– Ты его уже задал, – наставник издал смешок. – Ладно, шучу. Валяй.

Но стажёр мялся, с опаской поглядывая в сторону колдуньи.

– Не про учёбу? – насторожился агент поиска магических аномалий.

– Не-а, – наконец Финкельштейн решился. – Скажите, сэр, а мастер Энвер… У неё кто-то есть? В смысле…

Кристоф хлопнул себя ладонью по лбу.

– Опять… Потише с такими разговорами, парень. С чего ты взял?

– Реакция.

– Чего?

– Ну, реакция на мистера Линца. Тогда, в баре. И потом, на улице. Такое ощущение, будто у мастера Энвер был или есть… приятель, похожий на Мартина. И будто бы у них что-то не заладилось в отношениях. И теперь новый знакомый вызывает у неё не слишком приятные воспоминания. Отсюда всё это… ну, вся эта подчёркнутая сдержанность, дистанция, едкие высказывания, решения, принятые в пику планам мистера Линца. Это же защитная реакция. Подсознательный барьер.

– Ты… – Кристоф даже шляпу на лоб сдвинул. – Ты, умник, откуда такого набрался?

Бен съёжился в седле.

– Детективы, – пролепетал он. – Психологический портрет…

– У-у-у-у… – протянул светлый маг. – Понятно. Вот что, Бенни, выбрось-ка всю эту чепуху из головы. У Энвер нет и не было никогда «приятеля», похожего на Линца. Во всяком случае, мне про это ничего не известно. А даже если бы и был… Вообще, не стоит больше заводить такие разговоры про Энвер, она ведь…

– Эй, я всё слышу! – донеслось из головы колонны. – Чего это там про меня не надо заводить?

– Заводить, говорю, тебя не надо: мигом покажешь, почём фунт лиха! – крикнул в ответ Кристоф. Затем он повернулся к стажёру, скорчил страшное лицо и приложил палец к губам: – Тсс! Я понял, что Мартин тебя впечатлил. Ещё бы, серьёзный мужик! Однако что поделать? У него своя работа, у нас своя. Наши дороги пересеклись, и сейчас вперёд едем только мы. Смирись, парень. Тебе ещё встретятся в жизни достойные примеры для подражания.

Энвер задрала голову, посмотрела в небо. Оно казалось особенно далёким и заброшенным. Ни облачка, ни пятнышка. Только пара стервятников кружила в вышине, надеясь чем-нибудь поживиться. В этих мёртвых песках даже падальщикам порой что-то перепадало. Чародейкой вдруг овладело странное, пробирающее до костей чувство незащищённости. Она остановила лошадь в излучине русла, пропустила вперёд крестьян и беззаботно болтавших колдунов.

– Что-то не так, Эн?

Она махнула рукой: езжайте, мол. А сама замерла, прислушиваясь к ощущениям. Потом медленно обернулась, прочесала взглядом безжизненные склоны ущелья. Пусто. Никакого движения.

Тишина.

Чародейка недоверчиво хмыкнула, развернулась и отправилась догонять своих. В нескольких десятках шагов от того места, где останавливалась ведьма, вжавшийся в песок Мартин Линц довольно улыбнулся: не заметила! Значит, статус-кво сохранён. Приподняв голову, охотник за наградами ещё немного понаблюдал за удалявшейся девушкой. Рядом беззвучно опустился чернокожий напарник.

– Что будем делать? – спросил он у предводителя группы.

– Подождём. Пусть немного оторвутся. А мы пока устроим схрон.

– Думаешь, в нём есть смысл сейчас?

– В нём всегда есть смысл, Джон. Никогда не знаешь, как дело пойдёт.

– Схрон так схрон, – пожал плечами носитель белой шляпы. Он приподнялся на руках и, стараясь не поднимать пыли и шума, отполз от обрыва. Потом выпрямился и, уже не таясь, пошёл прочь; в пятидесяти шагах от кромки плато их с Мартином ожидали ещё два человека и четыре лошади.

Стрелки шли за своей добычей.

