– Вот это силища! – выдохнул Кейр, переводя пораженный взгляд с летящих молний на маленькую сильфиду и обратно.

Отчетливо пахло озоном и горелым деревом. Я не выдержала испытания любопытством и вскочила на Дэлькора. Остальные лошади били копытами, пятились и испуганно прижимали уши при виде столь противоестественного природного явления, моего же жеребца стихия пугала не больше, чем огоньки на новогодней елочке. Едва «молниебой» стих, я подскакала к месту аномальной концентрации грозы метров на пятьдесят вперед и левее от дороги, стремясь разглядеть подробности происходящего. Удивительно! Мы лицезрели экологически чистую магию! Ни одна травинка или листочек не пострадали: в девственно-зеленых зарослях горкой лежал серебристый пепел, впрочем, лежал он очень недолго, первый же порыв ветра взметнул и умчал удобрение прочь, рассеяв по земле.

Я вернулась на дорогу и объявила:

– Ловушка рассыпалась в пепел, никто не пострадал!

Иесса стала еще более прямой, как натянутая до отказа тетива лука, грозно потрясла кулачками, словно угрожала всем поработителям народа сильфов, потом оглянулась на меня, блестя непролитыми слезами. Бедняжка сильфида испытывала колоссальное нервное напряжение, и теперь, когда она окончательно поверила в свою свободу, застарелая боль должна была вытечь из златовласки, как гной из вскрытого нарыва. Я бы сама, наверное, уже давно рыдала, выплескивая обиду и огорчения. Протянула крошке руку, сама не зная, чего хочу, то ли выразить женское сочувствие, то ли предложить дружбу. Иесса как-то сразу обмякла, маленькой молнией метнулась к моей ладони, упала на нее и залилась слезами. Я аккуратно накрыла ее крохотное тельце второй рукой, уберегая от нескромных взглядов. Фаль, отгоревавший свое и вновь абсолютно довольный миром в целом и личной жизнью, одобрительно кивнул.

Давая малютке возможность всласть выплакаться, мужчины успокаивали лошадей, собирали остатки разложенных припасов и вещи, подтягивали подпруги. Чуть позднее мы завели разговор об удивительных молниях и магических талантах сильфов.

– Не думал, что сильфы на такие трюки способны, – качнул головой Кейр. Не будучи расистом, он тем не менее невольно соизмерял магические возможности сильфов и их маленький рост.

– Эй, Фаль, а вы часто такое проделываете? – запросто поинтересовался Лакс у приятеля, не считая, что спрашивает нечто секретное.

– Я никогда ничего подобно не видал, да и не слыхал, чтобы другие сильфы такое творили, – поерзав на моем плече, честно признался малыш, явно борясь с желанием прихвастнуть.

– Значит, нам повезло с билетами на эксклюзивное шоу, – объявила и хихикнула, потому что ладонь, которой я, как крышей, прикрывала Иессу, пощекотали изнутри. Сильфида просилась на волю и, едва я раскрыла ладони, вспорхнула и уселась на мое второе, свободное от Фаля, плечо. Теперь у меня сильфы были рассажены вместо эполет. Красавица тряхнула головкой, восстанавливая живописный беспорядок прически, и в некоторой растерянности заметила, медленно покачивая ножкой:

– Я не думала, что так получится, хотела только огненный шарик сделать и сжечь клетку. Молнии у меня никогда раньше не вызывались, даже когда я сильно злилась.

– Наверное, все дело в запасе энергии, – подумала вслух, почесав нос.

– Это ты о чем? – никто, кроме Гиза, меня не понял.

– Мы ведь только что рассуждали о том, куда девается съеденная сильфами еда, – попыталась объяснить свою точку зрения. – Весь мир подчиняется общим законам, в том числе закону сохранения энергии. То есть ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Полагаю, еда в телах сильфов очень быстро преобразовывается в запас сил, то есть в энергию, которую они могут тратить не только на поддержание физического тела, на полеты, но и на магические действия. Чем больше сильфы едят, тем больше этот запас, преобразуемый в волшебную пыльцу, а значит, эффектнее и эффективнее волшебство. Вот наш Фаль из-за хорошего регулярного питания куда раньше положенного срока обрел взрослую способность к магии, поэтому и Иесса, наевшись хорошенько, вместо шарика вызвала столб молний. Вряд ли в своих лесах сильфы едят так обильно: Фаль нам рассказывал: орехи, ягоды, пыльца, листики, дикий мед – на такой пище особо не разгуляешься.

– Значит, придется нам и дальше этого проглота кормить от пуза, – театрально вздохнул Лакс, и мы дружно рассмеялись, даже недоверчивая Иесса сообразила, что рыжий мужчина шутит, и ее звонкий колокольчик присоединился к общему хору.

– Непременно, мы вообще никого впроголодь держать не собираемся, пустой желудок – верный залог скверного настроения! – объявила я и предложила: – Двигаемся дальше? До дневного привала хотелось бы проехать несколько большее расстояние. А то еще баронесса решит, что мы вознамерились оккупировать ее земли.

Наш маленький караван снова тронулся в путь, Фаль, успешно справившись с процессом преобразования пищи в запас энергии, принялся носиться над головами людей, метаться то вправо, то влево, то вперед, якобы устремляясь на разведку, я же думаю, просто от полноты чувств и выпендриваясь перед сильфидой. Какой мальчишка удержался бы от искушения покрасоваться перед симпатичной девушкой? В этом плане психология сильфов и людей имела несомненное сходство.

Иесса же почти не обращала внимания на подростка, сидя у меня на плече, она озабоченно размышляла о чем-то, а потом тихо, но решительно заявила:

– Пока я не расплатилась с тобой, магева, не могу вернуться к своему клану!

– О, не сомневаюсь, ты очень быстро отыщешь такую возможность, – ответила, напряженно соображая, о чем именно попросить сильфиду, да еще так, чтобы она сочла мою просьбу несомненно выполнимой и весомой для обнуления долга. – Для начала помоги Фалю отыскать удачное место для дневной стоянки. Думаю, тебе лучше известны здешние края!

Сильфида бодро кивнула и сорвалась с плеча маленькой золотой молнией, а я продолжила ломать голову над заданием. По сути, просить мне у крохи было нечего: вряд ли малышка была способна на нечто большее, чем Фаль, но и тащить ее с собой в качестве бесплатного приложения к отряду мне не хотелось. А посему я продолжала так усиленно думать, что, будь голова набита булавками, они непременно повылезали бы наружу.

Впрочем, любая мыслительная деятельность требует покоя телесного или, коли деятельность физическая при этом неизбежна, некой ритмичности и однообразности таковой. А думать и действовать с равной эффективностью весьма сложно. Это я веду к тому, что не успела хорошенько сосредоточиться на проблеме, как доблестный разведчик Фаль, захлебываясь волнением, принес очередное донесение, на сей раз не содержащее «сверхсекретной информации» о передвижениях купеческого возка или пешего прохожего:

– Впереди отряд! Пять человек, мужчины, вооруженные!

– Опять морианцы? – схохмил Лакс.

– Нет, другие, – не чуя подвоха, серьезно возразил сильф. – Один богатый, с золотой цепью на груди!