– Николай, за твоей спиной мирные жители, надо их уберечь.

– Постараюсь, Михаил Андреевич, – ответил я ему в обычной манере. Македонскому такое дело не понравилось, и он как рявкнул:

– Что Михаил Андреевич?

– Слушаюсь, товарищ командир! – сразу отрапортовал я.

В итоге передо мной была поставлена задача: стоять насмерть, но не допустить прорыва фашистских карателей в тыл, в долину рек Коссе и Мавля, где находились лагеря 4-й бригады и далее по Альме, где находились тылы Южного соединения. Командование отряда понимало, что удержать многокилометровый фронт своими силенками трудно. Решили вести именно партизанскую войну с карателями небольшими группами, чтобы, подпуская противника на близкое расстояние, внезапными атаками, автоматно-пулеметным огнем наносить фашистам удары. Противник нес значительные потери. Основными узлами обороны стали хребты Узун-Кран, где командовал комиссар отряда А.А. Сермуль. На высотах Гапки, Бузиновый Фонтан боями руководил я лично. Передовая застава, расположенная между Соблами и Бешуем, встретилась с разведкой противника и сразу же вступила в бой. Нам донесли, что в Соблах сосредоточено около 2 батальонов гитлеровцев, а на горе Белой была установлена батарея дальнобойных орудий. Немцы планировали взять мою группу в кольцо, оттеснить отряды к Абдуге, там и уничтожить. Они открыли огонь из минометов, мы стали отходить. Только обстрел закончился, мы назад возвращаемся и лупим уже их. Во время боя на свой правый фланг, где прорвался противник со стороны Мамут-Султана и Шумхая, я бросил группу автоматчиков, у меня ведь более четверти отряда было снаряжено автоматами. Началась перестрелка, мои партизаны автоматным огнем и гранатами заставляли немцев залечь, после перебегали на другой фланг и снова начинали огонь. Я находился в одной из групп во время боя, я всегда считал, что командир не должен сидеть в штабе в бою. Несмотря на то что немцы активно использовали артиллерию и самолеты, в течение 8 февраля с утра до вечера партизаны вели этот неравный бой, понимая, что от стойкости и мужества партизан зависит судьба, по сути дела, всего соединения и многих сотен мирных людей, ушедших под защиту партизан. В этом длительном и сложном бою фашистские каратели понесли большие потери убитыми и ранеными. В отряде тоже были потери, были убитые и раненые. А в это время на стыке рек Мавля и Альма партизанские отряды 7, 3-й и 11-й громили фашистов, которые пытались выйти в тыл обороны 6-го отряда. При этом передовые части 7-го отряда должны были, как бы отступая, заманить врага за Бешуй, где будет сосредоточена основная часть отряда – огневая группа отряда под командованием Матвея Гвоздева. Все задачи были выполнены в точности по плану. Таким образом, к вечеру 8-го числа закончился разгром фашистских карателей. Выстояли мы тогда, а в Северном соединении они свой гражданский лагерь не уберегли, кто в лесу не погиб, потом их в совхоз «Красный» погнали, а там их уже как партизан расстреляли.

Каратели потерпели полное поражение и понесли большой урон: до 450 убитыми, 350 ранеными, 26 взято в плен, уничтожены орудия, автомашины. Партизаны тоже понесли тяжелые потери. Ночью под прикрытием танков они забрали трупы своих солдат к себе, и в Воронцовском парке хоронили (ныне территория Таврического национального университета, в мирное время немецкие могилы были убраны, и погибших неизвестно где перезахоронили). Кстати, о 26 плененных карателях. Их вели в штаб через «гражданский лагерь». Есть такое выражение: «неуправляемая стихия». Вот такой была бабья ярость, обрушившаяся на карателей, в штаб довели живьем только троих. В «гражданском лагере» к этому времени уже моя Шура жила, пожениться мы еще не поженились официально, но любили друг друга. Так что защищать мне было кого. От этой любви у меня теперь две дочки есть, а вот Шуры уже нет. Сказали бы мне раньше, что я ее переживу, никогда бы не поверил.

