Брофи почувствовал, как застучало сердце.

– Думаешь, получится?

– Я справлюсь. С твоей помощью. Ты умеешь обращаться с мечом, я же знаю, как обращаться с людьми.

Предложение выглядело слишком соблазнительно. Устранить угрозу войны, обеспечить мир на долгие годы…

– Я думаю об этом с тех пор… С той первой нашей ночи. Думаю постоянно. Но я и представить не смела, что ты вернешься за мной. Я думала, вы с Косарем давно покинули Физен.

Королева остановилась, чтобы перевести дыхание. Глаза ее блестели. Брофи взял ее за руки.

– Предприятие рискованное, – продолжала Оссамир, – всего не предусмотришь, но шанс есть. – Голос ее дрогнул. – Этот человек заслуживает смерти. Я займу трон, и Физендрия станет королевством, равным другим. Мы оба достигнем всего, о чем мечтаем, всего лишь одним ударом меча.

– Как насчет Косаря?

– Думаешь, он нам поможет?

– Если это пойдет на пользу Огндариену, – неуверенно ответил Брофи.

Лицо королевы озарилось улыбкой. Она взяла его за руки.

– Тогда слушай внимательно. У нас будет только один шанс…

Потайной ход бесшумно закрылся за Брофи. Оссамир медленно подошла к кровати, провела ладонью по гладкому шелковому покрывалу. Возможно ли, чтобы боги Физендрии были столь щедры? Она понимала, что поступает безрассудно, что они легко могут погибнуть. Глупые, несбыточные мечты провести остаток ночей в объятиях Брофи стали вдруг явью. Опасной, рискованной явью.

Пальцы ее ощущали мягкую гладкость простыни, сердце – старые, давно затянувшиеся шрамы. А она думала, что утратила эти тонкие, нежные чувства навсегда, что загрубевшая душа уже не способна петь.

Впервые с тех пор, как она поняла закон власти в Физендрии, впервые с тех пор, как предложила губы мужчине, которого презирала, впервые после того, как раздвинула ноги, чтобы шагнуть выше, Оссамир не думала о последствиях. Сердце глухо стучало в груди, требуя чего-то нового, а холодный, расчетливый самоконтроль, к которому она привыкла за многие годы, куда-то исчез. Мир стал другим, и королева чувствовала себя в нем такой счастливой, какой не была с детства.

Оссамир вдохнула и медленно выдохнула. Губы сами собой сложились в усталую, но довольную улыбку. Она блаженно закрыла глаза. Он пришел за ней. Рискнул всем – ради нее.

Дверь распахнулась внезапно и широко, так что даже ударилась о стену. Оссамир вздрогнула и застыла, не находя сил обернуться. Пальцы сжали простыню. В комнату, ухмыляясь, вошел Фандир.

– Моя прекрасная королева.

О, боги Физендрии никогда не бывают добрыми. Они жестоки, коварны и мстительны. Оссамир разжала пальцы, разгладила складки на ткани и повернулась. Лицо ее уже превратилось в холодную маску.

Король пересек комнату и, взяв ее за подбородок, заставил поднять голову.

– Ты достойная соперница богов. Какое представление! Разве мог я, забирая тебя пятнадцать лет назад из материнского дома, подумать, что ты способна на такое! Волшебница! Наблюдая за тобой столько лет, я неизменно восторгаюсь твоим талантом обращения с мужчинами. Твоя идея сделать из наследника марионеточного правителя Огндариена показалась мне весьма ловким, пусть и рассчитанным на слишком далекую перспективу, шагом, но теперь ты превзошла саму себя. Вытащить меня из довольно малоприятного положения, направив мальчишку на путь убийства, – блестящая мысль! Мы воистину созданы друг для друга. – Он потрепал ее по щеке. Опустил руку. Прошелся по комнате. – Скажи, любовь моя, когда ты собиралась поделиться со мной этим чудесным планом? – Улыбка на лице короля все больше походила на гримасу. – Сегодня? – Голос оставался ровным, хотя в нем и появились нетерпеливые нотки. – Или завтра, до начала церемонии?

Секунду-другую Оссамир молча смотрела на него, потом уголок рта дрогнул и пополз вверх.

– Сегодня, любовь моя. Конечно, сегодня.

– Разумеется. Обожаю сюрпризы. А что Брофи? Как думаешь, ему понравится наш сюрприз?

Оссамир облизала губы.

– Или мне приготовить сюрприз для тебя? – мертвенно улыбнулся Фандир.

– Ты прекрасно знаешь, что для меня главное – служение тебе.

– Да, это мне известно, – медленно протянул король. – Прекрасно известно. – Он снова пересек комнату, пинком захлопнул дверь и запер ее на засов. Потом повернулся к супруге. – А теперь, любовь моя, давай же отблагодарим богов, наградивших меня столь прекрасной женой, и подтвердим нерушимость нашего брачного союза.

Оссамир раскинула руки.

– Приди же ко мне. Я так устала от юнцов.

Фандир схватил ее под руки и, легко приподняв, бросил на кровать. Платформа качнулась. Он взял ее за колени и потянул к себе. Одним движением сорвал сорочку. Она раскинула ноги и заставила себя улыбнуться. Тело не желало подчиняться, оно еще помнило другие ласки. Фандир перевернул ее на живот. Прижал одной рукой к кровати.

– А теперь расскажи мне все, – прохрипел он, забираясь на нее. – Слышно было плохо, так что кое-какие детали я упустил. Поведай мне весь план, от начала до конца.

Оссамир откинула голову и посмотрела в потолок. Далеко-далеко догорали звезды.

– Да, любовь моя. Да, мой повелитель.

Брофи вернулся к себе очень поздно. Ему казалось, что эта ночь никогда не кончится. Сквозь просвет в потолке было видно небо, он лежал на кровати и смотрел на звезды. Порез на ноге и колотая рана в руке болезненно пульсировали, ожоги на нежной коже, стоило ему пошевелиться, причиняли адские муки. Его терзали боль и сомнения, но он не жалел ни о чем из того, что ему пришлось пережить в Физендрии. Оно того стоило.

Он не спал, но грезил наяву и видел Оссамир в Зале Окон. На ней было белое подвенечное платье. В Физендрии любят цвета крови и золота, невесты здесь щеголяют в пелеринах из алых перьев и в золотых украшениях, но Оссамир была в белом огндариенском наряде.

Брофи ждал невесту под куполом, рядом стоял его отец. Казалось, весь Огндариен набился в Зал Окон. В первом ряду сидели улыбающиеся тетя Бель и Шара. Даже Трент явился на свадьбу – он был немного пьян и подмигивал хорошенькой девушке, сидевшей позади него. Оссамир шла через зал, а за ней до самых дверей и даже дальше тянулась свита.

Сон изменился. Теперь Оссамир сидела на кровати и кормила грудью ребенка. Брофи заглянул жене через плечо, и белокурая девочка улыбнулась ему. Он представил себе эту малышку пять лет спустя, и как он будет подниматься с ней по лестнице к Залу Окон…

Потом ему привиделось, что он бежит по стенам Огндариена, с трудом поспевая за своим длинноногим сыном, и глаза у мальчишки такие же темные, как у матери…