– Нас так же партизаны под Старым Крымом встретили, но война есть война, о такой важной вещи, как бдительность, забывать нельзя. Вы давайте на Симферополь, восстанавливать Советскую власть, а мы будем догонять немцев.

Поговорив с нами, танкисты взяли курс на Алушту. К тому времени из леса вышла основная часть отряда во главе с комиссаром Сермулем А.А., после этого мы объединенными силами разоружили румынский конный эскадрон. И вот 13 апреля мы с комиссаром повели отряд на Симферополь. У Лозового мы отбили три полностью исправных грузовика, погрузились в них, и вперед! Под Марьином мы прямо с автомобилей расстреляли отступающие румынские части и пленили более 300 солдат и офицеров.

– Андрей! Займись пленными, а я – в Симферополь!

Одновременно группа партизан под командованием Левича Миши получила задание продвинуться к Аянскому водохранилищу, где была уничтожена команда саперов-подрывников, которая пыталась взорвать плотину Аянского водохранилища, тем самым мы спасли место, которое снабжало питьевой водой Симферополь. Туда уже привезли взрывчатку, и как раз прибыло 15–16 румын для организации взрыва, но Миша и его взвод, 70 человек, перешлепали всех саперов. В то же время моя группа продвигалась к Симферополю, уничтожив по пути автомашину с фашистами, идущую из Симферополя в Алушту. Так мы захватили легковой «ЗИС-101», перекрашенный немцами для маскировки.

И тут я увидел, как, громыхая на ухабах, из Симферополя в нашу сторону мчалась старенькая легковая машина «ГАЗ-А», в ней были юные подпольщики – молодая брюнетка и два парня с красными нарукавными повязками из группы Косухина и Бабия. Как мне позже стало известно, была еще одна группа в составе Виктора Долетова, Якова Морозова, Владимира Енжияка, Василия Алтухова и других, которые на трофейном «Ситроене» прочесывали улицы Симферополя и уничтожали факельщиков. Те же, что примчались на «ГАЗ-А», спросили:

– Кто здесь красный командир?

Я вышел навстречу, тогда ребята закричали:

– Нельзя медлить ни минуты! Факельщики пошли по улицам! Надо спасать Симферополь!

Мы на трофейном «ЗИС-101» ринулись в город. Проезжая по ул. Воровского у завода «Трудовой Октябрь» (ныне завод им. Кирова), мы увидели примерно 15 гитлеровцев, начавших стрелять по нашему лимузину. Потом, очевидно, полагая, что в машине находятся немецкие офицеры, они пальбу прекратили и встали по стойке «смирно». Мы подъехали на 10–15 метров и их расстреляли. Это были факельщики или мародеры. выйдя из машины, мы встретились с жителями города, которые нам рассказали, что в Симферополе действительно орудуют мародеры. Оставив машину, мы стали продвигаться к центру города и на перекрестке улиц Шмидта и Воровского встретили одиноко шедшего куда-то немецкого унтер-офицера. Увидев нас, он стал бежать, но автоматная очередь догнала его. Подойдя ближе к центру, в районе современного автовокзала мы увидели советские танки и мотопехоту, которые готовились отправляться в сторону Севастополя. Это были танкисты из 19-го танкового корпуса Михайлова, которые блокировали Симферополь, зашли со стороны Феодосийского шоссе и вырвались на Алуштинское шоссе. В городе Симферополе основная часть партизанского отряда влилась в ряды Советской Армии и принимала участие в боях за освобождение города Севастополя.

– Какие ощущения вы испытали, когда началась война?

– По песням считали, что мы быстро разобьем фашиста, желание такое было, но вот получилось некрасиво, совсем не так. Но что делать, ничего не изменишь. По радио все с жадностью слушали выступление Молотова, позже выступил Сталин, и тогда я очень хорошо запомнил его слова: «Победа будет за нами! Враг будет разбит!» Так оно и случилось, но, тем не менее, немцы до Сталинграда дошли, на Кавказ вторглись. Гитлер хотел овладеть всем миром, но ведь канцлер Бисмарк предупреждал, что с Россией воевать нельзя, она непобедима. Во-первых, мы территориально сильны, и народ наш воинственный, сражается за Родину отлично.

– Какими вояками были румыны?

– Неважными. Они даже в обороне всегда делали себе не только позиционный окоп, но и сразу траншеи для отхода вырывали. Как-то под Одессой мы пошли в атаку, у меня был ручной пулемет, я вижу, как румыны по траншее в тыл убегают, так одной длинной очередью сразу десятерых убил, положились они как снопы. Также румыны сильно ненавидели немцев. Вообще же в селах квартировались в основном румыны, а не немцы. И вот румыны стояли в с. Добром, а мой отряд расположился в Тавеле, постреливали друг в друга каждый день, но активных действий не предпринимали. И однажды в Тавель шли 2 автомашины: полугрузовой «Мерседес» и «Опель-Капитан», в которых ехало 16 офицеров СС. Немцы спрашивают у румын, размещавшихся неподалеку от села:

«Где куры и яйки?» – а румыны знают, что мы в селе, и показывают немцам на Тавель, что, мол, там и куры, и яйки, все есть. Мне тем временем докладывают:

– Товарищ командир, в нашу сторону приближаются машины.

Тогда мы засаду организовали, засели в деревенских домах в виде подковы и перешлепали всех немцев. После открытия огня машины загорелись. Гитлеровцы метались и поднимали руки. Я кричал: «Не стрелять!» Да какое там! Молодые бойцы, захваченные азартом первого боя, перебили всех оккупантов, только одному удалось бежать. У дороги возле сгоревших машин лежали 15 трупов, но одному, вот такое бывает в жизни, удалось убежать. Все немцы были в красивых шинелях мышиного цвета, сапоги с высокими голенищами, а у меня были краги на ногах, мне приносят шикарные немецкие сапоги, но немцы, заразы, тонконогие, а у меня подъем большой, не подошли мне их сапоги. Я сразу сообразил, что скоро здесь будет полно немцев. А позиции, хоть я и молодой командир, но соображал, что надо готовиться заранее, были уже приготовлены в лесу, даже землянки были вырыты. Начало уходить с нами мирное население, но несколько домов со старыми жителями упорно отказываются идти, я их уговариваю:

– Уходите, ну уходить надо!

Они в ответ одно твердят:

– Да мы с немцами жили, чего им от нас надо будет, нормально все.

Действительно, уже к вечеру со стороны Мамут-Султана к Тавелю немцы прибыли целым карательным батальоном с танками и оставшихся жителей живьем в домах сожгли. Позже разведка доложила, что немецкий генерал заявил:

«Бандиты в Тавели уничтожили цвет немецкой армии!»

В итоге отряд вместе с мирными жителями отошел в горы, а деревня Тавель была вся подожжена и разрушена факельщиками и карателями. Еще такой эпизод произошел: у одной нашей разведчицы, которую мы послали в Алушту с целью выявления дислокации войск, румын забрал часы. Она идет, плачет, тут к ней подходит немец, интересуется:

– Фрау, что такое?

– Вон тот часы забрал!

– А ну стой! – догоняет немец румына, забирает часы, еще отлупил его по морде, и возвращает часы, знал бы он, кому помогает!

Когда мы уже освобождали Симферополь, румыны начали повально сдаваться в плен, я видел, как румыны махали белыми платками, человек 200 с лишним. Привели их в Симферополь, кормить надо. Я подошел к Ямпольскому Петру Романовичу, спрашиваю у него, что мне делать с румынами. Тот мне посоветовал: