– Так-так, что у нас здесь? Кретин-самоубийца и девица из влажных фантазий нашего бабника. Становится всё интереснее. Что же вы здесь забыли в такое неподходящее время, без пяти секунд покойники?

– По-моему, рыжий тоже был в том салуне, – брякнул «бабник».

– Как и вон тот, – один из бандитов кивнул на мальчишку лет шестнадцати, обошедшего шайку слева.

– Ещё и ребёнка привели, – покачал головой Пепе и взвёл курок. – К чему гадать зачем? Клоунов хватает. А хороший клоун, как известно, мёртвый клоун. Прощайте, неудачники.

«Пора!»

И пошла предугаданная бандитами потеха.

Пепе не успел выстрелить в Кристофа: тот резко ушёл с линии огня. Со стола за спиной мага сорвалось и просвистело над головами остолбеневших крестьян блюдо варёного картофеля. Картофелины, словно начинка шрапнельного снаряда, полетели коню Пепе в морду. Конь перепугался, взвился на дыбы; наездник охнул, запоздало пальнул в воздух и вывалился из седла. Замелькали вспышки, что-то громыхнуло, ночь прошил короткий вопль: «Чары!» Бандиты бросились врассыпную. Энвер двумя быстрыми заклинаниями смела двоих с сёдел – разбойники с криками шлёпнулись в песок. Кто-то начал стрелять по чародейке, она едва успела спрятаться за толстым деревянным столбом. Полетели щепки. Селяне заметались в панике, у навеса мгновенно образовалась свалка. Кристоф натолкнулся на какую-то женщину, сообразил, что целиться будут в него, отскочил подальше от людей, навскидку бросил в сторону супостатов файербол. Кто-то вскрикнул: возможно, огненная сфера нашла свою цель. Колдун перекатился (пули взметнули позади него несколько пыльных фонтанчиков), пустил в поднимавшегося Пепе простое, но действенное заклинание оглушения. Бандит успел заслониться рукой. Полыхнуло тёмно-зелёным, цель отбросило на несколько футов, но и только. У ищейки отвисла челюсть: контрзаклятие! НО КАК?! Размышлять было некогда. Чародей опомнился, прыгнул прочь из круга света, и вовремя – очередная пуля просвистела мимо. На Финкельштейна налетел ближайший всадник, надеясь сбить и растоптать жертву копытами лошади; стажёр угрём ускользнул от опасности и швырнул в Альваро болас из переплетённых жгутов света. Плешивый зарычал: раскрученный в воздухе магический снаряд обвился вокруг вспотевшей шеи, примотал к ней здоровую руку с оружием. Вторая рука – та, что на перевязи – не справилась с поводьями, и беснующаяся кобыла сбросила седока. В паре ярдов от Альваро замертво рухнул Сосед, сражённый шаровой молнией. Ещё одна молния прожужжала над всеми, врезалась в соломенную крышу одной из хат, и та вспыхнула, как пучок сухой пакли. Поле брани осветило красным сполохом. Атаковавший Бена всадник сумел развернуться и навскидку выстрелить пару раз. Не попал лишь чудом: напуганная лошадь и свистопляска огней мешали целиться. Финкельштейн рванул в сторону, перемахнул через заборчик, сложенный из обломков скалы, и укрылся за ним.

