Кавалерийский отряд Крейца, атаковавший русскую пехоту, сам подвергся нападению с тыла и фланга, со стороны вышедшей из-за редутов русской левофланговой кавалерии под командованием князя Меншикова (здесь под Меншиковым была убита третья лошадь)[748]. В завязавшемся бою против шести кавалерийских полков русских действовало всего три полка шведов, но драгуны Крейца принудили кавалерию Меншикова к отходу обратно за линию редутов. Вместе с тем последние организованные части шведской кавалерии на правом фланге шведской армии оказались связаны боем и дезорганизованы, так что уже не могли быть использованы для решения других задач[749]. В результате части Крейца фактически вышли из битвы, хотя и русская кавалерия левого фланга впоследствии оказалась не в состоянии эффективно преследовать отступавших шведов, что спасло жизни многих королевских солдат.

Учитывая развитие ситуации на поле боя, наступление правого фланга и частично центра русской пехотной линии, угрожавшее окружением шведской пехоте, требовало срочного противодействия. В качестве резерва, с помощью которого пока еще можно было предпринять какие-то контрмеры, шведское командование располагало всей кавалерией левого фланга и четырьмя кавалерийскими полками на правом фланге.

Однако эти группы шведской конницы были отделены одна от другой, поэтому теперь требовалось быстро скоординировать их действия, чтобы нанести совместный массированный кавалерийский удар либо во фланг наступающей русской пехоте, которая не могла построиться в каре (вторые батальоны пехотных полков оставались на месте во второй линии боевого порядка), либо по правофланговой русской кавалерии. Для раздельных действий каждая из групп была слишком малочисленна.

Командир шведской кавалерии правого фланга генерал Крейц отсутствовал, но при ней находился фельдмаршал Реншельд. Как фактический главнокомандующий армией, именно он и должен был принять решение о направлении действий, предпринять меры для объединения сил и возглавить свои части, но вместо этого возникла совершенно непредвиденная ситуация.

Бегущие шведские пехотинцы с левого фланга двигались прямо на кавалерию правого фланга, части которой находились по кратчайшему расстоянию между ними и Малобудищенским лесом, откуда можно было выбраться на дорогу к обозу. В результате здесь повторилась история Вестманландского полка – большая часть кавалерии правого фланга шведской армии начала отступать вместе со своей пехотой[750]. На поле боя остались считанные эскадроны, в частности, три эскадрона немецкого вербованного драгунского полка полковника Густава Таубе (Gustaf Adam Taube), контратаками задержавшие русские левофланговые пехотные батальоны, что позволило спастись гвардейцам Гадде и Русеншерны, вместе с которыми отступал и раненый командир Лейб-гвардии пешего полка полковник Карл Поссе[751] (сам полковник Таубе при этом был взят в плен, а Поссе и Русеншерна сдались русским позже, под Переволочной, причем Таубе был почти сразу же отпущен в обмен на пленных офицеров царской армии, Поссе умер в 1715 году в Москве, а Русеншерна в том же 1715 году вернулся в Швецию).

По этому поводу уместно привести высказывание эскадронного пастора Смоландского рейтарского полка Йоханнеса (Юханнеса) Шемана (Johannes Sjöman), касающееся психологии шведских солдат: «Пока их держит в руках фурия или битва, шведы – добрые солдаты, но коль скоро начинается отход или бегство, их уже не остановишь»[752]. Следовательно, если верить Шеману, при неудаче и вынужденном отступлении шведы теряли волю к продолжению борьбы. Ко всему прочему надо принять во внимание, что шведские военнослужащие находились в непрерывных передвижениях и боевых действиях уже около 10 часов, не считая минимальных промежутков для отдыха, а это не могло не вызвать усталости и упадка боевого духа.

Соответственно, в отсутствие короля фельдмаршал Реншельд не смог не только остановить отступление пехоты, но и сохранить контроль над остававшейся кавалерией. Возможно, его даже не было с ней, поскольку, согласно воспоминаниям очевидцев, он неожиданно появился рядом с королем, который со свитой и охраной находился на пригорке, на правом фланге, вблизи от опушки Малобудищенского леса, и, крикнув о бегстве инфантерии и необходимости спасти монарха, ускакал прочь[753]. Вероятно, заметив отступающую пехоту, он покинул кавалерию, чтобы известить обо всем Карла XII, но при этом не предвидел поведения оставленных им без контроля солдат в сложившейся острой ситуации. Как видно, психологические особенности военнослужащих шведской армии были известны фельдмаршалу гораздо хуже, чем полковым пасторам.

Далее Реншельд как простой полковой командир носился по полю, пытаясь собрать разрозненные кавалерийские части и прикрыть отступление, либо организовать контратаку, пока не попал в плен к драгунам Архангелогородского полка полковника Якова Шамордина (раненного в битве).

На левом фланге шведской армии полковник Гилленкрок и генерал Гамильтон попытались задержать преследующие шведов русские пехотные батальоны, отдав кавалерийским частям приказ атаковать правофланговую русскую пехоту. Однако, согласно свидетельству командира немецкого вербованного драгунского полка полковника Нильса Гюлленшерны (Юлленшерна, Нильс Горанссон Гюлленшерна, Nils Göransson Güllenstjerna, его зачастую путают с Нильсом Карлссоном Гилленшерной (Nils Carlsson Gyllenstjerna), генерал-фельдмаршалом и генерал-губернатором герцогства Бремен и Верден в 1698–1710 гг.), офицеры кавалерийских полков, наблюдавшие перед собой бегство с поля битвы шведской пехоты левого фланга, уклонились от атаки боевых порядков вражеской пехоты[754]. Генералу Гамильтону удалось только организовать несколько частных контратак, которые проводили отдельные эскадроны, в том числе два эскадрона Нюландского рейтарского полка (вероятно, при этом был смертельно ранен командир полка полковник Андерс Торстенссон), а также мелкие кавалерийские группы по 50–60 человек, решивших все-таки выполнить приказ Гамильтона[755]. Все эти контратаки были легко отбиты царской пехотой, хотя с помощью такой тактики шведской кавалерии удалось на короткое время замедлить движение правофланговых батальонов противника. Затем противодействие шведов было оперативно нейтрализовано атаками русской конницы. С фронта эскадроны Гамильтона были атакованы кавалерией Бауэра, а с левого фланга – со стороны Тахтаулово – драгунами Волконского и казаками Скоропадского. Оставленный на поле боя без всякой поддержки Гамильтон отдал приказ об отступлении, прикрыв его силами Сконского драгунского и Эстгетского рейтарского полков во главе с полковником Максимилианом Вюртембергским, подполковником Гансом Скутте (Hans Skytte) и самим Гамильтоном (генерал Гамильтон являлся шефом Эстгетского рейтарского полка (швед. Östgötar kavalleriregemente))[756]. Ведя арьергардные бои, указанные части понесли большие потери и были практически рассеяны и уничтожены, подполковник Скутте погиб, а раненый герцог Вюртембергский и Гамильтон взяты в плен.