— Обязательно, — согласилась она.

Арман дернул ее за рукав и попросил перевести. Лиля немного смутилась, но перевела дословно.

— Ты с ним в аэропорт поедешь? — напряженно поинтересовался он, когда они остались наедине.

— С Иваном? — уточнила Лиля и тут же добавила: — Нет, простимся здесь.

"Отлично, — мысленно вздохнул Арман. — Будет время поговорить с Хлоей".

Он долго не мог заснуть, сжимая в объятиях любимую женщину, и не смел пошевелиться, опасаясь побеспокоить ее.

Но и от тяжких мыслей уснуть все равно бы не удалось. Он думал о Лиле, по большому счету спасшей Пахомова, размышлял о дружбе мужчины и женщины, понимая, что это не просто отношения одноклассников, а именно родство, не по крови, а по жизни. Мысли внезапно перескочили на Хлою. И Арман усилием воли отогнал их от себя, боясь от злости не совладать собой и разбудить невесту. Она, пробормотав что-то по-русски, повернулась в его руках и, закинув ногу, почти полностью залезла на него. Арман, не желая терпеть и минуты, аккуратно положил любимую на спину и, словно тень, навис сверху.

Виктор Пахомов так и не понял, какой черт его попутал. Хорошо хоть, Лилька примчалась вовремя. Он, конечно, ей не соврал, что попытка не удалась, но не ворвись она к нему в ванную, он бы точно повторил все снова. Что ж это было, твою мать?

Он решил не ложиться спать, а вышел на террасу, закурил, задумавшись. Сзади послышались шаги, и из соседней комнаты появилась Раиса Петровна.

"Не дом, а постоялый двор какой-то, — незлобиво подумал Витька. — Одному остаться — целое дело".

Он увидел заплаканные глаза классной. Редкое явление. Она молча подошла к нему и, обняв, заревела. Горько, почти с надрывом. Он гладил ее по голове, словно ребенка, а потом сам, как в пятом классе, когда она поймала его за изготовлением водяной бомбочки, пообещал:

— Я больше не буду, Раиса Петровна.

Тут же толстый, как сарделька, палец уперся ему в грудь. Она отстранилась и строго посмотрела в глаза.

— Поклянись.

— Клянусь, — выдержав суровый взгляд, тут же подтвердил Витька. — Только, пожалуйста, маме не говорите.

Раиса рассмеялась сквозь слезы.

— Витя, ты все такой же, — вздохнула она и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. — Попытайся поспать, пожалуйста.

— Бесполезно, Раиса Петровна, — обреченно заметил он. — После такого сумасшедшего дня…

— Тогда позови Хлою, — перебила учительница. — Пусть споет тебе колыбельную. У нее хорошо получается.

Пахомов улыбнулся.

— Я люблю вас, Раиса Петровна, как родную мать, — он наклонился и чмокнул ее в щеку ответным поцелуем.

— Тогда тем более не расстраивай меня дурацкими выходками, — строго заявила она и отправилась к себе.

Витька посмотрел ей вслед.

"Глаз-алмаз" — хмыкнул мысленно. И решил воспользоваться советом своей классной. Он намеревался тихонько пройти по коридору, проскользнуть в детскую, где на диванчике обычно спала Хлоя. Но идти никуда не пришлось. Пахомов зашел в спальню и обалдел. На его кровати, свернувшись клубочком, дремала француженка, а рядом на тумбочке стояла Тайкина радионяня.

Утром Арман решил съездить домой.

"Свежая рубашка, другой костюм", — наплел он Лиле. А Хлое серьезно велел:

— Поедешь со мной.

Она услышала эту забытую интонацию, не предвещавшую ничего хорошего. Пришлось подчиниться. Арман не только был ее старшим братом, но и еще управлял всеми активами семьи, в том числе и ее личным трастовым фондом. И Хлоя прекрасно на собственной шкуре знала, как ее братец способен бороться с непослушанием членов семьи. Это пощечина, что маман Лили отвесила своей внучке, пройдет быстро, а вот последствия самого невинного проступка Арман карает жестоко: сразу снижает ежемесячные выплаты и в редких случаях может заморозить и ежегодную выплату части годового дохода. Такого, правда, никогда не случалось. Но один раз все же пришлось валяться в ногах и умолять. Тогда, кажется, она перебрала на вечеринке с марихуаной и мальчиками. А когда мать стала ее отчитывать за непотребное поведение, то Хлое удалось еще нахамить ей. Маман наябедничала Арману, а тот всегда был короток на расправу. И в итоге снизил в два раза ежемесячные выплаты. Она взбунтовалась, наивно полагая, что, повысив голос на брата, решит проблему. Но граф де Анвиль довольно улыбнулся и известил:

— В этом году останешься без части годового дохода.

Как бы не так. Это был первый год, за который ей полагалась выплата, начиная с ее двадцатилетия. И Хлоя уже распланировала, как потратит деньги. Пришлось мигом протрезветь и, встав на колени, умолять.

Арман и Хлоя уехали рано, даже не позавтракав.

— А я думал, французы у тебя плотно обосновались, — хохотнул Иван.

— Да мне не жалко, — равнодушно протянул Витька. — Они моей дочке родственники. И с ними веселее. — Пахомов подмигнул Лиле и добавил: — Скажи Арману, родная, пусть к нам переезжают. Только лишние деньги за аренду платит, итак постоянно здесь.

— Сам, все сам, — на ходу заметила Лиля, усаживая Мишутку в высокий стульчик.

Иван сразу вспомнил, как на его кухне она жарила блины, а Света танцевала в пустом зале. А он, дурак, все испортил. Понадеялся на что-то. На душе и так было горько, а теперь и вовсе стало невыносимо. Судьба дважды давала ему шанс, а он решил, что появится третий.

— Спасибо тебе за все, Ванечка, — ласково поблагодарила Лиля. — Я даже не ожидала, что ты подтвердишь ту давнюю историю. Но я очень тебе благодарна за это.

— Перестань, Лиль, — пробормотал Иван. — Я сделал это, чтобы убийца шести человек не ушел от возмездия. Не знаю, почему он так все подробно выложил, надеюсь, он говорил правду, но я бы не хотел, чтобы об Игоре осталась слава, как о продажном следователе. Родители Иштвана тоже никаких показаний не давали, а соседка по даче ошиблась, приняв меня за Цагерта. Только ты и Лена Птицына соврали следствию. Но у вас, наверное, имелись свои причины, — усмехнулся невесело Бессараб.

— Любовь и дружба, — хрипло заметил Витька. — Ленка любила меня, а Лиля дружила с Иштваном.

— Наверное, я уже тогда любила его, — тихо заметила Лиля. — Только сама не понимала. Я бы не сделала этого больше ни для кого, понимаешь?

— Я знаю, родная.

— Прости меня, Ваня, — прошептала она.

— Все уже в прошлом, Лиль, — тут же остановил ее Иван. — Это я виноват. Люблю тебя, а удержать не могу. Уже который раз теряю. Но мы много пережили вместе, и может быть, станем друзьями?

— Обязательно, — улыбнулась Лиля.

— На свадьбу хоть пригласишь? — примирительно поинтересовался Бессараб.

— Да, — кивнула она. — Я пришлю приглашение.

Когда за Иваном закрылась дверь, Лиля внимательно посмотрела на Пахомова и задумчиво произнесла: