуюся гидру в ее собственной норе. Мы все ждали со дня на день информации о начале освобождения Крыма.

Но и так не было покоя врагу и на Крымской земле; горели машины и цистерны, взрывались мосты и железные дороги, множество фашистов нашли себе могилу здесь, в благодатном Крыму. Оккупанты, в свою очередь, принимали все меры, чтобы обезопасить себя в Крыму, а для этого необходимо было уничтожение партизан. Не однажды немецкое командование бросало крупные силы на отдельные участки горно-лесной местности для борьбы с партизанами, подчас целые полки и горно-стрелковые дивизии.

К началу февраля мой 6-й отряд провел много боевых операций и боев с карателями. Расположение отряда в непосредственной близости от села Краснолесье обеспечивало контроль за очень большой территорией. Одна застава находилась в непосредственной близости села Константиновка, это были так называемые «Ворота». Конечная застава располагалась под горой Чатыр-Даг, на юго-восточном склоне. Отряд полностью контролировал шоссе Симферополь – Алушта, поэтому немцы приняли решение ликвидировать 6-й партизанский отряд. Одной из таких акций и был «Бешуйский бой».

Деревенька Бешуй (ныне с. Дровянка) находилась в стороне от Большой дороги, где-то километров 20–30 от дороги Симферополь – Бахчисарай. Через Бешуй текла и течет река Альма, в которую впадают две речки – Мавля и Коса. Именно это место стало местом героического боя, о котором и хочется рассказать.

Еще в первых числах февраля 1944 года разведка отряда докладывала о большой концентрации войск в селах по Алуштинскому шоссе. И вот 7 февраля 1944 года наша разведка доносила, что в Симферополе идет детальная подготовка к прочесу леса, нетрудно было предположить, что основной удар придется по отрядам 4-й бригады, командиром которой был Христофор Чусси, и конкретно по нашему 6-му отряду. На следующий день, 8 февраля 1944-го, в 6-м отряде находились командир Южного соединения М.А. Македонский и командир 4-й бригады Х.К. Чусси. На рассвете с застав донесли, что из сел Джалман (ныне с. Пионерское), и Мамут-Султан (ныне с. Доброе) более полка фашистов начали наступление развернутым фронтом на 6-й отряд. Македонский предупредил меня, что этот бой предусматривается против специально моего отряда. И командир Южного соединения закончил: