— Ну, как? — шепотом спросил Альбер, даже не замечавший, что все его лицо и платье стали мокрыми от росы. — Мы приближаемся?

— Дальше идти невозможно, месье Альбер, — ответил Жозеф.

— Почему?

— Да потому, что тот бандит тоже не дремлет у себя в фургоне… Этак можно и на пулю нарваться.

— Но ты хоть уверен, что это здесь?

— Я здесь был вчера. Да вот, смотрите, — вот вам доказательство: видите этот узел на лиане? Это я его сделал.

— И фургон был недалеко отсюда?

— В пятистах метрах.

— Каких-нибудь пятьсот метров, а я бессилен предпринять что бы то ни было! Потерять целые сутки из-за этого подлеца-полицейского и не иметь оружия!

— Спокойствие, дорогой Альбер, — перебил его Александр. — Мы чудом спаслись от смерти, мы приближаемся к цели, и, пожалуйста, возьми себя в руки. Отдохни несколько минут — вероятно, нам скоро понадобятся все наши силы.

— Ах, меня именно неподвижность и убивает! Я измучен…

— Бедный ты мой дружище, да неужели мы не разделяем твоих тревог? И разве твоя беда — не наша беда?

— В конце концов, нас пятеро, а тот мерзавец, вероятно, один…

— Нас пятеро, это верно, но у нас нет никакого оружия. А что мы можем сделать голыми руками против этой крепости? Враг перестрелял бы нас раньше, чем мы успели бы пройти половину дороги…

— И тогда больше некому было бы освободить мадам Анну, — рассудительно вставил Жозеф.

— А так мы за день хорошо изучим местность, подробно обдумаем план действий и ночью сможем что-нибудь предпринять. Наш новый друг судья обещал нам оружие. Немного раньше полуночи Зуга сможет туда отправиться в своей пироге. Он быстро обернется. А мы будем его ждать вблизи того места, откуда решили предпринять атаку.

— Караи! — воскликнул Жозеф. — Победить или умереть — для меня ничего другого быть не может! И для вас тоже. Не так ли? Пусть я только поймаю этого бура! Я откушу у него кусок мяса, хоть бы мне потом пришлось умереть от бешенства. Смотрите, вот и солнце! Здравствуй, солнце!..

Зуга сделал резкое движение, лодка закачалась, но чернокожий быстро привел ее в равновесие и тихо свистнул, как бы призывая всех к молчанию.

— В чем дело? — спросил Александр шепотом.

— Тсс!

Негр извлек из воды свою деревянную лопату и сделал ею непонятное движение: он провел плоскостью по поверхности воды, как если бы хотел поймать какой-то плавающий предмет. Европейцы этого предмета и не видели, так он был мал, но от глаз негра он скрыться не мог. Зуга так хорошо знал все течения в родных местах, его глаз был так наметан, что он сразу заметил какое-то постороннее тело, которое кружилось в водовороте.

Спутники доверяли полностью инстинкту сына природы и не мешали ему.

— Вот! — радостно воскликнул Зуга, слегка подымая весло и протягивая его Александру. — Смотри! — Он указывал на крохотный белый, неправильной формы лоскуток, который остался на весле.

Александр легко снял этот предмет, с любопытством осмотрел его, повернул, перевернул, осторожно держа кончиками пальцев, и не смог подавить возглас удивления.

— В чем дело? — спросил Альбер.

— Неслыханно!.. Это неслыханно! — бормотал Александр, не отвечая на вопрос.

— Похоже на крыло белой бабочки, — заметил Альбер.

— Или на кусочек папиросной бумаги, — добавил Жозеф.

— Друг мой, — ответил Александр, — девяносто девять шансов против одного за то, что Альбер прав. Ибо если чешуекрылые еще встречаются в этих местах, то уж бумага, хотя бы и папиросная, довольно-таки необычная штука на берегах африканской реки, и в особенности в самой реке. Но тем не менее при всей неправдоподобности…

— Я угадал? Да?

— Вы ошиблись только насчет качества…

— Но это бумага?

— Совершенно верно. Клочок бумаги, оторванный от какой-то книжной страницы небольшого формата.

— Верно! — волнуясь, сказал Альбер. — Это верно! У тебя поразительный дар следопыта. На бумажке видны печатные цифры, на каждой стороне. На одной стороне — 120, на другой — 121. Ясно, это нумерация страниц. Стало быть, бумажка вырвана из книги. И книга была небольшого формата, потому что цифра стоит очень близко к букве, которой заканчивается первая строка. Я уверен, — продолжал Альбер, внимательно глядя по сторонам, — что где-то здесь, поблизости, должно быть еще кое-что. Ты меня понял?

— Возможно.

— Я уверен. Если вниз по Замбези плавает клочок бумаги и он еще более или менее сохранился, значит, его намеренно бросили в воду, и к тому же недавно.

— Что бросили недавно, я согласен. Но зачем? С какой целью?

— Вы правы, месье Альбер. Я теперь все понял, и мы должны благословлять зоркость нашего проводника. Это все та же сказка про мальчика-с-пальчик, с той только разницей, что здесь вместо камешков — бумага.

— Вот именно!

— Согласен, — сказал Александр. — Разделяю вашу надежду. Но мне бы очень хотелось найти еще один такой клочок.

— Будем искать. Видишь ли, друг мой, я хватаюсь за эту последнюю надежду. Анна где-то здесь. Я уверен. Сердце говорит мне. Она, бедняжка, узнала каким-то образом, что мы находимся поблизости. Я убежден, что это именно она подает нам вести о себе. Жозеф говорит, что фургон стоит метрах в пятистах отсюда? Вот течение и принесло бумажку, которую бросила Анна.

Тут раздался глухой удар, точно в реку упало что-то тяжелое. Оказалось, это нырнул Зуга. Он понял, о чем говорил его друг белый вождь, и бросился в воду, чтобы выплыть по ту сторону густого сплетения лиан и ветвей, позади которых стояла их пирога. Он отсутствовал недолго. Его доброе черное лицо вскоре показалось из воды у самого борта, и он легко вскочил на свое место. Широко улыбаясь, он вынул изо рта три клочка бумаги, которые подобрал в воде, и положил их себе на руку. Было сразу видно, что два из них подходят друг к другу.

— Ну вот, — нервно воскликнул Альбер. — Теперь ты видишь, как я был прав!

— И я счастлив, что ты не ошибся, дорогой мой! Наконец-то мы уже играем не вслепую! И сегодня ночью тот бандит кое-что от нас получит.

— Ночью! Как медленно будет тянуться время! Нет, я не смогу ждать так долго. Вот что, выслушай меня. Берег зарос очень густо. Я умею ползти как змея. Не хуже любого краснокожего.

— Ты хочешь совершить безумие!