В деревню въехали на закате. Их встретило неприятное, неестественное безмолвие. Улочка была пустынна; вороватый ветер гнал по ней пыль. На изгороди из песчаника слабо трепыхалась, точно умирающий воробей, забытая кем-то тростниковая циновка. У обочины валялась перевёрнутая корзинка; кукурузные початки раскатились из её недр в разные стороны. Крестьянские халупы хмурились камышовыми скатами крыш. Алое зарево гасло на западе, небо темнело, густая чёрная тень всё смелее выбиралась из своих дневных укрытий. Последние отблески вечерней зари расцветили реку, лёгшую вдоль деревни узкой лентой. В самом же Сухом Ручье лишь одинокая лампа сопротивлялась сумеркам на одной из опор большого навеса, да ещё мерцали угли в общем очаге. Вокруг – ни души.

Всадники в нерешительности остановились перед навесом.

– А где все? – спросил Кристоф у проводников. Те лишь растерянно помотали головами.

– Неужели мы опоздали? – Энвер обшаривала взглядом неказистые постройки, но следов трагедии найти не могла.

Тут Финкельштейна осенило.

– Я знаю! – воскликнул он. – Нас просто испугались!

Не тратя время на объяснения, стажёр с удовольствием покинул надоевшее седло, сделал несколько быстрых шагов вперёд, набрал в грудь воздуха и заорал:

– Э-ге-ге-ей! Добрые люди! Мы пришли с миром! Выходите, бандитов среди нас нет! – Бен запустил в воздух белый файер. Тот разорвал тьму над головами, рассыпался множеством слепящих звёздочек. На несколько секунд стало светло, как днём. И только тогда волшебники заметили десятки глаз, настороженно блестевших в чародейском свете. Крестьяне таились, наблюдая за приезжими из укрытий.

– Довольно прятаться! – снова крикнул Бен. Он тоже засёк опасливые взгляды, понял, что его слышат и понимают, и это его приободрило. – Бросьте трусить, селяне! Помощь пришла! Где же ваше гостеприимство?

Голос юноши звучал уверенно, обнадёживающе. И люди послушались. Заскрипели петли отворяемых дверей, зашелестели занавески, сплетённые из соломы сорго. Крестьяне покидали свои укрытия, всё смелее и ближе подходя к навесу. Наконец подали голос растерявшиеся было проводники. Они тотчас были узнаны, и поселение огласили радостные восклицания. Обстановка разрядилась. И деревня сразу сделалась живой и очень уютной.

Пока проводники обнимались со своими семьями, вперёд выступил длиннобородый старик в соломенной шляпе. Он был одет небогато, но очень аккуратно, и уж точно не в лохмотья. «Наверное, его лучшие рубаха и штаны», – подумала Энвер. «Наверное, здешний староста», – подумал Кристоф.

– Наши люди были отправлены за ружьями и патронами, – произнёс старик, придирчиво оценивая новоприбывших. – Вместо этого они привели мужчину, женщину и мальчика. Кто же вы, позвольте спросить?

– Мы, конечно, не плюёмся пулями и не выдыхаем пороховой дым, – пошутил Кристоф. Он соскочил с лошади и протянул старику ладонь. – Но годимся для кое-чего другого.

– Волшебники мы, – пояснила Энвер.

– Волшебники?

– Вообще-то мы агенты поиска магических аномалий, – уточнил светлый маг. – Бандиты не по нашей части. Но, узнав о вашей проблеме, взялись помочь.

Улыбки на лицах крестьян померкли. Аборигены присмирели, зашептались между собой, с тревогой поглядывая на колдунов. «Наверняка гадают, кто же из нас “ужасный тёмный”», – с горькой иронией подумала ведьма. Впрочем, вряд ли жители Сухого Ручья знали о тонкостях кадровой организации Агентства. Старец, возможно, знал, но не подал вида. Прибывшая подмога его хоть и потрясла, но не так чтобы уж слишком. И «ужасных тёмных» он, похоже, не боялся.