Понесли серьезные потери и мы. В моем отряде погибло 8 бойцов: Макриди С.Г., Лендоров Г.К., Сараглы Ф.Д., Браженко Н.Ф., Лещенко И.А., Шлапак А.П., Погодин И.П., Максутов Т.Д. В 7-м отряде 3 бойца: Кочкарев Василий, Гнатенко Василий, Нецецский Борислав, в 3-м пал смертью храбрых боец Олейников Владимир. В 6-м отряде были три моряка, участники обороны Севастополя: Дмитрий Богуславцев, Константин Туркалов и Иван Колин. В лесу они показали себя храбрыми партизанами-разведчиками, командир разведгруппы Богуславцев был отличным парнем, очень хорошим воякой. 2 апреля 1944 года группа разведчиков под командованием Дмитрия Богуславцева возвращалась с задания: в группу входили Константин Туркалов, Николай Макриди, Иван Колин, Осан Чабанов. Группа попала в засаду, устроенную татарами-националистами из д. Коуш. Первым пуля сразила Ивана Колина, упал убитым Николай Макриди, тяжело ранило в голову Костю Туркалова. Упал и Осан Чабанов. Дмитрий остался один, кончался боезапас, и положение становилось безвыходным, и тогда татары ему кричат:

– Сдавайтесь! Сдавайтесь!

А он в ответ:

– Товарищи, заходите справа, они за штабелем дров, заходите быстрей, быстрей!

Хитрость сработала, противник, боясь окружения, бросился убегать, а Дмитрий вдогонку им послал последние пули. Богуславцев как мог похоронил друзей, собрал оружие погибших, взвалил на себя Туркалова и принес раненого в лагерь. Я как раз сидел в землянке, он зашел, сел на пол и заплакал. Боевой человек, и заплакал. Он мне говорит:

– Беда, командир, ребята пропали!

– Успокойся, Митя, – говорю ему, – чего ты, всякое бывает.

После Бешуйского боя отряд продолжал активно вести бои, всего за время моего командования мы провели более 200 боев. И только 12 апреля 1944 года, когда советские войска, успешно продвигаясь, освобождали Крым, противник покинул лес. В тот же день 6-й отряд блокировал Алуштинское шоссе в районе села Джалман, где было уничтожено 150 фашистов, сожжено несколько автомашин и другой техники. После этого мы укрепились в старых окопах еще 1941 года, где встретились с населением с. Джалман и рассказали им, что советские войска успешно передвигаются, освобождая Крым. Тогда местные жители стали нам активно помогать, уничтожив связь, а молодые мужчины взяли в руки оружие. Жители Джалмана со слезами просили не оставлять их без защиты.

– Отныне и навсегда – мы теперь с вами! – заверил я, и откуда взялась такая уверенность.

Направив разведчиков в сторону Симферополя и проведя успешно несколько стычек с немцами, мы узнали 13 апреля около 11 часов, что со стороны Симферополя быстро продвигается танковая колонна. Быстро прибыв к позициям, я увидел продвигающиеся в нашем направлении танки с десантом. Я уходил с Джалмана в лес и туда же вышел. Гляжу, впереди танк идет, у меня на всякий случай в кармане лимонка, вдруг танк как развернется на 90 градусов, а я стоял в немецкой форме вместе с ординарцем, и танкисты подумали, что это немец, дали очередь, помощнику прострелили щеку, я чудом остался жив. Тут я увидел своих разведчиков, которые возвращались на танке, а когда услышал русский мат, то окончательно понял, что это свои, тогда я стал размахивать белым платком, и разведчики закричали: «Это наши, не стреляйте!» Только тогда нас узнали, узнали друг друга. Танкист мне позже сказал: