годами нарушало всевозможные правила, чтобы защитить узкий круг «избранных» информаторов. В частности, он был уверен в том, что ФБР особым образом защищало Уайти Балджера. Кардинале читал публикации в «Бостон Глоб»; кроме того, ему прекрасно были известны слухи, ходившие в Бостоне, о связи Балджера и Бюро. Он также считал, что Балджеру удалось избежать ареста только потому, что ФБР дало ему ускользнуть.

До сих пор все эти разговоры о Балджере велись за пределами зала суда, но теперь он сам стал одним из подозреваемых – и для того чтобы защитить своего клиента, Салемме, Кардинале собрался выступить против Балджера. Он был настроен использовать записи из отеля «Хилтон» как таран, чтобы пробить стену секретности. Короче говоря, Кардинале решил пойти против ФБР.

* * *

«Сторона защиты требует раскрытия персональных данных ряда лиц, которые могли являться информаторами ФБР, в связи с расследованием и выдвижением обвинения по этому делу», – так начиналось ходатайство адвоката, зарегистрированное 27 марта 1997 года. Документам был присвоен гриф секретности, а обсуждения с судьей Вулфом всего, что имело отношение к ФБР и Балджеру, продолжались без посторонних глаз. Кардинале заявлял, что неправомочные действия федералов могли исказить все улики или их часть и для того, чтобы докопаться до сути дела, нужно предать гласности все, что касается Балджера и других лиц.

В своем ходатайстве Кардинале указывал имя Балджера и еще нескольких человек, которые могли являться информаторами ФБР, – таких как Гварино и Сен-Лоран, – но ни разу не упомянул Стиви Флемми. «Я чувствовал себя немного неудобно, – вспоминал позднее Кардинале. – Я имею в виду, что этот парень проходил обвиняемым по делу, и если вы считали, что он был стукачом практически всю свою жизнь, то последнее, что вы захотели бы сделать, так это “нажать на курок” в тот момент, когда вы к этому не готовы, ведь парень испугается и запаникует, а это может нанести вред вашему клиенту. Думаю, что если бы я указал на Флемми чересчур рано и он бы раскололся, то он попытался бы навредить не только Салемме, но и бог знает еще кому. Это могло бы стать настоящей катастрофой».

Так что в тот момент Кардинале отступил, отчасти из-за осторожности, отчасти из-за уважения к своему коллеге, Кену Фишману, защищавшему Флемми. Кроме того, в то время «уличное радио» все еще считало Флемми крутым и непродажным. «Слухи ходили только о Балджере», – отмечал Кардинале. В статьях в «Глоб», напечатанных десять лет назад, речь шла о Балджере и ФБР, но не о Флемми. Именно Балджер избежал ареста в 1995 году, а Флемми был арестован. «Знаете, никто ничего особо не говорил про Флемми, тем более итальянцы. Я имею в виду, что они всегда говорили: “Послушай, Балджер способен на все, но Флемми…” Да, они считали его своим!»

Ни один шаг Фреда Вышака и его прокуроров не давался без боя с Кардинале. Они не могли знать наверняка, какие именно ужасные тайны скрываются в архивах ФБР, и поэтому хотели, чтобы судья Вулф лично уделил особое внимание расследованию. Вышак даже пошел на то, чтобы ознакомить судью – но не адвокатов – с «особо секретным» письменным заявлением Пола Коффи, начальника отдела по борьбе с организованной преступностью и нелегальным бизнесом в Министерстве юстиции. В нем Коффи утверждал, что в качестве информаторов Балджер и Флемми никогда не получали никаких разрешений на совершение преступлений и что обоих время от времени предупреждали о том, что «им запрещается совершать какие бы то ни было преступные действия без особого на то разрешения». По иронии судьбы Вышак был вынужден защищать сделку ФБР с Балджером в надежде остановить Кардинале. Бюро, настаивал Вышак, не заключало никаких секретных сделок с Балджером или Флемми, которые могли бы повлиять на нынешнее расследование. В силу этого судье, доказывал Вышак, следовало проигнорировать «радикальные и бездоказательные» обвинения Кардинале. По мнению прокурора, отношения Балджера с ФБР не относились к этому делу, будучи попросту отвлекающим маневром. Столь же важным для суда, убеждал Вышак, было не ставить ФБР в уязвимое положение, вынуждая Бюро публично либо подтвердить, либо опровергнуть факт сотрудничества с ним информаторов, столь ценных для его успешной работы.

Но Вулф с ним не согласился.

К большому разочарованию для Бюро 4 апреля 1997 года судья принял решение назначить дополнительные слушания через два дня, чтобы разобраться с утверждениями Кардинале. «Суд постановил удовлетворить требования стороны защиты и обязать ФБР раскрыть имена информаторов, а также исключить из рассмотрения материалы радиоэлектронного наблюдения, представленные в материалах дела», – писал Вулф в трехстраничном постановлении. «В деле, по которому подзащитные обвиняются, среди прочего, в… организации нелегального бизнеса, факт, согласно которому один из обвиняемых был в течение относящегося к делу периода времени тайным информатором ФБР, будет в случае подтверждения являться оправдательным обстоятельством, смягчающим наказание для остальных обвиняемых». Вулф даже вынес предписание ФБР доставить в суд Пола Коффи и указал, что тому нужно быть готовым дать показания об информаторах.

Между строк судебного постановления Кардинале разглядел намек на то, что его агрессивное расследование не ограничится только Балджером, придется затронуть также и Флемми. «Судья утверждал, что Бюро должно подготовиться ответить на вопрос, действительно ли один из арестованных подозреваемых по делу являлся тайным информатором, и если да, то какое влияние это могло оказать на ход событий. Произошло вот что: я вдруг понял, что судья имел в виду подозреваемого, непосредственно присутствующего в зале суда, а не того, кто был в бегах, не Балджера».

Вечером накануне слушаний в суде на встрече в кабинете Фишмана адвокат поделился своей догадкой с коллегами. На встрече присутствовали Джон Митчелл, адвокат из Нью-Йорка, помогавший Кардинале в защите Салемме и Делюки, а также адвокаты, представлявшие интересы Джона и Джеймса Марторано. Полдюжины мужчин и женщин сгрудились вокруг стола для переговоров в офисе на Лонг-Ворф[119], выходившем окнами на залив, в отреставрированном кирпичном здании несколько грубоватого провинциального стиля, которое находилось по соседству с Аквариумом Новой Англии[120]. Кардинале даже не успел до конца объяснить свою догадку, как другие адвокаты чуть не выгнали его из кабинета. Митчелл посмотрел на своего приятеля и сказал ему, что пора уже перестать быть таким придурком. Кен Фишман скатал комок из бумаги и швырнул в своего бывшего партнера. Никто из них никогда и мысли не допускал, что Флемми окажется среди «стаи дятлов».

«У всех сложилось впечатление, что этот парень отличается от Балджера. Он был арестован, сидел в тюрьме, и он всегда вел себя по принципу “один за всех, и все за одного”, – рассказывал Кардинале. – Но я