Вера деда в ее правоту растрогала Сэди.

– Да. Я не сомневалась, что это единственный способ оставить дело в центре внимания.

– Значит, ты действовала из лучших побуждений, даже если выбрала неправильный путь. Разве это не считается?

– Если бы! У меня были бы неприятности, даже если бы я оказалась права, но я ошиблась. Теперь началось служебное расследование.

– Ох, милая. – Берти сочувственно улыбнулся. – Если уж на то пошло, лично я всегда поставлю на твое чутье.

– Спасибо, дед.

– А что Дональд? Он знает? Что он говорит?

– Он и предложил мне уехать. Так сказать, упреждающий удар. Если узнают, что информацию слила я, скажу, что все поняла, потому и уехала.

– Думаешь, поможет?

– Боюсь, Эшфорд не отличается снисходительностью. В лучшем случае меня временно отстранят от работы. А если он встанет не с той ноги, то выгонят.

Берти покачал головой.

– Не очень-то справедливо. Ты можешь что-нибудь сделать?

– Разве что скрестить пальцы, ну и, конечно, залечь на дно и не встречаться с Нэнси Бейли.

Дед вытянул руку с переплетенными пальцами.

– Тогда и я скрещу, на всякий случай. А покамест ты можешь заняться тайной Дома на озере.

– Точно.

Сэди с удовольствием подумала о завтрашнем дне. Она уже поздравляла себя с тем, что наконец сказала Берти правду, когда он поскреб затылок и произнес:

– Мне все-таки интересно, что ты нашла в деле Бейли?

– Ты о чем?

– Почему именно это дело ты приняла близко к сердцу?

– Матери, дети, – пожала плечами Сэди. – Мне всегда тяжело работать с подобными делами.

– Да, но ты сталкивалась с ними и раньше. Почему именно это дело? Почему сейчас?

Сэди уже хотела было сказать, что не знает, просто необъяснимая случайность, когда вспомнила о первом письме от Шарлотты Сазерленд. В душе вдруг поднялась волна чего-то очень похожего на горе, которое она сдерживала четырнадцать лет.

– Я получила письмо. Несколько месяцев назад. Девочка, моя малышка… ей уже пятнадцать. Она мне написала.

Глаза Берти округлились за стеклами очков.

– Эстер? – тихо спросил он.

Произнесенное вслух имя ударило, как стрела. Одно правило нарушила Сэди, когда увидела маленькую, похожую на звездочку руку, которая высунулась из-под желто-белого одеяльца: дала своей дочери имя.

– Эстер тебе написала?

Дважды, подумала Сэди.

– Через пару недель после того, как я начала работать над делом Бейли. Не знаю, откуда она взяла мой адрес. Думаю, в больнице есть соответствующие записи с именами, и не так уж трудно найти адрес человека, если знаешь где искать.

– Что она написала?

– Рассказала немного о себе. О своей хорошей семье, престижной школе, о своих интересах. И еще написала, что хочет со мной встретиться.

– Эстер хочет тебя видеть?

– Ее имя не Эстер. Ее зовут Шарлотта. Шарлотта Сазерленд.

Берти откинулся на спинку стула, на лице деда блуждала ошеломленная улыбка.

– Ее зовут Шарлотта, и ты собираешься с ней встретиться.

– Нет. – Сэди помотала головой. – Не собираюсь.

– Детка…

– Не могу. Я решила.

– Но…

– Я от нее отказалась. Что она обо мне подумает?

– Ты сама еще была почти ребенком.

Сэди все еще трясла головой, не отдавая себе отчета. Ее знобило, хотя ночь стояла теплая.

– Она подумает, что я ее бросила.

– Ты сильно мучилась, но хотела, чтобы ей было лучше.

– Вряд ли девочка с этим согласится. Она меня возненавидит.

– А если нет?

– Дед, взгляни на меня…

Мужа нет, друзей мало, даже домашнее растение зачахло от плохого ухода. Она пожертвовала всем ради работы, а теперь и там все пошло прахом. Она – неудачница, и от этого никуда не денешься.

– Вряд ли она ждет от тебя чего-то особенного. Судя по твоему рассказу, у нее все хорошо. Девочка просто хочет увидеть свою биологическую мать.

– Нам-то с тобой известно, что никакая биология не гарантирует родственных чувств. Иногда самая большая удача в жизни человека – найти других родителей. Посмотри, как мне повезло с тобой и Рут.

Теперь Берти помотал головой, но не от грусти. Он разочаровался в ней, поняла Сэди. А что она может сделать? Решение принимать ей, и, к добру ли, к худу ли, решение принято.

К добру. Сэди решительно выдохнула.

– Рут говорила, что если ты поступил правильно и поступил бы так еще раз, нужно идти вперед.

Глаза Берти за стеклами очков увлажнились.

– Обычно она была права. Вот я и последовала ее совету. Пятнадцать лет не оглядываясь шла вперед, и все было хорошо. Неприятности начались из-за письма. Оно вернуло в мою жизнь прошлое.

– Сэди, детка, Рут не это имела в виду. Она хотела, чтобы ты двигалась вперед без сожалений, а не отреклась от прошлого.

– А я и не отрекаюсь. Я просто о нем не думаю. Я сделала свой выбор и не вижу смысла ворошить былое.

– А как же семья Эдевейн? Разве ты не ворошишь их прошлое?

– Это совсем другое.

– Разве?

– Конечно.

Сэди злилась на Берти, но не хотела с ним ссориться. Смягчив голос, она сказала:

– Послушай, мне нужно в дом: сделать пару звонков, пока еще не слишком поздно. Может, чайник поставить? Чайку попьем.

* * *

Сэди так и не уснула, несмотря на убаюкивающий рокот моря. В конце концов ей удалось отогнать мысли о Шарлотте Сазерленд, Эстер, зато мозг переключился на Эдевейнов и Лоэннет. Она ворочалась с боку на бок, а перед ее мысленным взором представали картины Ивановой ночи тысяча девятьсот тридцать третьего. Элеонор, которая зашла взглянуть на Тео перед тем, как снова выйти к гостям, лодки и гондолы, скользящие по воде к лодочному сараю, огромный костер, полыхающий на острове посреди озера…

Еще не рассвело, когда Сэди бросила попытки заснуть, натянула форму для бега и прошла через кухню. Собаки радостно поспешили следом. Для пробежки по лесу было слишком темно, поэтому Сэди направилась к мысу, по пути обдумывая, что надо сделать, когда приедет в Лоэннет. Она уже вернулась и поджаривала третий ломоть хлеба, когда первый луч рассвета пополз через столешницу. Сэди оставила Берти записку под чайником, загрузила в машину папки, фонарь, термос чая и грозным шепотом велела собакам остаться дома.

Горизонт стал золотистым. Море блестело, словно кто-то посыпал его железными опилками, и Сэди опустила стекло, чтобы почувствовать на лице свежий, солоноватый ветерок. День праздника солнцестояния обещал быть теплым и ясным, и Сэди радовалась за Берти. Еще она радовалась, что успела уехать до того, как он проснулся, избежав повторения вчерашнего разговора. Сэди не жалела, что рассказала деду о письме, просто не хотела говорить на эту тему. Берти, конечно, разочаровало ее решение не встречаться с Шарлоттой Сазерленд, и наверняка он считает, что она намеренно истолковала совет Рут по-своему. Когда-нибудь она, Сэди, найдет слова, чтобы объяснить, каково это было – отказаться от ребенка, как отчаянно она старалась забыть о том, что где-то живет ее кровиночка, но сейчас слишком много всего навалилось.