По тону Энвер, по выражению её лица было понятно, что спорить с ней не стоит. И что говорит она всерьёз. Чернокожий стрелок вопросительно посмотрел на лидера квартета. Линц, не сводя с чародейки глаз, обдумывал дальнейшие действия. Наконец его взгляд прояснился, и он вновь дружелюбно улыбнулся девушке.

– Ну что ж, коли так… Разворачиваемся, ребята. Волшебница победила.

– Вот так просто? – не поверил седоусый.

– Вот так просто! – в голосе Линца скользнул металл. – Надо уметь признавать поражения. Уходим.

Он первым развернул свою кобылу и нарочито неспешно двинулся прочь, туда, откуда прибыл. Остальные наездники переглянулись, пожали плечами и поехали следом, разом потеряв к ищейкам всякий интерес. Старик Уолш озадаченно почёсывал затылок. Финкельштейн морщил лоб, сбитый с толку неожиданно вспыхнувшей и так же неожиданно сошедшей на нет конфронтацией.

«Эн! Я вновь не верю своим ушам! Почему, скажи мне, почему ты вдруг столь радикально переменила своё решение? Я совершенно ничего не понимаю!»

«Ты же хотел помочь селянам, Крис? Так давай поможем».

«Я “за” обеими руками. Но… почему?»

Энвер бросила прощальный взгляд в удаляющуюся спину Линца.

«Не люблю охотников за головами. Ловят, стреляют и вешают преступников, а сами недалеко от них ушли. Когда уже их запретят?»

«И только поэтому…»

«Не только. Ещё он вздумал нам указывать. Не терплю, когда мне указывают. Особенно всякие сомнительные типусы».

«Этот “сомнительный типус” вчера нас выручил».

«Выручил. Потому и мы его выручим. Обезвредим банду. Иначе она обезвредит его. Я умею считать, Крис. Три десятка матёрых головорезов – это тебе не восемь пьяных говнюков в баре. Если Мартин поедет туда – будет лежать в земле, по соседству с крестьянским картофелем. Он неплохой человек, хоть и охотник за наградами. Мне будет жаль, если его подстрелят. Да и Бен расстроится».

«Ну, Энвер! Вот уж совсем спонтанный приступ великодушия! Сколько тебя знаю – не перестаёшь удивлять!»

«Я – тёмная ведьма, Крис. И женщина. Сама себе временами удивляюсь».

– Мистер Уолш, ведите нас к этим беднягам из деревни, – распорядилась Энвер. – Бен, держи лошадей наготове. Отправляемся в Арройо Секо – то есть в Сухой Ручей – как можно скорее.

Кто не знаком с ковбойскими легендами? С историями об отчаянных героях – шерифах, мстителях, ловких погонщиках и просто ганфайтерах вне закона, – вооружённых лишь парой револьверов и собственной удалью? Это те самые рассказы, что так нравятся мальчишкам, слушающим их с восторженным блеском в глазах. Те самые рассказы, что оживают ночами в пляске бивуачного костра. Те самые рассказы о выжженных солнцем каньонах и городах-призраках, о быстроногих скакунах и прекрасных индейских девушках. Те самые рассказы, в которых любой поход в салун неизменно оборачивается хорошей дракой, дуэли характеров захватывают сильнее самых яростных перестрелок, а в конце непременно обнаруживается давно утерянный золотой клад. Это те самые рассказы, где крутые парни в шляпах ловко расправляются с негодяями, после чего неторопливо уезжают в сторону заходящего солнца… Да, разумеется, все не сильно важные для сюжета перемещения персонажей редко описываются более чем парой общих фраз. В таких случаях воображение рисует неизменную картину: отважные стрелки стремительным карьером несутся на своих лошадях сквозь очередную пустыню, а на фоне обязательно играет высокопарная оркестровая музыка (и героическую тему ведёт труба или флюгельгорн). Огромные расстояния ложатся под копыта легко и непринуждённо, и рассказчики даже не считают нужным останавливаться на этом подробнее.

Энвер подумала о том, что они, эти рассказчики, поступают верно, обходя своим вниманием путешествия через дикие просторы. Так, по крайней мере, легенды сокращаются минимум вчетверо. В действительности конный переход даже в несколько дней – дело скучное и утомительное. Октябрь на этой широте и в этой местности устроен так, что днём солнце вовсю палит, заставляя потеть и чувствовать себя варёной рыбой. Ночью же становится по-настоящему холодно: хочется сильнее закутаться в попону, ты стучишь зубами и жалеешь, что не можешь обернуться спиралью вокруг костра. Кстати, о костре: отыскать в бесплодной пустыне сухое карликовое деревце – вершина везения. Колючки, кактусы да жидкие пучки бурой травы, прячущиеся в трещинах и у камней, – вот и вся флора. Колдовское пламя в дровах, конечно, не нуждается, но нужно тратить силы на его поддержание. Постоянно хочется пить. Финкельштейн, непривычный к седлу и жаре, заметно скис, но терпел стоически, не жалуясь. Путь до Арройо Секо, по словам местных, занимал три дня, но каждый день от вынужденного безделья тянулся как десять. Ищейки боролись со скукой как могли: Энвер и Кристоф обучали стажёра новым профессиональным приёмам, светлый маг тренировал юношу в общении мыслеречью. На привалах маги рядились, как лучше дать отпор бандитам, и обсуждали возможные действия оных. Пытались дотошно опросить проводников. Крестьяне взвалили на себя всю хозяйственную часть похода, но, увы, не горели желанием вести с ищейками светские беседы. Далёкие от цивилизации земледельцы смотрели на своих будущих избавителей скорее с благоговейным страхом, нежели с надеждой и благодарностью. Но еду готовить умели и дорогу знали. В остальном же ищейки были предоставлены самим себе.

К середине третьего дня путешественники вошли в неглубокое каменистое ущелье. Потрёпанные эрозией обрывы, напоминавшие цветом старый гипс, спускались к наполовину засыпанной песком и камнями естественной канаве. По её краям изредка торчали высохшие, почерневшие стебельки пустынной колючки. Царило безветрие, и оттого тишина в ущелье казалась густой, как сироп; каждый потревоженный подкованным копытом булыжник отзывался резким возмущённым треском, похожим на выстрел.

– Теперича недалече, – усатый загорелый крестьянин, сидевший верхом на муле, указал рукой на юг, вглубь ущелья. – До темноты на месте будем.

– Это что, пересохшее русло? – Энвер кивнула в сторону канавы. – Неужели тот самый Сухой Ручей? Похоже.

– Нет, масса чаровница. То деревня наша, – крестьянин замолчал на пару секунд, потом добавил для уточнения: – Оно, конечно, и этот ручей сухой. Ясное дело. Но в сезон дождей тут случается вода.

– Факт. Я даже с высоты седла вижу отполированную потоком гальку, – крикнул светлый маг, ехавший чуть позади.

Волшебница фыркнула.

– Видит он… А что же, добрый селянин, разве не в честь этого русла названа ваша деревня?

– Нет, масса. Арройо Секо взаправду речка, – проводник говорил на неродном языке с видимым трудом. – Деревня на берегу стоит, на хорошей земле. А сама речка бежит с заката на восход и, сказывают, впадает в Великую Реку. А у этого русла нет имени. Но ежели ехать вдоль него, на полдень, будем дома уже к вечеру. Аккурат.

Бен, замыкавший небольшой караван, поравнялся с Кристофом.

– Можно вопрос, сэр? – пряча глаза, негромко произнёс юноша.