С самого начала всё пошло наперекосяк, причём и для тех, и для других. Бандиты попросту не рассчитывали встретить хоть какое-то сопротивление, а уж три боевых колдуна и вовсе открылись не в масть. Что до ищеек, то здесь всё было ещё сложнее. Во-первых, Энвер и Кристоф, не говоря уж о Бене, действительно впервые столкнулись с организованной, вооружённой огнестрелом группой. Во-вторых, разбойники появились в самый неподходящий момент – к ужину. В-третьих, в бандитском разъезде совсем некстати оказался чародей. В итоге сражение, которого ищейки вообще-то планировали избежать, обернулось хаосом, сумасшедшей пляской-импровизацией, скачкой наперегонки со смертью. Наделённый Силой разбойник был очень хорош. Он фактически навязал Кристофу дуэль. Чародеи обменивались выпадами, уклонялись от ударов копыт, избегали шальных пуль. Втроём ищейки, конечно, быстро уделали бы и восьмерых боевиков, и незнакомого волшебника. По отдельности. Но разбойники избрали единственно верную в их случае тактику: спешились и рассыпались по укрытиям вокруг навеса. Энвер сразу была лишена манёвра перекрёстным огнём. Она видела поединок напарника, но помочь не могла, потому что мешали крестьяне. Не все из них смогли сразу удрать: кого-то зацепило, кто-то споткнулся и упал, кто-то просто бился в истерике, сходя с ума от ужаса. Бандиты палили не только в ищеек, но и по жителям Сухого Ручья. Может, думали, что среди селян есть ещё враги. Может, и нет. Но эскалации бойни допустить было нельзя. Увы, пуля всё же быстрее человеческой реакции; даже сильный маг ничего не может с этим поделать. Поэтому Энвер, прячась от злых свинцовых мух, пустила в ход всё своё мастерство, чтобы защитить крестьян – раненых и тех, кто не успел сбежать. Бенни, молодец, не растерялся в самом начале, оттого и остался жив. Большего от необстрелянного новичка, вчерашнего студента, не требовалось. Юноша был где-то рядом, лихорадочно что-то придумывал, и время от времени из темноты били наспех сработанные чары. Бандиты хоронились, хотя им везло меньше и двоих зацепило точно. Помочь своим вражеский чародей тоже не мог. Шла битва на истощение, без явного фаворита. То, кому достанется победа, зависело от того, что закончится быстрее: патроны или колдовские силы.

Но всё решилось иначе. В какофонию грязной ругани, грохота выстрелов, стонов раненых и лошадиного ржания ворвался новый звук – залихватское ковбойское «И-и-и-и-и-х-ха-а!». Из темноты вынырнули новые конники: первый, второй, третий, четвёртый. Стремительными вихрями они пронеслись по полю брани. Выстрелил один – и целившийся в Энвер бандит повалился на землю. Выстрелил другой – очередной головорез крутанулся на месте, запутался в собственных ногах и упал, разбрызгивая кровь. Третий пронёсся мимо скорчившегося Альваро и наотмашь рубанул следующего врага не то саблей, не то палашом. Враг противно чавкнул и отлетел к стене крестьянской избушки. «Заса-ада-а!» – истошно завопил один из уцелевших подельников Пепе, развернулся и бросился бежать, спасая свою жизнь. Четвёртый всадник коротко махнул рукой. Струсивший бандит подавился криком и ничком грохнулся на серый песок. В спине бедолаги торчал метательный топорик.

– Эгей! Мартин здесь! – радостно возвестил Бен, опознав подкрепление.

Исход сражения был решён. Энвер выскочила из-за укрытия, швырнула в ближайшего противника жуткую крылатую тень, будто бы оторванную от земли. Член банды выстрелил, но пуля прошила фантом насквозь, не причинив ему вреда. Незадачливый стрелок даже не успел испугаться: тёмная тварь налетела на него, спеленала сотканными из мрака крыльями. Попавший в смертельные объятия мужчина коротко взвыл… и тотчас умолк. Альваро, воспользовавшись тем, что про него на время забыли, поймал одну из лошадей, оставшихся без седоков. Пепе увернулся от колдовской стрелы Кристофа и широко махнул рукой, веером рассыпав по улице полтора десятка огненных лоскутьев. Лошади охотников за наградами, почуяв пламя, взвились на дыбы. Ведьма гикнула, перепрыгнула сражённого крылатой тенью грабителя, протянула руки к вражескому волшебнику. Она уже почти закончила собственное заклинание, когда ружейная пуля со свистом пролетела мимо лица, оцарапав щёку под левым ухом. Боль обожгла! Энвер зашипела, рефлекторно схватилась за рану. Стрелявший поспешно перезарядил свой карабин и со второй попытки наверняка прикончил бы выпавшую из боя волшебницу, но что-то невидимое подсекло ему ноги. Бандит полетел вверх тормашками. Финкельштейн, удачно бросивший спасительное заклятие, облегчённо выдохнул. Энвер пришла в себя, посмотрела на свои запачканные кровью пальцы. Её захлестнула волна жгучей ярости. Ворочавшийся на земле разбойник пытался нашарить оброненный карабин, когда его настигла шаровая молния. Никакой жалости!