Иллюстрация из «Книги о вкусной и здоровой пище». 1952 год

Эта книга моих впечатлений о 1970—1980-х. А при Сталине и раннем Хрущеве, во времена «Книги о вкусной и здоровой пище», продукты в киевских магазинах еще были, но есть их было решительно некому: все эти балыки, масло, крабы, икра работягам и трудовой интеллигенции были недоступны. Как сейчас помню, масло покупали по 30–50 грамм, конфет – по 100 грамм, колбасы – от силы 300 грамм. И не каждый день. За «маслицем» старушки приходили после пенсии. «Полакомиться»… Страна жила впроголодь. Это подтвердил знаменитый закрытый доклад ЦК КПСС, составленный на основе исследований Центрального научно-исследовательского экономического института. Согласно предоставленным данным, 75 % населения находились за чертой бедности, а товары в Союзе (от мотоцикла до сахара) были многократно дороже, чем в США, которые нужно было «обогнать и перегнать» в сравнительном и абсолютном исчислении.

Что будет с Советским Союзом, который обгонит Америку, стоящую на краю пропасти?

Вплоть до середины 1930-х мороженое считалось в СССР детским лакомством. В 1936 году нарком пищевой промышленности Анастас Микоян отправился в Соединенные Штаты, где заключил контракт на закупку оборудования для промышленного производства мороженого. Стояла задача резко увеличить выпуск холодного лакомства и приобщить к его потреблению взрослых. В Киеве в 1940 году по американской технологии заработала мощная фабрика, со временем ставшая специальным цехом хладокомбината № 2. Одновременно в городе (и стране в целом) развернулась кампания, где мороженое представлено как «высококалорийный и витаминизированный освежающий продукт, обладающий к тому же лечебно-диетическими свойствами». А в марте 1941-го ввели ГОСТ 117-41 «Мороженое сливочное, мороженое пломбир, фруктово-ягодное, ароматическое». Результат не заставил себя ждать: холодную сладость начали покупать не только дети, но также их родители. На новом рекламном плакате изображены уже два поколения любителей мороженого – радостные дочка и мама. Там же был указан ассортимент: «сливочное, шоколадное, кофейное, ореховое».

«Скажите, а в вашей вареной колбасе нет генно-модифицированных продуктов?» – «Да что вы! В ней вообще никаких продуктов нет. Только крахмал, краситель и бумага. Ешьте спокойно».

После войны в столице Украины мороженое производили две конкурирующие фирмы – Киевский молочный комбинат и Киевский хладокомбинат. Последний открыл на центральных улицах пять фирменных магазинов и летний павильон-кафе, где продавали эскимо в шоколаде, мороженое сливочно-ванильное, шоколадное, крем-брюле, молочное, фруктовое и ароматическое (как весовое, так и фасованное по 50 и 100 г), а также фирменные торты из пломбира и пирожные-пломбиры. В 1951 году «рекламным лицом» советского мороженого стал веселый пингвин. Его придумал известный художник-рекламист Сергей Сахаров. Спустя три года забавный обитатель Антарктиды появился в слегка модифицированном виде на плакате Киевского молочного комбината.

Центральный гастроном на Крещатике. 1960 год. Фото из архива автора. Публикуется впервые

На Крещатике располагался Центральный гастроном, который, единственный, работал до 22 часов, и там ближе к вечеру возникали сумасшедшие очереди, так как в 19.20 завозили продукты… И было тому две причины. Первая – жители окрестностей Киева уже разъехались, а вторая – туда поставляли то, что не было продано в закрытых спецмагазинах.

В 1970-х новорожденным в роддоме на попках ставили «Знак качества». Обратили внимание, что только еврейским детям… На недоумённый вопрос: «Почему только им?» – звучал ответ: «Их готовят на экспорт!»

Советская промышленность отличалась низким качеством продукции, поэтому население гонялось за импортом. Чтобы как-то исправить эту ситуацию, в СССР был внедрен Знак качества – такая пятиконечная печатка с какой-то раскорячкой в центре. Ее ставили на некоторые товары. ИЛ. ДОПОЛНИТЬ Государственный знак качества СССР

В общем, жизнь проходила нескучно, в рассуждениях, где бы достать что-нибудь поесть. В эти годы, как мне кажется, и родился знаменитый парадокс: «В магазинах ничего нет, а холодильники в домах забиты под завязку». Естественно.

1980 год. 31 декабря. В «Вечернем Киеве» появляется объявление, что в Центральном гастрономе на Крещатике будет в свободной продаже черная икра по цене 47 рублей за килограмм. Тут же выстраивается очередь длиной до Оперного театра. Очень холодно. Люди мерзнут, но стоят. Иногда устраивают переклички. К открытию в 8 часов утра выходит директор магазина и говорит: «Товарищи! Евреям икра продаваться не будет!» Толпа одобрительно гудит, а евреи уходят, проклиная антисемитов. 2 часа дня. К замерзшей толпе снова выходит директор и заявляет: «Продажа икры только лицам с киевской пропиской!». Часть людей уходит, а вслед им несётся: «Понаехали тут!!!» 6 часов вечера. К совершенно окоченевшей от холода и поредевшей толпе снова выходит директор и говорит: «Икра будет отпускаться только ветеранам Отечественной войны!» Остается несколько десятков человек. В 9 вечера снова выходит директор и объявляет: «Продаваться икра будет только ветеранам Отечественной войны 1812 года!» Народ разбредается по домам, но перед магазином остается один практически окоченевший старичок. Директор заводит его к себе в кабинет, наливает ему рюмку водки и говорит: «Отец, вы коммунист?» – «Да!» – отвечает окоченевший старикашка. – «Тогда вы должны понять. Дело в том, что никакой икры на самом деле нет, но мы должны были провести акцию, чтобы показать всему миру, что у нас в свободной продаже есть дешевая икра! Вы понимаете?» – «Я все понимаю, – говорит старичок. – Я только не понимаю, почему евреям опять повезло – их первыми отпустили…»

Напал на колбасу – берешь «палку» килограмма на два и хранишь ее до позеленения (без намека на современную политику). Масло нашел – сразу килограмма полтора – и в морозилку его. Если учесть, что холодильники были совсем не такими, как сегодня, забить их было не так уж трудно. А какая антисанитария царила в подсобках магазина! Но народ по сию пору вспоминает то вкусное масло, что было когда-то. Полки на складах были забиты желтыми жерновами пошехонского, российского и прочих костромских сыров, но продавцы не могли оттуда взять, а тем более выставить на продажу.

А какая прелесть – привоз сметаны! О, вы не знаете, что такое привоз сметаны?! Это опера. Это детектив. Это комедия Гайдая. Когда грузчики снимали с грузовика здоровенные бидоны со сметаной и молоком, к ним выстраивались в очередь все продавщицы с принесенными из дому баночками. В эти баночки наливалась замечательная, свежая, белоснежная сметана. Точнее, не наливалась, а накладывалась, потому что была она настоящей – как говорится, ножом можно резать. Ведь после того как та же банда налетала на привезенное молоко и снимала самое вкусное – верхние сливки, жирное густое молоко, – то и молочка оставалось где-то две трети. Тогда молоко доливалось в сметану, а в молоко добавлялась вода. Или остатки вчерашнего, если такое случалось. Особенно доверенным разрешалось все это тщательно перемешать до однородной массы – и уже потом фляга шла в торговый зал, на продажу.