На обратном пути мы с Петром весело болтали, а Ника молча шла чуть позади и, похоже, о чем-то сосредоточенно думала. Впрочем, это было для нее характерно, и я не заморачивалась.

– Прав все же был Тарас, – сказала я Петру, когда мы уже подходили к селу. – Здесь и сходить-то некуда, кроме как на старые могильники.

– Было б лето! – развел руками он. – Тогда тут благодать – и на речку пойти можно, и в лесу приволье…

– А пока оно не наступило, – засмеялась я, – предлагаю сегодня вечером снова собраться у нас.

Петро призадумался.

– Ой, и рад бы, да не могу.

– Что такое?

– Везу сейчас соседку в Павловку, вернусь поздно. Тут у нас из транспорта сейчас остались мой грузовик да дядь-Юрин «жигуль». А соседка как пристала – свози да свози сегодня в Павловку.

Насколько я помнила, Павловкой назывался небольшой городишко в этой местности, я там в детстве с бабушкой бывала – он мало чем отличался от деревни. Разве что имел поликлинику, магазины и большой рынок, куда и ездили жители местных деревень.

– А-а. Жалко, – я посмотрела на свой мобильник, было без пяти два. – Слушай, а что ей там понадобилось? Перенести никак нельзя?

– Не знаю, – растерялся Петро. – В больницу, наверное, собралась или за покупками…

– В такую пору? – я поднесла мобильник к его глазам. – Пока доедете, успеете разве что на замо́к полюбоваться!

– Ну, тогда не знаю, что ей там понадобилось. Может, в гости к кому-то едет, мое дело – баранку крутить.

Понятно, подумала я, значит, вернется поздно.

– Зато завтра вечером я вполне свободен. Днем мы с Тарасом едем в город, а вечером ждите нас с фотками, – Петро улыбнулся, но как-то невесело.

– Кто ходит по этой дороге? – неожиданно подала голос Ника.

Мы одновременно обернулись и уставились на нее, недоумевая. Ника догнала нас и зашагала рядом.

– Ну, места здесь безлюдные, так? – уточнила она. – Других населенных пунктов поблизости нет, кроме вашего села?

– Нет, – пожал плечами Петро.

– И куда идет эта дорога, по которой мы сейчас идем?

– К курганам, ты же видела, – теперь удивилась я.

– Но разве люди так часто ходят к этим курганам? – не отставала Ника.

– Да вообще почти не ходят. Разве что приезжим показать, как вот я вам. Правда, это редко…

– Так почему же тогда к ним ведет такая дорога, что хоть на машине подъехать можно?

– Не знаю, – наверное, впервые серьезно удивился Петро. – Она была там всегда, сколько я живу. Да ведь лесом идет сосновым, подлеска нет, вот и не зарастает.

Ника больше ничего не ответила, видимо, удовлетворившись таким объяснением.

– Вернулись, мои внучечки! – заулыбалась бабушка, наливая половником густой горячий борщ в большие керамические миски. – Как раз к обеду. Ну, где гуляли, рассказывайте.

Я скинула куртку, ополоснула руки под навесным рукомойником.

– Да где здесь можно гулять? Прошлись до курганов и обратно.

– Это до могил, что ли? – всплеснула руками бабушка. – Ну вы придумали!

– А что тут такого? – спросила Ника, в свою очередь подходя к рукомойнику. – Лично мне интересно.

– Делать вам больше нечего, – проворчала бабушка. – Место глухое, а вы одни…

– Так мы не одни ходили, а с Петром Глушенко, – ответила я.

– С Петром, говоришь? Тогда понятно. Ну, поговорю я с ним! – полушутя погрозила она пальцем и принялась подбрасывать в печку уголек.

Мы, недолго думая, ухватились за ложки, а бабушка молча стояла у печной дверцы, задумавшись о чем-то своем, и не спешила садиться за стол.

– Я слышала в детстве, там много народа схоронено, – сказала она, когда мы покончили с борщом и взялись за компот с пышками. – Но толком ничего не знаю. Они очень старые, эти могилы.

– А почему большая называется Лялина? – спросила я. Признаться, у меня это название не выходило из головы, отчего-то шла ассоциация с юной девушкой в белом платье. – Может, с ней какая-то история связана?

– Отчего ж, была история, – начала бабушка с заговорщическим видом. – Жила тут у нас на краю села, в доме на отшибе, одна жутко вредная старуха, и поговаривают, что колдовством занималась. Ну, я того не знаю, занималась или нет, но была у этой старухи коза. Ох и шкодливая, я вам скажу, вечно в чужие огороды залезала и капусту портила. Вечером же, как штык, всегда домой возвращалась, к хозяйке своей. Бабка за ней и не глядела совсем, соседи ругались, а она только хихикала. Но ссориться с колдовкой побаивались, а потому никто козу не трогал. Но однажды эта пакость вдруг пропала. Бабка обыскалась, бегала, звала, всех расспрашивала – никто козу не видел. Ну, думаем, не выдержал-таки кто-то, пришиб заразу. И в тот же день – или на следующий, не помню, – у Конопатенковых дочка пропала. Ту уже с милицией искали – не нашли, как в воду канула. Три дня прошло, и вот однажды бабка неожиданно собралась и пошла к могилам. Соседский мальчишка, что коров пас, видел, как она туда шла. И пригнала оттуда свою козу. Там, говорит, паслась, нечистый знает как туда попала! Прогнала козу через все село – ее хата на другом конце стояла, – только пошла не домой, а прямиком к Конопатенковым. Ищите, говорит, там и свою дочку. Те ж бегом бросились и… нашли.

– Мертвую? – в один голос спросили мы.

– Живую, – ответила бабушка. – Она была цела и невредима, только память потеряла. Так и не узнали, что с ней там случилось.

– Понятно, – сказала я. – А почему все же Лялина могила? Эту девушку Лялей звали?

– Нет, – важно подняла палец бабушка. – Лялей звали ту шкодливую козу.

Я прыснула, чуть компотом не подавилась.

– Вот так история, – с разочарованным видом сказала Ника. – Да, интересные происхождения у некоторых названий.

– Бывает и хуже, – засмеялась бабушка.

– Это точно, – кивнула я. – У нас в районе, когда новую улицу строили, кто-то огромными буквами вывел на стене первого недостроенного дома – «Дениска-редиска». Все ходили и хихикали, а улицу эту до сих пор Редискиной называют, хотя у нее есть какое-то официальное название… Не помню какое.

– И все же я ждала какой-нибудь романтической истории, а тут… назвали в честь какой-то козы!

– Этого я не говорила, – заулыбалась бабушка и набрала, наконец, себе мисочку борща. – Могила так называется давно-давно, а про козу – это просто так совпало.

– Так что же ты…

– Ну, вы ж просили какую-нибудь историю! – хихикнула бабушка.

– А скажите, – спросила Ника, – эта дорога, которая ведет к могилам, – откуда она? Кто по ней ходит?