— Вздор, парень. Король говорит, что война нам не угрожает. Кто станет на нас нападать?

— Но они тут! Я клянусь! Они взломали ворота. Во дворе тоже полно солдат.

— Небось ланкастерцы? Королева Анжуйская собственной персоной явилась разговеться с его светлостью Кларенсом?

— У меня не было времени их разглядывать, сэр, — затряс головой Джем, не замечая иронии повара и ухмылок остальных слуг, — но женщин там точно не было. Зато были лошади и оружие. И солдаты. Много солдат.

Его глаза возбужденно блестели то ли от страха, то ли от волнения.

— Что ж, такое событие, да еще с утра пораньше, способно серьезно испортить настроение его светлости.

Мистер Хоу подхватил противень с буханками и направился к печи.

— Мистер Хоу, — взвыл Джем, — может, стоит забаррикадировать дверь?

— Не дури, парень. Если они уже вошли, поздно что-либо баррикадировать. Просто помолись, чтобы они жаждали благородной крови и чтобы им не было дела до простых законопослушных жителей Лондона вроде нас с тобой. Займись делом, Джем. Предупреди меня, только если в мою кухню будет направляться вооруженный отряд. — Он отряхнул муку с рук с покорностью человека, многое повидавшего на своем веку. — Я не буду жарить поросенка, если нас собираются захватить в плен.

Несмотря на недоверие, с которым мы отнеслись к новостям Джема, никому не удавалось сосредоточиться на работе. На окружающих меня лицах отчетливо читался страх. Во время войны многие особняки Лондона подверглись осаде, в результате которой как хозяева, так и слуги были захвачены и безжалостно казнены. Но кто мог возглавить ланкастерцев на этот раз? Ведь Эдуард казнил как старика Генриха, так и принца Эдуарда. В кухню опять вбежал Джем.

— Вы не поверите, но это Глостер!

— Ха! В таком случае нам лучше заняться поросенком. И в самом деле настоящее вторжение! Сам коннетабль Англии пожаловал к своему брату с визитом вежливости. Сколько ты выпил эля, Джем?

Но Джем не находил себе места от волнения. С меня тоже мгновенно слетела сонливость. Уныние сменилось надеждой на спасение, от которой у меня даже закружилась голова. Я жадно ловила каждое слово Джема, держась за край стола так крепко, как будто от этого зависела моя жизнь.

— Это не визит, мистер Хоу. У них мечи наголо. И вы бы слышали крик из покоев Кларенса! Он и мертвого способен разбудить. Я не знаю, что там происходит, но братья готовы перегрызть друг другу глотки. Говорю вам, добром это не закончится. Вот посмотрите!

Кровь отхлынула от моего лица и рук. В жарко натопленной кухне меня затрясло от холода. В глазах потемнело, и я еще крепче ухватилась за край стола. Ричард придет за мной. Мой плен закончится. Как я могла в нем сомневаться? «Дыши глубже! — приказала я себе. — Тебе остается только ждать». Издали до нас донесся смутный гул голосов и топот обутых в тяжелые ботинки ног. Изредка слышались отрывистые приказания.

— Похоже, они обыскивают дом.

Повар наклонил голову и прислушался, как бы смиряясь с невозможностью предотвратить неизбежное. Но тут, отпихнув Джема, в кухню ворвался дворецкий Причард.

— Мистер Хоу…

Я впервые видела его в таком возбуждении. Дворецкий раскраснелся и встревоженно озирался по сторонам. Наконец он увидел меня. Не произнося ни слова, Причард бросился ко мне, схватил за руку и потащил к двери, расталкивая всех, кто стоял у него на пути.

— Нет!

Спасение было совсем близко, и я взбунтовалась. Я больше не желала быть покорной, кроткой служанкой.

Мне показалось, что дворецкий заколебался, но лишь на мгновение.

— Приказ его светлости. Вы пойдете со мной.

— Нет! Не пойду!

Они меня больше не спрячут. Мой единственный шанс на спасение был здесь, в этой самой кухне. Если люди Глостера обыскивают дом, то рано или поздно они придут и сюда. Если я позволю себя увести, меня запрут за какой-нибудь потайной дверью, где меня уже никто не найдет. Может быть, я даже умру там, и лишь много лет спустя кто-нибудь обнаружит за этой дверью мои истлевшие кости. Мое воображение разыгралось, а страх придал мне сил. Мистер Причард был намного крупнее и сильнее меня, но я уперлась ногами в пол и принялась отчаянно отбиваться.

— Кто-нибудь, помогите мне! — потребовал Причард.

Никто не сдвинулся с места. Слуги испуганно смотрели на нас. Дворецкий попытался схватить меня и за вторую руку, но я изо всех сил ударила его кулаком в грудь.

— У вас ничего не выйдет! Как вы смеете!

Я напрочь забыла о гордости и достоинстве, об умении подчинять себе людей одним лишь упоминанием своего имени. Все это сменилось паническим ужасом. Свобода была так близко, и я сражалась за нее, словно лиса, попавшая в капкан. Я пинала дворецкого, рвала ногтями его кожу. Он кряхтел от боли, и это еще больше меня воодушевляло. Тем не менее вырваться мне не удавалось. Причард медленно тащил меня к двери.

— Приказы его светлости необходимо выполнять! — сквозь зубы цедил он.

— Что здесь такое?

В дверях вырос офицер. В руках он держал обнаженный меч. За его спиной столпились солдаты. Теперь все взгляды были прикованы к офицеру и к сверкающему лезвию его меча. В пылу потасовки мы не заметили приближения вооруженного отряда.

— Так что тут происходит? — повторил офицер, входя в кухню и заставляя слуг испуганно пятиться.

Воцарилась гробовая тишина.

— Что вы делаете на моей кухне, сержант? — недовольным голосом поинтересовался мистер Хоу, неторопливо вытирая руки висящей у пояса тряпкой.

— Милорд Глостер приказал нам разыскать леди Анну Невилль. У него есть основания полагать, что ее спрятали где-то в доме.

Офицер скучающим взглядом обвел кухню, повара, дворецкого, служанок и, разумеется, меня. Он не заметил, как тревожно впились в мое предплечье пальцы Причарда. И уж точно он не узнал в грязной девчонке кузину короля.

Дворецкий напыщенно выпрямился во весь свой внушительный рост.

— Я сомневаюсь, что вы найдете здесь такую высокородную даму, как леди Анна Невилль. — Его пальцы еще сильнее сдавили мою руку. — Леди покинула дом и уехала в Тьюксбери, как вам уже наверняка сообщил его светлость Кларенс.

— Это неправда! — Никакая боль не могла закрыть мне рот. Я выпрямилась и устремила на офицера горделивый взгляд, молясь, чтобы он увидел истину под искусным маскарадом. — Анна Невилль — это я!

Полагаю, это не могло не вызвать сотрясшего стены кухни взрыва хохота. Я пыталась держаться с достоинством, но в холопском облачении это было очень трудно. В эту минуту меня не узнала бы даже родная мать. Сержант рассмеялся, услышав такое самоуверенное заявление от столь непрезентабельной особы.

— Да неужели? Какие мы горделивые! А я король Франции. К сожалению, я должен откланяться.