Монреаль. И только когда наступила ночь и никто за ним не пришел, он понял, что попал. Он надеялся, что ему помогут Джон Коннолли или Пол Рико, как они всегда делали. Флемми был похож на голливудскую знаменитость, арестованную за вождение в нетрезвом виде. Напоминание о былой славе могло сделать только хуже. Никто не мог теперь его спасти – он был во власти детектива Тома Даффи.

Флемми ожидал большего, ведь Коннолли держал его в курсе работы суда присяжных весь прошлый год, временами задействуя свои связи в отделе по борьбе с организованной преступностью. Но и Коннолли, и Моррис, который тоже должен был вскоре выйти на пенсию и теперь работал в Лос-Анджелесе, сошли со сцены, лишив его системы раннего предупреждения.

Фактически произошла полная «смена караула» и в прокуратуре, и в ФБР, оставившая Балджера беззащитным или, скорее, брошенным.

Балджер стал маленьким грязным секретом, который обходили молчанием. Новые правоохранители, возможно, были плохо знакомы с историей, но поддерживали корпоративную сплоченность. Любая попытка изменить сложившуюся систему воспринималась ими исключительно как выходка выскочки, у которого хватило ума «намусорить в комнате». Сохраняющаяся приверженность давним обычаям была основана на страхе, что Балджер, привлекающий внимание общества, особенно после серии статей в «Бостон Глоб», сделается бомбой с часовым механизмом. Искренняя дружба Джона Коннолли превратилась в неохотный протекционизм сменявших друг друга начальников бостонского отделения ФБР. Новый Символ веры звучал так: Балджер – подонок но это наш подонок.

Арест Флемми полицией штата дал понять федералам, что спектакль окончен. И когда в Бюро осознали, что произошло, они моментально переметнулись на сторону следствия. Единственный контакт, который случился у Флемми со старыми знакомыми, был с Эвардом Куинном, которого он мельком увидел и поприветствовал издалека во время слушаний по поводу освобождения под залог. Неловкость Куинна заставила Флемми понять, что его больше не считают ценным информатором, что он просто еще один пойманный бандит в зале суда.

– Что здесь происходит? – спросил Флемми у прячущего глаза Куинна, когда тот проходил мимо. – Как насчет освобождения под залог?

На самом деле это означало «вытащите меня отсюда».

Но все, что смог сделать для него Куинн, это принести ему колу.

Даже тогда, когда Куинн отошел от него и между ними встал федеральный представитель обвинения, Флемми продолжал надеяться на чудо. В голове проносились годы сотрудничества с ФБР; вспомнилось, как Пол Рико добился снятия с него обвинения в убийстве. Еще вспомнилось, как его предупредили о прослушке в гараже на Ланкастер-стрит, как им с Уайти удалось уйти от ответственности по делу о договорных скачках, как Бюро помогало им замести следы после убийств в Бостоне, Талсе и Майами. Вне всякого сомнения, его друзья Джим Балджер и Джон Коннолли позаботятся о нем и на этот раз!

Однако все, чего удостоился Флемми, – лишь несколько визитов Кевина Уикса, дружка Балджера из Южного Бостона, который выразил сочувствие от имени Джона Коннолли. Агент просил передать Стиву, что он себя чувствует просто ужасно оттого, что ФБР сдало их обоих.

От Балджера Флемми так и не дождался ни слова.

* * *

Балджер быстро приспособился к жизни в бегах. Когда-то неуправляемый подросток, привлекавший к себе внимание тем, что выгуливал на побережье ручного оцелота[114], превратился в настоящего партизана с дисциплиной армейского рейнджера, прячущегося в джунглях. Когда стало понятно, что готовится обвинение, он разорвал все связи с Южным Бостоном, за исключением редких звонков позволявших оплачивать разговор с таксофонов за счет вызываемого абонента.

Хотя Балджер никогда и не отличался сентиментальностью, Флемми все же был неприятно удивлен тем, что так ничего и не услышал от своего многолетнего партнера, кочевавшего сейчас по городам Америки. Тем не менее Балджер сделал для Флемми больше, чем для кого бы то ни было. Он предупреждал его держаться подальше от Бостона, а Флемми по глупости не послушал его. Это была идиотская ошибка из тех, которых сам Уайти никогда не допускал.

Впрочем, Балджер тоже едва не попался. В январе, вскоре после того, как детектив Том Даффи приставил пистолет к голове Флемми, Балджер сам направлялся в Бостон. Тереза Стэнли начала уставать от их бесконечных «каникул». С осени 1994 года, когда Балджер решил выждать время, чтобы понять, что творится в Бостоне, они побывали в Дублине, Лондоне и Венеции, а потом проехались по юго-западу Соединенных Штатов. Но женщине наскучили бесконечные осмотры достопримечательностей, она устала быть наедине с замкнутым Балджером, молчавшим по нескольку дней. Она скучала по детям и Южному Бостону. Последние пару недель Стэнли не решалась задавать Балджеру даже самые простые вопросы, потому что это только провоцировало ссоры.

Неудивительно, что в январе 1995 года они направлялись к окраине Бостона в ледяном молчании, проезжая по шоссе 95 в Коннектикуте, когда Стэнли услышала по радио, что Флемми арестован. Балджер развернулся на ближайшей развязке и поехал назад в Нью-Йорк, где они заселились в один из отелей на Манхэттене. Балджер буквально не выходил из таксофонов у отеля, собирая всю информацию, какую только мог. Тереза не осмеливалась спросить у него, что происходит.

На следующий день они припарковались на окраине Бостона, Стэнли вышла из машины, дожидаясь, пока приедет ее дочь. «Я позвоню», – только и сказал Балджер и унесся прочь. Больше она никогда его не увидит.

Вместо того чтобы скрыться в одиночку, Балджер забрал с собой другую подружку, Кэтрин Грейг, и «залег на дно» в американской глубинке: обычный лысеющий пенсионер с молодой женой.

Снова в дороге, но уже с другой женщиной, Балджер сначала жил какое-то время в Луизиане, потом его видели где-то на Среднем Западе, во Флориде, даже в Мексике, потом в Канаде и, наконец, в Ирландии. Следователям удалось засечь его телефонные разговоры из отеля в Новом Орлеане и ресторана в Мобиле, штат Алабама. Он сохранял связь с Кевином Уиксом и некоторыми родственниками, даже приезжал несколько раз в Бостон для встреч с Уиксом. Эти встречи в конце 1995-го и в 1996 году позволили Кевину снабдить Балджера поддельными документами и новой информацией о продолжающемся расследовании. Кевин О’Нил тоже внес посильный вклад, переведя почти девяносто тысяч долларов на банковский счет Балджера, когда тот был вынужден скрыться. Но, кроме этих людей, никто больше ничего не слышал о Балджере с тех пор, как он попрощался с Терезой Стэнли.

* * *

Никто, кроме Джона Морриса.

Последним местом службы Морриса в Бюро перед отставкой в конце 1995 года была Академия ФБР в Вирджинии. Он руководил отделом по боевой подготовке. Однажды октябрьским днем секретарь сообщил ему, что звонит какой-то упорный «мистер Уайт». Уже десять месяцев как в бегах, обнаглевший Балджер звонил ему из таксофона