На этот раз кентавры заметили их и помчались навстречу. Шакал выпустил стрелу, ранив одного, но не сбив его с ног. Затем позволил арбалету повиснуть на его ремне и, выхватив дротик, метнул его другому тавру в живот. Оставшегося времени как раз хватило, чтобы выхватить меч перед столкновением.

Ему в грудь нацелилось копье, но Шакал отвел его клинком и махом назад рубанул другого кентавра, который проносился мимо. Очажок мотнул головой в одну сторону, затем в другую, чтобы отбросить наступающих врагов, но те увернулись от его бивней. Слева Кул’хуун взмахнул своим орочьим ятаганом – тяжелое беспощадное лезвие отсекло руку визжащей женщине. Четверо зверей-мужчин встали перед ними на дыбы стеной из бьющих копыт и разящих копий. Шакалу пришлось потянуть за свинодерги, и атака заглохла. Теснимые, в меньшинстве, Шакал и Кул’хуун вступили в бой, вставая в седлах, чтобы отбиваться от копий с кривыми лезвиями.

Кентавры разделились, чтобы справиться с полуорками, и Шакал обнаружил, что сражается с двумя, пока Кул’хуун занят второй парой. Они бились, доверяя братьям, оставшимся позади, доделать остальное.

Кентавры были выше ростом, и руки у них были длиннее, поэтому улучить возможность для удара было трудно. Шакалу удалось отрубить наконечник одного из копий, но его хозяин быстро развернул оружие и ударил полуорка древком по ребрам. Пошатнувшись в седле, Шакал отчаянно взмахнул клинком. При всем своем безумии, кентавры отпрянули от стального вихря. Сердито ощерившись, Шакал воспользовался моментом, чтобы бросить меч с руки, отправив его с вращением в голову одного из лошаков, и он вонзился туда с глухим деревянным стуком. Последний кентавр яростно закричал и бросился в атаку. Шакал, извернувшись в седле, обеими руками ухватился за его копье и потянул на себя. Кентавр не выпустил оружия и очутился достаточно близко, чтобы Очажок мог неистово сбить его с ног. А сверху Шакал добил его ударом выхваченного копья.

Рядом с ним, Кул’хуун, обливаясь кровью из небольших ран, снес голову последнему из своих врагов.

Сзади отчаянно завизжал свин. Резко обернувшись, Шакал увидел, что Дуболома сбросили с седла, а его варвар корчится на земле, и из его тела торчат два копья. Пара тавров обступила павшего ездока, готовясь воткнуть копье ему в спину. Шакал метнул трофейное копье – попал одному из лошаков в бедро. Тот забился в агонии, и пущенная Занозой стрела свалила его на землю. Второго тавра удалось этим отвлечь, и Дуболом успел перекатиться на ноги, взмахнув тальваром. Полуорк издал вой, когда лошадиные потроха вывалились на землю.

Оставалось еще трое тавров.

С первым сражался Хват, а двое умудрились набросить лассо на Овса – одно вокруг запястья, второе вокруг шеи. Громадный трикрат, все еще сидя на Уродище, напрягал мышцы, сопротивляясь веревкам, тянувшим его в противоположные стороны.

– Т’хуруук!

Шакал повернулся на крик Кул’хууна, и дикарь-полукровка швырнул ему орочий ятаган. Поймав оружие, Шакал толкнул Очажка, и тот ринулся к его страждущему другу. Шакал перерезал веревку, связывавшую Овсу запястье, и когда веревка резко ослабла, кентавр и полуорк разом повалились на землю. Шакал расколол череп павшего тавра, но второй пустился галопом прочь, волоча Овса за шею.

– Твою мать, – прошипел Шакал и потянул за ремень арбалета.

Но не успел он зарядить оружие, как Овес сумел встать на ноги, только на миг поскользнувшись и сразу найдя опору. Схватив веревку обеими руками, он, кряхтя, тянул ее, останавливая кентавра.

Стрела Шакала врезалась в тавра одновременно с Уродищем. Сбитый с ног лошак быстро выпустил веревку и последнее дыхание.

На помощь Хвату пришел Заноза, и вместе они справились с последним тавром. Шакал вздохнул с облегчением, увидев, что все в его копыте уцелели. Только свин Дуболома, единственная их потеря, лежал, не двигаясь. Немой полукровка стоял на коленях перед животным и прощался с ним, положив ладонь ему на рыло.

Шакал подъехал к Овсу, который деловито оттаскивал своего спина от распотрошенного кентавра. Спешившись, Шакал взял Уродище за второй свинодерг и помог увести варвара от его жертвы.

Овес потер горло.

– Порядок? – спросил Шакал.

– Нормально, – прохрипел Овес. – Но буду рад, когда эта проклятая ночь кончится.

– Мы все будем рады.

Члены копыта спешно собирали дротики. К Шакалу подошел Кул’хуун – с его мечом в руках. Протянул оружие, Шакал его принял и с легким смешком вернул Клыку его ятаган.

– В орочьем языке нету слова «спасибо», – произнес Шакал.

Кул’хуун усмехнулся.

– Нет. Нету.

– Ой-ой-ой! – поддразнил Кул’хууна Овес. – Оплати мне шлюху, или сдам тебя Клыкам.

– С’хак руут улу.

– Он только что послал меня на хер. – Овес фыркнул.

– Я слышал, – ответил Шакал, ухмыльнувшись.

Остальные собрались вокруг них. Дуболом сидел на свине вместе с Занозой.

– Что теперь? – спросил Хват, вид у него был усталый.

Не успел Шакал ответить, как раздался стук копыт. Хват, Заноза и Дуболом направили свои луки в сторону звука, остальные забрались в седла. Едва усевшись на Очажка, Шакал спешно зарядил тренчало и прижал оружие к плечу. Копыта стучали медленно, тяжело – и приближались из-за хижин у кораля.

– По звуку похожи на наших, – сказал Овес, спустя мгновение после того, как Шакал сам пришел к такому же заключению.

Из-за хижин показались Красный Коготь со своей группой. Точнее, с частью группы.

Четверо полукровок на трех свинах.

Шакал толкнул Очажка им навстречу, копыто последовало за ним.

– Похоже, вы набрели на неприятности, – заметил Красный Коготь, указывая на одиннадцать поверженных кентавров.

– Вы тоже, – ответил Шакал.

Старый Бивень кивнул. С ним были Кремень и юный Сын. Позади Кремня сидел Каирн, едва удерживаясь в седле. Лицо его было будто покрыто воском, в глазах стоял пустой взгляд. Седло Кремня и задние лапы его свина были залиты кровью. Из бока Каирна торчало оперение тренчальной стрелы.

– Щерба запаниковал, – объяснил Красный Коготь. – Траханый никчемный Дребезг! Когда напали лошаки, он не понял мой приказ и выпустил чертову стрелу в Каирна. А потом драпанул. Тавры раздавили нас, как яйцо, убили Казанного брата.

– Шкурник, – сказал Заноза.

Красный Коготь кивнул, слегка пристыженный тем, что не знал его имени.

– Но нам удалось выпутаться, – сказал Кремень и указал на Сына. – Пыльник-то сохранил голову.

Все одобрительно кивнули младшему полукровке, что тот принял с трепетной гордостью.

– Нужно отвезти павших на холм, – сообщил Шакал, глядя на остальных и ожидая от них подтверждения.

– Как обычно, – согласился Хват.

Красный Коготь кивнул.