– Найди его, – отрывисто сказал Хасан. – Не сможешь взять живым, – убей. Судьба женщины меня не волнует.

– Мне нужны люди.

– Сколько?

– Трое.

– Нет.

– Двое.

– Нет.

– Он ждет меня одного. Хорошо знает, на что я способен. И на что неспособен, знает тоже.

– Мобилизуй кого-нибудь из нестроевых.

Я подумал о профессоре с его пластмассовым пистолетом, о вечно жующем Морисе… Вспомнил и Осби, жертву алкогольной интоксикации. Выбор, как таковой, отсутствовал, и я озвучил единственный реальный вариант:

– Заг. Или другой из их троицы.

– Опоздал, – показал Хасан куда-то мне за спину.

Я обернулся. У вертушки выстроилась шеренга бойцов в полном боевом снаряжении и явно ждала лишь отмашки командира. Зига и Зага можно было опознать сразу, по габаритам, не вглядываясь в лица. А может, там стоял Зог, если расстался со своим прикованным к запястью сейфом.

Вот даже как… Быстро пересчитав людей по головам, я понял, что в лагере останутся четверо охранников и один из близнецов-генавров. Хасан явно затевал не акцию устрашения – бой до конца, до полного уничтожения противника. Охрану лагеря он ослабить не мог. А ударный отряд ослаблять не хотел.

Придется тебе, Мангуст, выкручиваться в одиночку…

Едва я так подумал, Бен-Захр смягчился:

– Ладно. Выбирай одного, любого.

Он кивнул на шеренгу. Я на секунду задумался. Генавр-охранник, конечно, идеальная боевая машина… Но чересчур уж специализированная. Насколько Зиг или Заг способны принимать самостоятельные решения в непривычных для себя ситуациях, я не знал. А ставить экперименты не хотел.

– Джафар.

Хасан сделал знак, пулеметчик вышел из строя. Остальные начали подниматься в вертолет. Джафара, похоже, переход под мое начало не расстроил и не обрадовал.

– Будэм воэват, командыр? – деловито спросил он, когда мы спускались с террасы.

– Не то чтобы очень… Скорее просто гуманитарная миссия. Больше одного-двух трупов не обещаю.

– Тогда два лышных граната возму, – не совсем логично заключил Джафар.

Тарантул изготовился к удару, подобрался к самому выходу из норки, – все шло по плану, дичь, ни о чем не догадываясь, шагала прямо в засаду, и ей оставалось сделать всего пару шагов, чтобы получить свою порцию яда…

Но случилось непредвиденное. Не нарушившее тщательно выверенный план, но сделавшее многие его звенья ненужными, излишними… Дирижабль рухнул, охваченный пламенем, выживших наверняка нет, а лагерь остался почти без охраны. Можно нападать прямо сейчас, с полными шансами на успех.

Тарантул не боялся экспромтов. Незачем рабски следовать планам, если обстоятельства изменились. Но эта операция стояла особняком среди прочих, числившихся на его счету. Мало удачно атаковать, не менее важно унести ноги и унести добычу, успеть юркнуть в безопасную норку. А остров Таймыр такое место, где отступить в убежище экспромтом невозможно. Нет тут подходящих убежищ…

Чтобы воплотить в жизнь новый план отхода, потребуется несколько часов. Что произойдет за эти часы, Тарантул понятия не имел. События развивались лавинообразно – пока что с пользой для Тарантула, однако, кто возьмется предсказать дальнейшее?

Предстояло самое трудное – ждать несколько часов, ничего не предпринимая. При том, что ситуация прямо-таки соблазняла нанести удар немедленно…

Но Тарантул умел ждать.

Ночь была роскошная. Тихая, безветренная, лунная… Озеро совершенно успокоилось, исчезла даже легкая рябь. Казалось, что лодка не скользит по гладкой воде, а летит в бездонных глубинах космоса, – звезды были повсюду, и нависали над головой, и отражались в зеркальной поверхности Таймыра-17. Электродвигатель работал практически бесшумно, ничем не нарушая идиллию.

В такую ночь и среди таких звезд хорошо катать по озеру девушку. И читать ей стихи. Увы, мой пассажир не девушка, а Джафар, хладнокровный убийца из команды Хасана. Не оценит, если меня вдруг пробьет на поэзию…

Хотя со стороны казалось, что в романтическое путешествие на моторке отправился один человек. Джафар лежал на дне, забившись под носовой тент и ничем не выдавал свое присутствие.

Плыл я неторопливо, внимательно вглядываясь в береговую линию. Но ничего интересного высмотреть не удавалось… Никаких оставленных для меня приметных знаков. Никаких сигналов, подаваемых с берега. Тишина, темнота и безлюдье. Время от времени я активизировал то «ночной глаз», то биодатчик, но и приборы не обнаруживали ничего подозрительного.

Плавание заняло около часа. Километров шесть или семь, учитывая небольшую скорость моторки. Береговая линия все круче изгибалась, скоро мы удалимся от Бырранги. Берега дальше топкие, болотистые, для высадки малопригодные. Похоже, я купился на провокацию, призванную убрать лишних людей из лагеря… Но как-то всё слишком сложно, а результат не особо впечатляет – в лагере стало всего лишь на один ствол меньше, ведь Джафар при ином раскладе все равно улетел бы с Хасаном.

…Лодка – сестра-близняшка нашей – была наполовину вытащена на берег. Маска не соврал: проплыть мимо, не заметив ее, я не смог бы.

– Приплыли, – тихонько сказал я Джафару. – Будь наготове.

– Да, командыр, – прозвучал из-под носового тента столь же тихий ответ.

Наше суденышко направилось к берегу, прибавив ходу. Вскоре носовая часть баллона зашуршала по крупному песку, лодка заползла на пологий береговой склон примерно на полметра и замерла. Я отключил двигатель.

Ничего не происходило. Никто нас не встречал – ни дружескими приветствиями, ни пулеметным огнем. Лодка, в паре метров от которой мы причалили, была, по видимости, пуста. Не доверяя видимости, я проверил биодатчиком – нет, никто в ней не прятался на манер Джафара. Вообще в радиусе семидесяти метров живых объектов не обнаружилось.

И что теперь?

Подождал пару минут – встречающие упорно не желали объявляться. Но ведь зачем-то Лануа затеял со мной долгую и сложную игру? Почему-то именно я ему нужен? Так какого же черта?

Выбрался на берег, подошел к покинутой лодке. Там не оказалось ни записки, ни чего-либо, способного сойти за указательный знак. Разве что сама лодка… Вернее, ее положение – стояло суденышко не перпендикулярно береговой линии, Маска вытащил его повыше, так что на воде осталась только корма, затем развернул под углом сорок пять градусов к берегу.

Если поднапрячь фантазию, можно предположить, что нос лодки служит указующей стрелой – шагай, дескать, туда, Мангуст. Я поднапряг и предположил, все равно других светлых мыслей в голову не приходило.

Вернувшись к нашей моторке, я забрал свое имущество. Все оно умещалось в сумке на длинном ремне. Автомат не взял, шлем-сферу и броник тоже оставил в лодке. Пусть видят: Мангуст настроен мирно и подвохов не ждет. А боец в полном боевом пусть станет джокером, до поры до времени припрятанным в моем рукаве.