Студеная вода быстро охладила горящие щёки, но пожар между ног не погас. Женщина вернулась на берег, не снимая мокрой рубашки, рукой коснулась изнывающего лона, откинула голову и закрыла глаза, лаская себя.

И вдруг её руку мягко кто-то отвёл, и она почувствовала там чужие пальцы.  С трудом приоткрыв глаза, Людмила натолкнулась на горящий взгляд Власа.

- Не годится, чтобы самка себя удовлетворяла, когда есть волк, - хрипло пробормотал мужчина и опустился на колени, задрав подол. – Луна, как давно я мечтал попробовать тебя на вкус!

И Людмила закричала от острого, почти болезненного удовольствия, вцепившись в волосы самца, не давая ему отклониться, хоть он этого делать и не собирался.

Безумно горячий язык, твердые губы, легкие укусы и зализывания – Людмила тряслась и вскрикивала, пока ноги у неё не подогнулись, и она не сползла на землю.

- Холодно, простудишься, - пробормотал волк и резко надавил на клитор, обведя его круговым движением пальцев.

Мир взорвался и рассыпался радужными осколками.

- Вла-а-а-с!!!

Луна, как же ей было хорошо! И как мало! Хотелось ощутить его всего в себе, всего, хотелось соединиться, взлетать и падать, брать и отдавать.  Но волк поправил ей сорочку и встал, удерживая женщину руками.

- Стоять можешь?

- Что? А… Наверное.

- Тебе надо переодеться, а то совсем мокрая, простынешь,  - заботливо проговорил мужчина, отводя волосы с её лба.

- Влас, а… Почему?

- Тебе мало? – волк снова опустился на колени, задирая подол многострадальной сорочки.

- Да. Нет! Не так, Влас! Я хочу по-настоящему, - почти плача выдавила из себя женщина. – Я с ума схожу, так меня к тебе тянет! Если ты не возьмешь меня, я умру или с ума сойду.

Волк взял её лицо руками, всмотрелся в глаза. Краем сознания Людмила отметила, что он и сам на грани, впрочем, степень его желания она и сама ощущала, когда он прижимал её к себе. Судя по размерам и твердости, его желание ничуть не уступает её.

- Ты понимаешь, что если мы соединимся, то я тебя никуда больше не отпущу? Понимаешь, что ты станешь моей парой, и вся твоя жизнь пройдет здесь, в тайге?

Луна, о чем он говорит? Какая пара? У нее нет сил терпеть, ей надо ощутить его внутри, надо, наконец, получить разрядку, иначе она не знает, что с ней будет. Луна, помоги, почему ей так этого хочется? Она любит секс, но не до отключения мозга!

- Пожалуйста! – простонала Людмила, прижимаясь к самцу.

- Что, Люда?

- Возьми меня! Трахни! Отымей! Сейчас!!!

- Ты согласна получить мою метку? Согласна стать моей парой,  моей спутницей, разделить со мной судьбу и жизнь? – мужчина опустил одну руку и провёл по её груди, прижав чувствительные вершинки. Людмила выгнулась от прострелившего  тело разряда.

- Да! Ох!

- Что – да? – рука продолжала терзать соски.

- Да, Влас, я на всё согласна! Только возьми меня!

- Назад пути не будет! – прорычал ей в ухо волк, но Людмила, рывком расстегнула ему штаны и  высвободила член, застонав от облегчения.

- Не надо назад, только вперед.

- Ты – моя? – приподняв самку за ягодицы, волк замер, ожидая ответ.

- Да!

- Скажи!!!

- Я – твоя!

С рыком мужчина сделал рывок, и Людмила пронзительно закричала, ощутив у себя на шее его зубы, а, вслед за этим – присутствие своей волчицы. Милочка вернулась.

Это было безумие.

Влас брал самку в человеческой ипостаси, пока  ноги не перестали её держать.

- Перекидывайся! – приказал мужчина, и Людмила не успела опомниться, как тело среагировало, и на землю мягко опустились четыре волчьи лапы.

Запертая в течение нескольких месяцев, Милочка ничего не успела, как налетевший ураганом волк, слегка укусил ее за шею, отчего волна возбуждения прошла по телу. И безумие повторилось, теперь уже в животной ипостаси. Звери бегали по тайге, забыв про открытую настежь избу, про недоенных коров, не прибранные продукты. Метками они обменялись сразу, а теперь просто любили друг друга, доводя ласками до исступления.

   Опомнилась Людмила, когда на небе ярко сияла луна, и Влас нёс её, осторожно прижимая к себе.

- Проснулась? – виновато спросил он. – Совсем я тебя затрахал, про всё забыл, даже не покормил. Прости, больше такого не повториться.

- Больше ты меня не хочешь?

- Нет, больше не буду доводить до изнеможения.

 Волк провёл носом по её шее и удовлетворённо рыкнул:

- Моя!  Сейчас поешь, потом отдохнешь, еще раз поешь, и будем собираться.

-  Куда?

- К нам домой, у меня своя изба тут рядышком, километров десять против солнца, - волк провел пальцем по воспаленной ранке на шее Людмилы и довольно повторил, - Моя! Моя пара!

*** 

Известие, что Людмила обрела пару и навсегда остаётся у отшельников, было воспринято по-разному.

Брат сокрушенно покачал головой, но ему уже передали, что Людмила обменялась метками в животной ипостаси, поэтому он ничего сделать не мог. Получается, его сестренка всю жизнь перебирала самцов, выбирая самого богатого и влиятельного, а в результате поселилась в тайге, став парой хорошему волку, но даже не бете.

Руслан, у которого конфетно-букетный период плавно подходил к логическому завершению  – пожал плечами и сказал, что рад за самку.

- Наконец-то она получила, что мечтала -  метку. Надеюсь,  что наши пути больше никогда не пересекутся.

Матвей довольно кивнул – он и рассчитывал, что вздорная самка навсегда застрянет в тайге.  В перевоспитание и раскаянье он не верит, поэтому, чем дальше она от его клана, тем ему спокойнее.

Демид ухмыльнулся:

- Какого волка она оторвала! За Власом не пропадет, он из нее нормальную волчицу сделает!

А Кириллу и Лере было не до Людмилы – несколько дней назад у них родился Данилка.

Андрейка ходил страшно гордый и важный.

- Я теперь – старший брат! – сообщал он всем. – Вот подрастет Данилка, научу его ловить лягушек. И нырять с открытыми глазами. Мам, а где зубы-то у него? Чем он будет лягушек есть?

Людмиле же лишние думы и в голову не приходили: завтра надо встать до свету, наготовить на день, потом, идти на огород, еще стирка у нее второй день замокает.  Через две недели первый сенокос, и Влас пристройку к избе начал, хочет добавить еще одну комнатку. Дел – не знаешь, за что вперед хвататься.  Тяжело? Да. Но ночами так сладко…

А Верховный, одновременно с вестью из тайги, получил сообщение от отца. И ему было совсем не до ссыльной волчицы.