Но самым удивительным казалось ей тепло, которое девушка ощущала кожей и которое исходило от ненастоящего солнца. Как можно было добиться такого эффекта, она не знала. Картинки вокруг казались до того яркими, живыми и умело сотворенными, что Надя бесконечно удивлялась, со слов графа зная, что сад этот не более сорока саженей в длину и ширину. Никита в ответ на почти детское умиление девушки лишь нежно улыбался и говорил, что весьма рад, что Надюша оценила его необычный рукотворный сад.

Общество молодого человека вызвало у девушки приятное чувство умиротворения и защищенности. Она всегда знала, что ее собеседник эрудированный и интересный человек, но именно на прогулке явственно ощутила, что он очень хочет понравиться ей и оттого пускает в ход все свои мужские чары. Поэтому Надя немного смущалась от его комплементов, горящих взглядов и поглаживания ее руки. Ей было приятно чувствовать его любовь, такую обволакивающую, спокойную и немного отстраненную.

Но было одно неприятное обстоятельство во всей этой идиллии. Ее сердце не хотело принимать его красивые слова о любви и билось размеренно и спокойно даже после самых откровенных страстных признаний графа Никиты, даже в те мгновения, когда он вдруг останавливался, подолгу целовал ее руку и пламенным взором смотрел в ее глаза. А она знала, как оно может биться. Ведь даже от одного приближения графа Сергея оно начинало так стучать, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а когда он целовал ее, Надя теряла ощущение реальности и ее мир начинался кружиться только вокруг него, ее обожаемого Сереженьки, а сама она желала одного, чтобы он никогда не выпускал ее из объятий. Именно поэтому все жестокие страшные слова в его адрес это же глупое непонятливое сердце не хотело принимать и словно боролось с ее разумом.

Уже к обеду повышенное внимание и любовная атака графа Никиты стали неимоверно напрягать Надю. Ибо он перешел уже в открытое наступление и даже попытался поцеловать ее. Властно обняв, он склонился над нею в любовном порыве и страстно произнес:

– Моя прелестница, вы сводите меня с ума. Едва я представляю нас вместе, мне кажется, что сбылась давняя моя заветная мечта…

Но в тот миг перед взором девушки привлекательное мужественное лицо Никиты вдруг сменилось образом Сергея с горящим любовным взглядом, и она ощутила, что не хочет поцелуя от Никиты. Она мотнула головой, и дурман рассеялся, а перед взором вновь появились зеленые внимательные глаза Никиты. И именно в эту секунду Надя поняла, что не станет считать Сергея злодеем и опасаться его, поскольку так и не смогла найти в своем существе хоть малейшего страха перед ним. Она аккуратно высвободилась из рук молодого человека и прошептала:

– Никита, дайте мне время привыкнуть к вам.

– Надюша, мы могли бы перейти на «ты», – глухо вымолвил он, отстраняясь.

– Наверное…

– Прекрасно. Я подожду, пока ты сможешь принять меня, – сказал он спокойно, но девушка отчетливо увидела, как в его взгляде промелькнуло недовольство. Слово «принять» ясно означало, что принять как возлюбленного в сердце. Но Надя не могла сказать сейчас, когда это будет, да и будет ли вообще. Пока ее существо было наполнено только Сергеем.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросила она, пытаясь разрядить напряжение между ними, которое вызывало у нее неприятное волнение.

– Спрашивай, Надюша.

– Если бы я не появилась у вас в доме, ты бы женился на Зинаиде?

– Нет, конечно, – ответил он, не раздумывая, и, вновь галантно подставив ей локоть, зашагал по гравийной дорожке в сторону фонтана. – Ты что, моя драгоценная, винишь себя в ее злом отношении к себе? Именно поэтому ты не можешь отдаться чувству ко мне?

– Нет, но я подумала, что если бы меня не было, то…

– Это нелепые выдумки бездарной актерки о том, что ты якобы перешла ей дорогу! – заметил он раздраженно. – Она вымотала мне все нервы своей ревностью. Но, Надюша, знай, никогда, ты слышишь, никогда она не занимала места в моем сердце, да и не могла занять. Неужели ты думаешь, я способен жениться на девице, которая до меня только за год поменяла четырех любовников? С самого начала я честно предлагал ей как раз роль любовницы, не более того. Но Зинаида отчего-то решила, что может надеть на мою шею брачное ярмо. А когда я ответил ей решительным отказом, начала пакостить тебе, связавшись с моим братом. Писать тебе записки с угрозами, хотела выгнать из дома. Недалекая обиженная девица.

И тут в голове у девушки всплыл последний ее разговор с актрисой. Еще в тот вечер она хотела спросить еще кого-нибудь об этом, но не успела. Хотя вечером, когда принимала ванну, она спросила об этой шараде Дуняшу, но так сказала, что не знает, о чем говорит Надя. Потому сейчас Надя, желая понять, на самом ли деле Лидия сокращала в своих речах имена окружающих или нет, спросила:

– Никита, ты когда-нибудь слышал, как Лидия называла всех странными именами? Об этом как-то упоминала Зинаида. Наверняка ты тоже об этом знаешь.

– Странные имена? Нет, ничего такого не припомню.

– Ну как же? Например, Зинаиду она называла – Наида, без первого слога, а себя Дия.

– По-моему, какая-то нелепица. И вообще, Надюша, я бы не стал принимать вздор, который говорит Зинаида, за чистую правду. У этой актерки богатое воображение, и она может выдумать о покойной Лидии все что угодно.

Нахмурившись, Надя задумалась, отчего Никита и Дуня даже не слышали об этом, хотя и общались с покойной графиней не реже, чем Зинаида, а последняя говорила так уверенно об этих странных прозвищах.

Через час, окончательно утомившись обществом молодого человека, который настойчиво пытался соблазнить ее словами и красноречивыми горящими взорами, Надя попросилась отдохнуть. Никита проводил ее до спальни и сказал, что поедет обратно в дом Сергея, чтобы не вызывать подозрений, а к обеденной трапезе завтра обязательно будет.

Когда он покинул подземные комнаты, Надя решила прилечь, у нее разболелась голова. Оттого, едва она коснулась подушки, как ее глаза закрылись, и она облегченно расслабилась.

Однако в голову стали вновь лезть настойчивые мысли о том, что, когда пропала Лидия, Сергей поднял на ноги всю округу, да так и не нашел ее, и Велина Александровна говорила, что он страдал около полугода. Но если она нужна была ему только для темных целей, зачем было страдать так долго? Для отвода глаз? К тому же она замечала, что, когда ее жених говорил ей о покойной жене, в его глазах виднелись печаль и боль. Ей казалось это странным. Злодей, который хочет казаться добрым и играет так долго? Нет. Достаточно было двух месяцев для показной печали, и окружающие бы поверили. Потому-то в ее голове никак не хотела складываться логическая картина.

Надя все думала и думала и хотела наконец успокоиться, но это не получалось. Все эти темные дела вокруг Сергея, любовные признания Никиты, некоторые тайны, которые так и не были раскрыты, все это действовало ей на нервы.

Она снова начала прокручивать в голове последний разговор с Вересковой и ее слова: