— Понятно… Дематериализация — это просто Close-Handle?

— Не совсем. Надо еще снять признак перманентности, убрать разделяемость…

— Ну, это мелочи… А что, авторы этого Средиземья не установили никакой блокировки на прямое использование системного интерфейса?

— Никакой.

— Идиоты!

— Почему же идиоты? Они не рассчитывали, что в этот мир заберутся хакеры, и потому не ставили никакой защиты. Зачем нужна защита, если никто не нападает?

— И то верно. Так, значит, мы с тобой здесь боги?

Я пожал плечами.

— Можно и так сказать. Кстати, не мешало бы сделать тебе резервную копию, давай постоим на месте несколько минут.

— Резервная копия меня? Это…

— Подожди, не мешай. Ага, есть. Теперь, если ты вдруг погибнешь, твоя копия восстановится. Для тебя это будет выглядеть, как будто посреди разговора ты заснул, а потом проснулся на том же месте, только в мире может пройти несколько лет.

— Копия восстановится, как только я погибну?

— Да.

— Она отслеживает завершение моего процесса?

— Не совсем. Если ты уйдешь в другой мир через канал, твой процесс тоже завершится, но копия не восстановится. Тут есть некоторые технические тонкости, честно говоря, я и сам в них не разбираюсь, для создания резервных копий я использую заклинание Уриэля, если хочешь в нем разобраться…

— Пусть программисты разбираются. Когда я вернусь, дам им на растерзание все ваше творчество… Если ты не возражаешь.

— Не возражаю. Пусть разбираются, если хотят.

— Вот и замечательно. Слушай, Хэмфаст, а те разумные боты, о которых мы говорили, — это Хаммер с Лорой?

— Да. Они хотели выбраться из долины в большой мир, но не знали, как это сделать. Они пробовали открывать врата миров…

— Но врата миров — это пайпы!

— Да. А что?

— Нашу сеть сканировали по IP.

— Значит, это не они. Это, должно быть, Леверлин с Дромадроном.

— А это еще кто такие? Тоже боты?

— Ага. Леверлин до последнего времени был некоронованным королем Аннура, Дромадрон был визардом моего клана. Сейчас они изучают высшую магию. Хочешь с ними пообщаться?

— Пойдем.

— Знакомьтесь. Это Макс, это Нехалления, это Дромадрон, это Леверлин. Макс — мой друг, раньше он был человеком из реального мира, теперь он такой же, как мы.

— Зачем ты это сделал? — удивилась Нехалления. — Тебе надоел реальный мир?

— Да нет, — ответил Макс, — скорее обычное любопытство. Кроме того, мое пребывание здесь дает огромные возможности нашей организации.

— Для тебя настолько важно твое дело, что ради него ты пожертвовал настоящей жизнью?

— Я не пожертвовал жизнью, в реальном мире живет другой Макс. И я не понимаю, почему ты не считаешь эту жизнь настоящей, по-моему, ваш мир нисколько не хуже нашего.

Нехалления покачала головой и ничего не сказала.

— Как у вас дела? — спросил я. — Как идет обучение?

— Нормально, — ответил Леверлин, — думаю, его уже можно считать завершенным. Главная цель достигнута, по-моему, мы уже сейчас можем эффективно работать в Междусетье.

— Что значит работать? — не понял Макс. — Хэмфаст, ты готовил себе замену?

— Вроде того. Когда я собрался уйти навсегда, я пригласил сюда двух разумных Средиземья, которых больше всего уважаю, и дал им все свои знания. Я решил, что нехорошо оставлять Средиземье без высших сил.

— А как сюда попала Нехалления?

— Я пришла потом, — ответила она, — когда поняла, что становлюсь обузой для мужа.

Она назвала меня мужем, а не любимым, и это неприятно кольнуло. Сколько раз я вспоминал о ней, будучи за пять тысяч миль отсюда! Я думал о ней почти каждый день, но нельзя сказать, что я помнил о ней постоянно, и, вернувшись в Средиземье, я только на третий день выбрал время, чтобы с ней повидаться, и не просто так, а по делу, важному, но не связанному напрямую с нашей любовью. Неужели любовь уходит? У хоббитов такого не бывает, но, кажется, я перестаю быть хоббитом.

Я отвлекся от грустных мыслей и прислушался к разговору.

— Это огромная честь для меня, — говорил Леверлин. — С тех пор как я узнал, что существует реальный мир, побывать в нем стало самой большой мечтой для меня.

— Ты не сможешь попасть в наш мир, — возразил Макс.

— Я знаю. Но я также знаю, что можно участвовать в жизни реального мира, находясь в том, что вы называете виртуальностью. Хэмфаст и Уриэль не разрешали мне делать это — не подумай, Хэмфаст, что я тебя обвиняю, Нехалления кое-что рассказала, и теперь я понимаю, почему ты не разрешал мне учиться высшей магии. Не могу сказать, что одобряю твои решения, но я понимаю их. Но теперь, похоже, моя мечта сбывается. Или нет?

— Сбывается, — согласился Макс, — ты сам не понимаешь, какой большой интерес ты представляешь для психологов. Ты хороший менеджер, ты управлял большой страной, а это, я полагаю, будет потруднее, чем управлять большой компанией. А после того как психологи закончат тебя изучать… думаю, тебя ждет большое будущее. Нашей конторе очень не хватает толкового консультанта по вопросам большой политики, те ребята, что работают в аналитическом отделе, разбираются в политике немногим лучше любого среднего гражданина, а те, кто разбирается лучше, у нас не работают, потому что получать десять тысяч долларов в месяц лучше, чем тысячу.

— Меня не волнует, сколько я буду получать, — сообщил Леверлин, — меня вообще не волнуют деньги. Зачем они мне, если здесь, в Средиземье, я и без них могу получить все, что хочу? Только теперь, прочитав все эти книги, я почти ничего не хочу. Кстати, Хэмфаст, я так и не поблагодарил тебя — огромное тебе спасибо, Хэмфаст, мне даже страшно подумать, что могло бы случиться, если бы я все-таки убил тебя.

— Ничего особенного не случилось бы, — сказал я.

— Вот именно, ничего бы не случилось! Никто никогда не узнал бы о реальном мире, а потом в одно прекрасное утро Средиземье перестало бы существовать. Нет, Хэмфаст, то, что случилось, — великое чудо, и тебе не следует проявлять ненужную скромность. Я твой вечный должник, Хэмфаст. А теперь, почтенный Макс, я к твоим услугам.

— Потом, все потом, — ответил Макс на эту тираду, — когда я закончу свои дела в Средиземье, мы с тобой переместимся на полигон и там все обсудим. Как насчет тебя, Дромадрон? Не желаешь поступить на службу высших сил?

— Нет, спасибо, — проговорил Дромадрон, — до тех пор пока в Средиземье существует Хоббитания, моя судьба связана с ней. — Он повернулся ко мне. — Не подумай, Хэмфаст, что я осуждаю твой выбор, ведь, не сделай ты такой выбор, мы жили бы точно так же, как жили наши предки, и мне не пришлось бы сейчас говорить эти слова. Ты герой, Хэмфаст, ты стоишь вне любых законов, и уже сейчас я могу назвать тебя героем со всей ответственностью, не как частное лицо, а как визард сильнейшего клана Хоббитании. Но я не герой, и законы клана довлеют надо мной.