– Он знает и других сновидцев, не только нас, – добавил Ронан. – И он лучше, чем я, понимает, как это работает. Мы знаем, что чудовище в голове Хеннесси боится его.

– Но, чтобы убедить Брайда, нужны вы оба, – сказала Джордан. – Если я правильно понимаю. Оба, ты и Хеннесси. А у нее остался только один шанс.

Хеннесси выпрямилась.

– Я справлюсь.

Джордан предупредила:

– Резерва нет.

– Я справлюсь, – повторила Хеннесси. – Или сдохну, пытаясь. Либо так, либо в следующий раз черная слизь – ночная грязь – все равно придет.

Ронан сказал:

– Мы можем это сделать. Я знаю.

Не в обычаях Ронана было лгать.

Он отвел глаза от Диклана.

– Что вы скажете, ребята?

Мэтью вмешался:

– Я не хочу притворяться.

Диклан взглянул на младшего брата. Мэтью выглядел иначе, чем всего несколько дней назад, потому что впервые за много месяцев утратил сон. Под красивыми глазами пролегли темные круги, возле улыбающегося рта появились морщинки.

Он продолжал:

– Я пошел на футбол, а думал только про твои слова – что у меня, может быть, нет внутренних органов.

– Мэ… – начал Диклан.

– Это всё не по-настоящему, – продолжал Мэтью. – Не по-настоящему – притворяться, что любой из моих одноклассников может уйти с кампуса и не помнить, почему. Не по-настоящему – притворяться, что они все ходят к водопадам. Если это не по-настоящему, то не по-настоящему, и точка. Я хочу быть настоящим. Хочу знать, почему это происходит. Хочу знать, можно ли это прекратить. Иначе нет смысла, Ди, просто нет смысла.

– Ладно, – негромко сказал Диклан.

И все посмотрели на него.

В любом случае, Диклан был бессилен отказать Мэтью в том, чего он хотел, но проблема заключалась не только в этом. Как будто он бросил всё и ничего не получил взамен. Он не был сновидцем, и не был сном, и не мог быть человеком. Ничего не осталось. Только бирюзовый океан, без каких-либо признаков, что Диклан когда-то существовал.

Что-то должно было измениться.

– Мы поедем в Амбары, – сказал он. – Они ведь скрыты? Там мы поищем ответы. Больше мы не будем притворяться.

– А мы с Ронаном свяжемся с Брайдом, – отозвалась Хеннесси. – Джордан, я хочу, чтобы ты поехала с Дикланом и Мэтью.

Джордан одиноко сидела в углу; когда Хеннесси выпрямилась, она закинула ногу на сиденье рядом с ней. Иногда она казалась реальнее всех остальных. Сон, но гораздо более настоящий, чем, к примеру, Диклан. Всё это было так запутано…

– Если она поедет с нами, – сказал Диклан, – клянусь, о ней позаботятся, если что-нибудь случится с Хеннесси.

Джордан посмотрела на своего сновидца, потом на Диклана, потом на Ронана. И покачала головой.

– Нет. Я поеду с тобой, чтобы посмотреть, как ты спишь.

– Джордан, – сказала Хеннесси. – Пожалуйста, поезжай с Дикланом. На тот случай, если что-то пойдет не так.

Джордан покачала головой.

– Я не отпущу тебя одну.

– Джордан, – взмолилась Хеннесси. – Остальные погибли. Они умерли, думая, что я бросила их, что я даже не попыталась помочь. Я видела их лица. Пожалуйста, позволь мне это сделать – ради тебя. Пожалуйста. Пожалуйста, отправляйся в безопасное место.

Всё это, мягко говоря, не было безопасно, но Диклан понимал, о чем речь. Хеннесси имела в виду не «безопасность», во всяком случае не в том смысле, как раньше. Она имела в виду «то, что я могу контролировать».

– Джордан, – сказал Диклан. – Я пущу тебя за руль.

Ночью Грейт-Фоллз звучали безумно. Ни туристов, ни машин, ни птиц. Только миллионы тонн воды, которая неслась по Западной Вирджинии, направляясь к Атлантическому океану, и сочувственное бормотание деревьев.

Было холодно, наконец-то холодно, как положено в ноябре. Они оставили машину на парковке в миле от водопадов; остаток пути предстояло пройти пешком, поскольку парк был закрыт до рассвета. Именно таким он и был им нужен. Пустым. Непотревоженным.

Лучше было бы грезить рядом с силовой линией, но они сомневались, что у них есть время. И они уже хорошо знали, что Грейт-Фоллз – лучший в окрестностях источник альтернативной энергии.

Где-то там двое других братьев Линч неслись по дорогам штата, направляясь в Амбары. Хеннесси видела, как Ронан обнял Мэтью, а потом взглянул на Диклана. Он пнул землю, как будто злился на нее. Диклан сказал: «До встречи в Амбарах».

Джордан и Хеннесси попрощались. Возможно, они видели друг друга в последний раз – в последний раз видели лицо, такое похожее и в то же время совсем другое. Джордан, которая всегда верила в этот мир, и Хеннесси, которая всегда знала, что он ждет ее смерти. Джордан, которая никогда не встречала Кружево, и Хеннесси, которая встречала.

– Не делай ничего, что не сделала бы я, – сказала Хеннесси.

Это была шутка.

– Привези мне футболку, – сказала Джордан.

Еще одна шутка.

А потом они крепко обнялись.

Хеннесси не хотела, чтобы Джордан заснула навсегда.

И вот они оказались в Грейт-Фоллз. Хеннесси и Ронан лежали в центре смотровой площадки номер один, глядя на черные листья в черном небе, неприятно похожие на Кружево. Голова Хеннесси покоилась на досках, и казалось, что вода шумит необыкновенно близко, как будто река текла прямо под настилом.

Она устала, потому что никогда и не отдыхала, но сомневалась, что сумеет заснуть вот так. Зная, что это, возможно, последний раз.

Через несколько минут Хеннесси спросила:

– Как ты думаешь, на что он похож?

– Брайд? Не знаю.

– А чего ты хочешь?

– Чтобы у него это получалось лучше, чем у меня, – ответил Ронан.

– Что именно?

– Грезить. Оставаться в живых. Знать, что делать с ночной грязью. Знать, как быть с Мэтью. Знать, что делать с убийцами сновидцев. А ты чего от него хочешь?

Она хотела, чтобы Брайд сказал ей, как выжить. Чтобы он научил, как спасти Джордан насовсем. Пусть той больше не нужно будет полагаться на Хеннесси, которая всегда была ненадежна. Пусть у Джордан появится жизнь, которую она заслуживает…

– Чтобы он был посексуальнее, – ответила Хеннесси.

Оба рассмеялись.

Все звуки словно усилились; смех раскатился вокруг.

Яркий квадратик света озарил ночь, когда Ронан достал телефон. Он ждал ответа на последнее сообщение «Управление делами». Хеннесси увидела простыню текста, которую отправил Ронан – насчет Брайда, – а потом отдельно одно-единственное слово: «Tamquam». Это сообщение оставалось непрочитанным.